Моя прекрасная Адель

Глава 4.

После похорон мы с родителями, закрыв все двери в доме Софии, уехали. Я не хотела ночевать там после случившегося, а мама не желала оставлять меня одну: собственно, разногласий по поводу дальнейшего местонахождения у нас не возникло. Да и мысли были совершенно о другом. Чем наш разговор так расстроил тётушку? И что она ещё хотела мне рассказать? Сколько же тайн унесла она с собой?

Спустя пару дней, когда я после завтрака просто лежала в своей постели, уставившись в потолок, и пыталась принять горькую реальность в комнату постучала мама.

– Адель, можно войти?

– Да, конечно.

– Звонил адвокат. Оказывается, София оставила завещание. Он хочет знать, когда мы сможем приехать для его оглашения, – проговорила мама безжизненным голосом.

– Странно, – тихо сказала я. – Мне казалось, что завещания оставляют старики, которые знают, что им недолго осталось.

– Я думаю, она просто отнеслась к этому предусмотрительно, – мама попыталась улыбнуться, но у неё из этого ничего не вышло.

– А мне обязательно присутствовать при оглашении? – Признаться честно, в данный момент мне хотелось просто лежать и вспоминать приятные моменты, проведённые вместе с тётушкой.

– Да, обычно собирают всех родственников.

– Тогда, как скажешь, так и поедем, я в принципе готова.

– Хорошо, я перезвоню ему и скажу тебе, что решили.

Ближе к обеду мы всей семьёй поехали в офис мистера Джонса. Он работал юристом на тётю Софию достаточно долгое время, помогая ей вести дела.

Подъехав к трёхэтажному зданию с облицовкой из бежевых панелей, папа припарковал автомобиль.

– Его офис находится на втором этаже, – выходя из машины, проговорила мама блеклым голосом, потерявшим ту драгоценную мягкость.

Оказавшись на улице, я обратила внимание на родителей. Мама после случившегося сильно изменилась: в голубовато-серых глазах исчез блеск, а на узком лице стали заметны новые морщины. Отеки говорили о бессонных ночах и пролитых слезах. Она всегда была худой, но, в отличие от сестры, не такой стройной. Сейчас же казалось, что мама стала ещё тоньше. Каштановые волосы длинной чуть ниже плеч были собраны в косу.

У папы голова ещё в молодости начала покрываться сединой, а сейчас, накануне пятидесятилетия, волосы полностью приобрели серебристый окрас. В карих глазах залегла тоска, а на круглом лице появились впадины в области щёк. Будучи одного роста с мамой, сейчас они оба стали как будто бы ниже.

Когда мы вошли в здание, нас встретил охранник, который любезно объяснил, как пройти к мистеру Джонсу. Поднявшись по лестнице, без труда нашли нужную дверь, она, кстати, была открыта. Стоило подойти, как адвокат – худой, высокий мужчина – тут же поднялся со своего стула и вышел к нам на встречу.

– Добрый день, проходите, пожалуйста, я вас жду, – проговорил мистер Джонс и жестом руки показал на чёрный кожаный диван. – Присаживайтесь.

Сам же он сел обратно за стол, на котором стоял компьютер и громоздились папки с документами, открыв одну из них, он достал конверт.

– Завещание написано пару лет назад, – пояснил нам Джонс.

Мне, собственно, вообще было непонятно, зачем всё это. Ведь самый близкий родственник Софии – это моя мама, так пусть имущество перейдёт к ней, и разойдёмся. Да и сидеть тут было не особо приятно: складывалось впечатление, что мы только и ждали, чтобы завладеть имуществом тётушки

– Не будем терять время, – адвокат взял лежащий на столе канцелярский нож и одним движением вскрыл конверт.

Мы сидели и наблюдали за его действиями. Вот он достал несколько листов бумаги, какие-то отложил в сторону, а один из них расправил и начал читать текст.

Из написанного мы узнали, что София завещает своей сестре Марии сто тысяч долларов, а дом, автомобиль, остальные деньги и права на все её инвестиции, которые приносят непрерывный доход, переходят мне.

Я сначала не поверила своим ушам, испытывая смешанные чувства. Но повернувшись к родителям, прочла на их лицах понимание происходящего, словно они знали, что так и будет.

