Ведьма Агнета

У меня заныл затылок, словно что-то потянуло кожу на голове. Вот только без этого, не до этого мне сейчас, я еще с мужем не разобралась и не отдохнула от всего.

– Александр, я так устала, давайте в тишине до дома доедем.

– Хорошо, – кивнул он.

Мы добрались до дома и распрощались. Участковый как-то грустно посмотрел на меня. Дома было тихо, все спали. Вот только Маруська голову подняла, тихо тявкнула и снова спрятала нос в своем теплом пузе. Дочь распласталась по всему дивану, места мне не было. Я забрала подушку и ушла спать на диванчике в кабинете.

Вот они какие, черти

На протяжении последних десяти лет я мечтала каждое утро делать зарядку. Но почему-то моя мечта каждый раз разбивалась о мою утреннюю лень. Я упорно продолжала мечтать и даже иногда делала какие-то новомодные упражнения из Ютуба. И вот, пам-парам, моя мечта осуществилась. Но не так, как я хотела: у меня завелось маленькое хозяйство. У кого-то вши заводятся, тараканы там, а у меня курочки с козочками. Упражнения на все группы мышц, и даже кардио есть (правда, не знаю, что это такое, но точно есть). Метлой помахала, яйца собрала, воды принесла (обязательно разлить надо по дороге, как же без этого), еды дала, присела, подоила, перепрыгнула через лужу. Красота, лепота: и наклоны тут, и силовые тренировки, все, что душеньке угодно.

Домой принесла молока и думку думаю чего с ним делать-то. В холодильнике четыре с лишним литра, в ведре четыре литра, да в бутылке еще литр. Вечером еще четыре будет, куда же его девать, не выливать же. Да и яйца что-то не уменьшаются, а только увеличиваются. Можно из одного литра блинов настряпать, ну, пол-литра выпить, а остальное куда. Не было печали, да купила баба порося. Порылась в интернете: йогурт можно сделать из покупной сметаны или промышленной кисломолочки. Пойду в магазин за молочкой, может, там ферменты продают для сыра, да и хлеб кончился, купить надо.

Подхожу к калитке, а около нее валяется такой длинный ржавый гвоздь. Это что еще за новости. Оглядела конструкцию, откуда выпасть мог. Оказывается, по всему периметру входа вбито несколько таких гвоздей, и, судя по цвету дерева, сделано это было давно. Я гвоздь подобрала. Смотрю, а там еще один в деревяшке сам по себе раскачивается, как будто его кто-то невидимый дергает, и вытащить пытается. Я калитку как дерну на себя, как она откроется, а там бабка стоит скрюченная такая в драной фуфайке, в коричневом платке, в серой юбке чуть ниже колен, в теплых гамашах и галошах на шерстяной носок.

– Здрасссе, – просипела она. – Дай мне, – начала она.

– Ничего я тебе не дам, а ну пошла отсюда, старая карга. Еще раз к моему дому с такими намерениями придешь, я тебе этот гвоздь в крышку твоего гроба вобью, – и со всей силой вогнала гвоздь в деревяшку, так, что он наполовину в нее вошел.

Бабка от испуга подпрыгнула и рванула по дороге в далекие дали. Я ей вслед еще и плюнула. Глянула мельком, вроде у нее на загривке как будто кто-то сидит, что-то черное да мохнатое. Проморгалась, вроде нет никого, померещилось. И чего меня так понесло, может, бабка молока купить хотела, может ей есть нечего и она пришла попросить еды. Вот что со мной творится, непонятно, видно, меня моя семейная жизнь подкосила, стала злая, как собака.

С такими мыслями дошла до магазина, а там эта бабка уже стоит и ей какая-то полная тетка непонятного возраста и непонятной национальности жалуется, что у нее ночью летняя кухня сгорела со всем добром. Только я к прилавку подошла про йогурты всякие у Марины спросить, так меня эта тетя своим обширным жизненным опытом подвинула, буркнув, что она тут типа первая стояла. Я возражать не стала, пусть берет. Бабулька та на меня своими глазками зыркнула, да из магазина вышла, ничего не купив. Странная какая-то, или я ее так напугала. Тетка набрала целый пакет покупок.

– Марина, запиши в долг, у меня ведь летняя кухня сгорела, восстанавливать надо, лишних денег нет.

– Мы с тобой вроде договорились: я у тебя самогон в долг не беру, а ты у меня продукты, – хмыкнула продавщица.

