Соннасарнова. Элит

— Ладно, — в том же тоне отозвалась Аре и пошла к ним.

Кэйн перевел взгляд на зал. Извращенцы, извращенцы всех мастей… Хм. А вон тот какой-то особенный извращенец.

Статный и высокий, костюм сидит так, будто шит частным портным по фигуре. Идет от картины к картине, замирает перед каждой, изучает. Ни на кого из окружающих и мимолетного взгляда не кинул. Аристократичная сдержанность, ни тени недовольства на лице, хоть и понятно, что все присутствующие заметно ниже него по статусу. И длинные иссиня-фиолетовые волосы как-то не вяжутся с консервативным видом, слишком эксцентрично. Все плывут мимо него, не задерживая взгляд и нескольких секунд. Странно, такой богатый человек обязан привлекать к себе внимание. От него за версту разит скрытой мощью. Почему? Внешне он не кажется опасным. И все же, чем дольше глядит на него, тем сильнее Кэйн чувствует исходящую от этой плавной поступи, этого меланхолично-заинтересованного взгляда, этих отливающих фиолетовым цветом волос опасность. И почему никто не обращает на него внимания?! Он плывет от картины к картине, точно наваждение, видимое только Кэйну.

Яркий белый свет ламп стал еще ярче, доктор Кэйн слышит усиливающийся гул плафона, находящегося у него над головой. Глаза его следят за странным человеком-наваждением, и Кэйн ловит себя на мысли, что не удивился бы, если б гости в следующее мгновение прошли сквозь него.

— Доктор Кэйн, вы в порядке? Доктор Кэйн!

Рядом вновь стоит Аре, и он не сразу смог понять, почему ее взгляд так напряжен. Он сжал бокал в руке с такой силой, что по стеклу пошли трещины. Еще чуть-чуть, и он раскрошился бы и осыпался на пол, привлекая всеобщее внимание. Кэйн счел за лучшее поскорее вернуть его на стол.

— Я просто задумался.

Он поднял взгляд на зал, но заинтересовавшего его индивида не заметил. Неужели и вправду призрак?

— Ты не видела здесь такого… фиолетововолосого?

— Кого? — удивилась Аре и окинула взглядом зал. — Нет.

— Ну вот, — вздохнул Кэйн, — в кой-то веки нашел какого-то особого извращенца, и то тот оказался призраком…

Девушка посмотрела на него, в который раз не в силах понять, о чем он говорит. Это было ее обычное состояние. Утешала она себя мыслью, что практически все часто не могли понять, о чем говорит доктор Кэйн. Этим он и привлекал ее внимание.

— Господа! Минуточку внимания, прошу вас!

Гости, разгуливающие по трем залам, собрались в последнем, где на небольшом пьедестале в окружении софитов находилась картина, до поры скрытая под яркой жоржетовой тканью. Импресарио этого вечера стоял чуть поодаль и бил серебряной вилочкой по краю бокала шампанского. Мелодичный звон разносился по залу.

Доктор Кэйн и Аре без спешки присоединились к остальным.

— Позвольте представить вам уникальнейшую находку нашего века! Утерянная картина легендарного Леопольда Ла Гранда с изображением демона, похитившего душу великого художника! С гордостью сообщаю, что сегодня эта картина становится самым ценным экспонатом нашего Национального музея искусств!

Ткань была сорвана, и картина предстала перед публикой. Глаза Кэйна расширились в удивлении. Тонкий аристократичный профиль, витые алебастровые рога и горящий аметистовым пламенем взгляд. И темные фиолетовые волосы, которые будто вбирают в себя свет. Картина поражала, исходящая от нее аура гипнотизировала, старая кованая рама внушала страх. Гости с благоговением смотрели на самое дорогое произведение искусства в этом зале. Но Кэйна интересовало другое. Он с интересом следил за фигурой, застывшей на границе света и тени. Бледные пальцы сжимали трость. Лицо исказила улыбка: кривая и самодовольная. Рогов, правда, Кэйн не увидел, но, блесни они в свете фотовспышек, он бы не удивился.

— Так писал художник в письме к своему другу. Он написал, что продал душу за талант и запечатлел своего покупателя в картине, — тем временем продолжал вещать куратор выставки.

— Аре, ты его видишь? Вон там, в стороне ото всех. Ты видишь человека?

Девушка удивленно проследила направление, куда указывал Кэйн.

— Там кто-то стоит, — согласилась она. — А что?