На мой немой вопрос ответила мама:

– Адель, дочка! Ну что ты так разволновалась? – обняв меня за плечи, сказала она. – София безгранично тебя любила, поэтому её решение вполне очевидно.

– Мне было поручено помочь вам со всеми необходимыми документами и ввести в курс дела, – прервал наш разговор мистер Джонс.

Я подняла на него взгляд, только сейчас хорошенько разглядев мужчину. Когда мы вошли, даже не обратила внимания, что он был достаточно молод, наверное, от тридцати пяти до сорока лет. Он имел светлые, почти белые, волосы, которые сейчас были аккуратно уложены на левую сторону. В голубых глазах читалась грусть, а на тонких губах застыла вежливая улыбка. Одетый в светло-серый костюм с белой рубашкой и темно-серым галстуком, он напоминал манекенщика.

– Скажите, – начала я, – а что, тётя знала, что она скоро умрёт? Откуда завещание и наставления на этот счёт?

– Конечно, нет, – спокойно проговорил Джонс. – Но когда у человека имеется определённый, далеко не маленький доход, то стоит рассматривать все варианты завтрашнего дня. Вскоре вы поймёте, о чем я.

После мы договорились, что как только я буду готова к рассмотрению и оформлению документов, то сразу же позвоню мистеру Джонсу на номер, указанный в визитной карточке, которую он любезно протянул мне во время разговора.

На этом мы попрощались и вышли из здания. За несколько часов погода сменилась, и небо затянуло серыми облаками. Видимо, собирался дождь.

Всю дорогу в машине мы ехали, не проронив ни слова. За эти пару дней моя мама молчала столько, сколько, наверное, не молчала за всю свою жизнь. Я же ехала и пыталась уложить в голове информацию о том, что теперь обладаю всем имуществом, которым владела тётя.

Конечно же, я, как и все люди, мечтала, что обязательно разбогатею, у меня будет всё, что только можно пожелать. Но не такой ценой! Нет! Это… это несправедливо…

Мысли, как рой пчёл, жужжали в моей голове, перескакивая с одной на другую. Было сложно сконцентрироваться на чем-то конкретном. Как теперь быть? Сделать вид, что ни чего не произошло? Как принять действительность?

Через неделю ко мне приехала Марго. Она всеми силами пыталась поднять моё настроение. Мы даже несколько раз выходили в кафе. Рядом с ней всегда становилось легче. А когда она узнала, что я теперь богатая особа, то не смогла устоять и не отпустить пару колких шуточек в мой адрес.

После ей пришлось уехать. Она возвращалась к родителям, но обещала, что приедет в ближайшее время.

***

– Мам, мне хочется завтра поехать в дом Софии, – прервала я разговор родителей.

Мы сидели за ужином, и отец рассуждал о неправильной политике нашего правительства, а мама во всем с ним соглашалась.

– Думаешь, что готова? – с беспокойством спросила мама, разливая яблочный сок по стаканам.

– Мне кажется, да. Ведь это теперь мой дом. Нужно попробовать жить дальше, – я попыталась вложить в эти слова как можно больше уверенности, хотя…

– Поехать с тобой?

– Нет, мам, спасибо. Если возникнут сложности, я сразу же вернусь.

Как ни странно, но эта ночь перед поездкой в дом тёти прошла спокойно. Не мучали ни кошмары, ни дурные мысли или воспоминания. Видимо, и в правду была готова принять то, что случилось.

Утром я никуда не торопилась. Надела свои любимые синие джинсы, натянула первую попавшуюся футболку – она оказалась мятного цвета с незатейливым узором из трёх цветных полос впереди. Позавтракала и, взяв с собой водительское удостоверение на тот случай, если решу обратно приехать на автомобиле тёти Софии, села в такси и поехала по выученному наизусть за эти двадцать пять лет маршруту.

Погода стояла тёплая. А на клумбах уже распустились разноцветные цветы, глядя на которые, непроизвольно поднималось настроение.

Конечно же, подъехав к дому, в голове сразу всплыли воспоминания о последних событиях. Надеюсь, что они со временем сменятся на более позитивные.