– Какая ты все-таки бессердечная, на чужом горе наживаешься, – ответила тетка, вынув из кармана пятитысячную купюру.

Марина молча отсчитала ей сдачу. Как только за теткой закрылась дверь, продавщица наклонилась ко мне.

– Слышала, у Бугульчихи летняя кухня сгорела вместе с ее аппаратом, бражкой, тарой, сахаром и запасами. Так ей и надо, – хихикнула она.

– Это местная алкозаводчица? – кивнула я на дверь.

– Она самая. Народу кучу споила. Самое интересное, что если один раз у нее продукцию возьмешь, то так ходить к ней и будешь. Знаешь, Агнета, я сама чуть не спилась из-за нее. У меня еще магазина не было тогда. Друзья в гости из города приехали, ну, посидели, отметили, показалось мало, а все уже закрыто, я к ней за добавкой и побежала. Очнулась я через три месяца в грязи под забором. На заборчике черт сидит и говорит мне: «Айда, Маринка, за добавкой». Я ему отвечаю: «Денег-то нет», – а он мне: «А ты дочкин комбинезончик продай, он почти новый, и купи бутылку». Вот что ты ржёшь, черт такой реальный сидел.

– Зелененький? – хихикнула я.

– Нет, как положено, черный, с рогами, с языком красным, размером с десятилетнего мальчишку. Я тогда послала матом его, он обиделся и ушел. Я домой приползла, говорю мужу, чтобы он меня к кровати привязал.

– А муж что, не пил?

– В тот раз ему надо было срочно на работу ехать, он и не пил. Все три месяца со мной боролся. Потом мы вместе за меня боролись. Ох, и тяжко мне было. Этот черт еще ко мне несколько раз приходил, звал и даже наливал стопочку. Я тогда ему пообещала, что, если он еще раз ко мне придет, Бугульчихе плохо будет. Теперь такое пойло на дух не переношу, сама торгую хорошим, чтобы люди за самогонкой к ней не шли лишний раз. Видно, долетели до кого надо наши молитвы, хоть на время производство прекратится, – порадовалась Маринка. – Ты подожди, я сейчас проверю кое-что.

Она отодвинула прилавок и прошлась по маленькому помещению магазинчика, заглядывая в разные укромные уголки и что-то проверяя под и над витринами.

– Бабку видела? – спросила она меня.

– А то.

– Приходила, что ли, уже к тебе? Ты ей ничего не давала, у нее ничего не брала?

– Нет.

– Молодец. Она у нас чернушница. Пакостит всем с помощью черной магии. Бабушка моя рассказывала, что эта баба Нина по молодости влюбилась в одного городского, а он женатый. Мужик красивый, да ходок тот еще был, совратил ее, а жену не бросил. Так она его через кладбище и приворожила. Сначала они, вроде, ничего так жили, а потом он пить начал, бить ее стал. Детей у них так и не было, она забеременеет – он ее изобьет, она и скинет. Пять лет так прожили, а потом он взял и повесился. Она, видно, с кем-то не рассчиталась за такого «хорошего» мужа, а может, злоба на людей гонит ее всем пакостить.

Если птица дохнуть начала, то баба Нина постаралась, если убытки идут, то ее рука. Ее как-то мужики так отходили, что она своими черными делами месяца три не занималась. А потом снова-здорово. Вот только промышлять на трассе стала. Да не то, что ты подумала, торгует она там со своего огорода. Может к ведру яблок еще в «подарок» яблочек накинуть или типа забыть денег за яблоки взять, или сдачу дать больше, чем должна. Вся торговля с «подарками» да с «добрыми» пожеланиями. Вот и едут люди домой, везут себе с деревенскими дарами проблемы да болячки, а кто-то и далеко не уезжает.

– Откуда знаете, что это ее рук дело?

– Сначала думали, совпадение, а потом и за руку ловить стали. Она особо и не отпирается, говорит, что сильно ее покойный муж мучает, если она зла какого не натворит.

Вот и сходила за хлебушком, не зря я бабку-то прогнала, чутье сработало, а я еще себя корила за это. Прямо не деревня, а шкатулка с чудесами.

– Ты зачем пришла? А то я стою тут, болтаю всякое, а работать не работаю, – поправила фартук Марина.

– За хлебом да за йогуртом для закваски. У тебя закваски для сыра нет? У меня теперь козы появились, молоко куда девать – ума не приложу.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.