— Ты не находишь в нем ничего странного?

— Нет, — девушка всмотрелась еще раз и пожала плечами. — Просто еще один из посетителей. А что не так?

Кэйн не ответил. Он готов был поклясться, что видит, как демон негодующе скривился от слов куратора. Он резко развернулся, фиолетовые волосы описали дугу, вспыхнув на свету, и вновь волной упали на плечи. Он зашагал прочь, а Кэйн, не размышляя более ни секунды, поспешил за ним, отдавливая ноги зевакам в интеллигентной толпе.

— Что вы здесь делаете, доктор Кэйн? Я вас везде искала!

Он стоит перед картиной с идиллическим садом, но взгляд у него такой, словно меж ветвей цветущих слив он заметил рога дьявола.

— Я погнался за демоном, но он исчез прежде, чем я смог поговорить с ним.

Какое-то время Аре ожидала улыбки, свидетельствующей, что это была шутка, но ее не последовало.

— Понятно, — наконец, произнесла она. — Вероятно, вам повезло.

— О да! Я ведь такой везучий! — Кэйн криво усмехнулся и зло посмотрел на нее.

— Потише, — шикнула девушка, — люди кругом.

Секунду он смотрел на нее, и Аре подумалось, что испепелять можно подобным взглядом, а затем развернулся и зашагал прочь из музея.

***

— Аре-Аре-Аре.

Приторный голосок кажется липким, мусолит ее имя, и ей сразу же хочется помыться. Нет, провести дезинсекцию и коридора этого, и двери ее лаборатории, к которой она подошла, но не успела открыть. Однако приходится оборачиваться и улыбаться.

— Специалист Каан, — произнесла она тоном, подталкивающим к продолжению разговора.

Сегодня мужчина выглядел по-другому. Впрочем, именно этот его облик для девушки привычнее всего. Белый халат с большими карманами, в которые он постоянно прячет руки, рубашка с желтым от пота воротом, подвернутые брюки. Худой, он будто похудел после того, как приобрел эту одежду, иначе почему она висит на нем так нелепо? И этот сальный взгляд, и вечно грязные патлы. Аре сильно сомневалась, что можно быть более отталкивающим, чем Каан.

— Давно ли вы видели нашего незабвенного доктора Кэйна? Прошло уже два дня с нашего корпоратива, а я никак не могу его застать. Мне нужно побеседовать с ним. Он же не брал бессрочный отпуск?

Взгляд девушки похолодел, она с трудом поддерживала показную доброжелательность.

— Доктор Кэйн сейчас очень занят в своем проекте. Я могу передать ему то, что вы хотели.

— Нет-нет, не беспокойтесь. Я лично ему скажу. Хотелось бы увидеться до того, как он преставится… То есть, — тут же поправился специалист Каан, делая вид, что случайно оговорился, — когда предоставит результаты проекта. Через два дня все решится, не так ли?

Аре одарила сального мужчину долгим взглядом.

— Я скажу ему, что вы его искали, когда увижу, — наконец, произнесла она. Больше ничего не говоря, открыла дверь лаборатории и вошла внутрь, быстро захлопнув дверь за своей спиной.

***

Фира Кэйн добавил в кофе две ложки сахара и принялся его задумчиво размешивать. Напиток давно уж остыл, а он продолжал создавать кофейный вихри в одной отдельно взятой кружке. Но его мысли были очень далеки от кофе.

«Не хватает корицы», — внезапно осознал он. Эта мысль его не порадовала, корицы в доме не было, да и будь она, вряд ли корица решит те заботы, что грузом лежат на его плечах. Однако, чтобы хоть как-то сдвинуть себя с мертвой точки оцепенения, Кэйн подскочил и отправился в город за корицей.

Ночной мегаполис Суюдя. Он даже оживленней дневного. Эти ночные жители, ночные развлечения. По перекрытым улицам мчатся, визжа тормозами, гоночные автомобили. Крики толпы. Голоса болельщиков. Визг полицейских сирен.

Кэйн проводил это взглядом стороннего наблюдателя. Все это казалось ему Жизнью, недоступной его пониманию. И все это казалось ему бессмысленным существованием. А каждый прохожий — безмозглым винтиком. Они не знают. Они такие глупые, такие наивные, такие беспечные. Жизнь каждого из них в руках изменчивого Случая, но они не знают. Они-то думают, что имеют Гарантированное Право на жизнь.