Возвращенный

В изгнании

«В изгнании»

Солнце уже взошло над городом, прогоняя своими яркими лучами света тёмную, мрачную ночь, давая начало первому дню. В каждом лепестке свежесть бутона подобна обиженной чистоте утреннее росы, что каплями слёз роняет на землю боль чужого отчаяния. Любовь чем-то похожа на боль, своего рода сплетение из чужих судеб волею случая обречённых на встречу… Плавно на город опускался отблеск нового дня, впуская в мир живое дыхание сладкой истомы. Попав в клетку к зверю не пытайся сбежать, подчини хищника..

Лица легонько коснулось дуновение прохладного ветерка… словно поцелуями солнца первые лучи покрывали нежную кожу, заставляя открыть глаза. Первое, что я увидела это белый салон иномарки. Сама я лежала на заднем сидении и судя по всему мирно спала, в крови играла та дрянь, которой меня усыпили. Из приоткрытого окошка в салон проникал свежий ветерок. Продолжая лежать, я услышала разговор по мобильному телефону. Знакомый голос отвечал

— Нет, я не передумаю. Перестань названивать мне, даже если это будет последнее, что я сделаю — я не отступлю.

Небольшая пауза, он слушал то, что говорил ему собеседник, а затем…

— Нет, я в своём уме. Нет, не вернусь. Ты ее не получишь. Нет, сказал, всё. Прощай.

Отключился. Я заметила на переднем сидении рядом с водительским флакончик и шприц. Так… а вот это уже слишком. Что он задумал?! Нет, я на такое не подписывалась. Я не хочу никуда уезжать. Я должна знать выжил ли кто-то в этой бойне и если да, то кто. А ещё… если мама жива, я должна найти её чтобы узнать о себе всю правду. Понимая, что Эрик собирается увезти меня куда то очень далеко, чтобы спрятать от своего отца. Нет, мне это не подходит!

Я аккуратно потянулась к ручке, повернула её и… на ходу выскочила из машины. Это же какой надо было быть дурой, чтобы сделать это, но я сделала и хорошо, ещё что машина притормозила, сбросив скорость из-за не ровной дороги в буграх. Конечно я разбила себе коленки, но наверное ещё не совсем отошла от эфира, поэтому кое как встала на ноги и кинулась прочь… в сторону кукурузного поля, которое мы проезжали. Машина резко остановилась, дверца хлопнула и я услышала позади себя знакомый голос

— Катя!!! Стой!!! Я не трону тебя!!!

Я бежала вперёд, не чувствуя ног от усталости, но как оказалось от бойца беркута (или где он там служил?!) не так просто уйти. Эрик нагнал меня довольно быстро, обхватил руками поперёк талии и прижал спиной к огромной груди, не позволяя пошевелиться. Я словно оказалась в стальном капкане мощных рук.

— Пустиии!!! Чего ты хочешь от меня??!

Выкрикнула, пытаясь высвободиться, но это оказалось практически невозможно.

— Я хочу лишь спасти тебя! Ничего другого!

Перекрикивая меня, Эрик резко развернул моё хрупкое тело в своих сильных руках и обхватив руками лицо, прошипел

— Я не причиню тебе зла… поверь мне, ради тебя я пошёл против своей семьи, я предал отца и память младшего брата! …ради тебя я сделал невозможное. Верь мне, верь! Я хочу спасти тебя.

Рыдая я забилась в его руках, крича словно раненная птица

— Я должна вернуться!!! Я должна спасти их, пусти меня!!!

Эрик резко встряхнул меня

— Некого спасать!!! Они все мертвы!!! Отец все подстроил так, словно Шалов напал на Царёва, тот защищался, они подрались. А Иван пришёл к тебе, но… в него выстрелили. Дом сгорел! Ты пропала. Ты понимаешь, что ты — единственный свидетель! А мать Грозного… она уничтожит тебя, она винит в смерти мужа и в лом, что её сына подстрелили, тебя!!! Тебя убьют!!!

Этого было уже слишком… моя нервная система уже просто не могла больше справиться с этим. Грозный погиб? Нет. Нет. Нет…

— Нет!!!!! Нет!!!!

Я кричала в голос так, как может кричать человек обезумевший от горя, опустилась на колени, Эрик хватая меня, опустился рядом… а дальше, кажется я снова провалилась в спасательную тёмную пустоту…

Сидя на вокзале, я пила чай. Крепкий чёрный, с сахаром. Мне было плохо, очень плохо, морально. Нет, физически я была в полном порядке, но внутри я словно умерла. Меня словно не стало вместе с ними… С самой лучшей на свете женщиной, которая оказывается даже не была моей мамой, с человеком которого я не знала и ненавидела, но в итоге поняла, что он мой настоящий папа… и мужчиной, который оставил в моей душе неизгладимый след своей любви. Лицо мое оставалось бледным и безжизненным в остальном…

Я просто хотела спать… Эрик с двумя билетами подошёл к столику, за которым я пила чай и присел напротив.

— Катя, нужно пройти на посадку. Наш поезд отъезжает через пять минут.

— Я хочу спать…

Прошептала я

— Это нормально, мне пришлось дать тебе сильное успокоительное. Идём, сейчас в поезде поспишь… Давай, аккуратно…

Эрик приобнял меня за талию и притянул к себе… нет он практически тащил меня на себе. Он постоянно оглядывался, опасаясь что люди его отца или банда матери Грозного выследили нас. Шел быстро, тащил меня следом. Я практически висела на нём, когда мы вошли в купе. Эрик уложил меня и накрыл пледом. Его мобильный снова запиликал… он ответил

— Нет я не передумал. Ты ее не найдёшь, никогда. Всё, прощай.

Быстро вытащил сим-карту и разломал её на две части. Вышвырнул в окошко, следом полетел дорогой айфон. Мужчина присел рядом со мной на коленях.

— Поспи… лекарство начинает действовать. Клянусь, всё будет хорошо…

Я слабо кивнула и снова провалилась в пространстве…

— — Вера ——

Похороны только недавно прошли, а я все ещё стояла у могилы и смотрела на фото улыбающегося мужа. Красивый тут такой… в белом смокинге… он всегда его носил когда ходил вместе со мной на приёмы.

— Скотина. Чтобы ты там второй раз помер, кобель!!!

Несдержанность моя тёмная сторона. Так и живу, даже не контролирую себя. А смысл? — Ты думаешь, я не знаю, что ты там с этой стервой Ленкой был?! Мерзкая стерва!!! Ещё и сбежала, зараза. А ты кобель…

Взяв себя в руки, обернулась. Сзади меня стоял тот самый мой верный начальник охраны. Джонатан Фет. Он как и всегда передвигался настолько неслышно, что порой казалось этот молодой человек просто по воздуху летает. Я прошипела — Что там из больницы звонили?

— Анна Кирилловна, Каримов звонил, сказал операция прошла успешно. Грозный будет жить…

Я выдохнула с облегчением. Всё, слава богу. Живой. Мой мальчик живой. Всё, хватит этих безрассудных поступков надо девиц, которые это не ценят. Пусть женится на Алёне. Она хорошая партия. Женится, перебестся, а эту свою Катерину забудет. Потому что она исчезнет… навсегда.

— Хорошо. А что там с нашими Рэмбо и «несчастной девочкой»?!

— Эрик пропал, куда пока не можем понять…

— Да Бог с ним. Что там с Катериной? Куда уползла эта змея?

— Катерина Шалова тоже пропала, но мы ищем

— Ищите, лучше ищите.

Надела на глаза тёмные очки — А как найдёте маленькую гадюку, сделайте все так, чтобы она потерялась… навсегда.

Его аромат…

Катя

Эрик

Поезд тащился медленно, но постепенно мы приближались к конечному пункту нашего путешествия. Я прислонилась лбом к прохладному стеклу окна и мрачно смотрела на железнодорожные пути, вьющиеся, словно серебряная лента, и проросшую сквозь шпалы сухую, выжженную солнцем траву.

На перроне волнуются и шумят люди, но нас с Эриком наверное никто не встречает. никто не встречает.

— Бабушка всегда в делах по дому. Скорее всего она нас не встретит…

Я не знала что сказать. Эрик решил спрятать меня у своей «бабушки»?! С ума сойти, это же настолько глупо, насколько не адекватно с его стороны, не предусмотрительно и ошибочно, полагать, что его отец нас тут не найдёт. Однако моё встревоженное лицо показалось Эрику забавным, скорее всего он понял о чем я думаю и поспешил прояснить сложившуюся ситуацию. Поставил должную сумку на пол, взял меня за руку и посмотрев в глаза, очень тихо прошептал