Страница 25 из 43
Уже вечером после ужина мы с Наной собирали паззлы. Большие фрагменты постепенно складывались в одну цельную картинку, которая в итоге должна показать нам двух мультяшных котят.
— Мам, я сама, — Нана забрала у меня фрагмент, пытаясь самостоятельно разобраться с этой нелегкой задачкой.
— Хорошо, — я поцеловала дочь в макушку и глубоко втянула сладковатый аромат детского шампуня, которыми были окутаны волосы Наны.
Прикрыв глаза, я обняла ее одной рукой, чтобы не мешать заниматься паззлами. Нет, я не могла быть бесчувственной хотя бы потому, что сильно-сильно любила свою дочь. И Юру я тоже любила, но ему это просто оказалось неинтересным и ненужным.
Внезапно раздался звонок в дверь. Отпустив Нану, я встала с пола и ушла в коридор. На пороге стоял Гор. Размах его плеч был настолько широким, что не хватило каких-то нескольких сантиметров, чтобы полностью закрыть собой весь дверной проем.
— Впустишь? — спросил меня Гор.
Я молча сделала шаг назад, неотрывно смотря ему прямо в глаза. В них затаилось неподвижное спокойствие.
Гор разулся. Опустив чуть голову, я заметила в его руках обычную черную папку и мягкую белую мышку. Это была милая детская игрушка. В огромной ручище Гора она казалась совсем крошечным и будто бы лишним элементом.
— Мама? — в коридор вбежала Нана. — Ой! — она снова запряталась за моей спиной. — Опять страшный.
— Нана…
— Это тебе, — не дал мне договорить Гор и наклонившись, протянул Нане мышонка.
Дочка несколько секунд сомневалась, стоит ли ей принимать подарок от незнакомого дяди.
— У чужих нельзя ничего брать, — заявил Нана, выглянув из-за моей спины.
— Кто это тебе сказал? — серьезным тоном спросил Гор.
Он не спешил расплываться в приветливой улыбке и изо всех сил стараться понравиться чужому ребенку. Гор оставался собой и разговаривал с Наной на равных.
— Мама сказала.
— Правильно сказала. Как тебя зовут?
— Нана Юрьевна, — важным тоном ответила дочка.
— Григорий Владиславович, — представился Гор. — Это вам, Нана Юрьевна. Подарок. В честь нашего знакомства.
Дочка вопросительно взглянула на меня, всё еще сомневаясь. Я одобрительно кивнула. Взяв мышонка, Нана внимательно на него посмотрела, затем прижала к щеке.
— Мягкий. Спасибо. Григорий Владиславович. — Поблагодарила дочка, по слогам произнеся имя Гора.
— Рад быть полезен вам, — он выпрямился.
— Мышонок, иди в комнату.
Как только Нана ушла в зал, радуясь новой игрушке, я посмотрела на Гора.
— Они в садике учат свои полные имена. Поэтому теперь Нанка только по имени отчеству представляется.
— Понятно. Это тебе. — Гор протянул мне черную папку.
— Может, пройдешь для начала?
Мы расположились на кухне. Я опустила папку на обеденный стол и поставила чайник.
— Была у него? — спросил Гор, не торопясь садиться.
— Была, — тихо ответила я и нахмурилась, вспомнив жестоко избитого Юру.
— Зрелище вряд ли было приятным. Но давай всё проясним. У него было предостаточно времени. Даже больше, чем я привык давать. Он прятался. Мои люди нашли и доступным языком всё объяснили. Жить будет.
— Оля сказала, что полиция пообещала разобраться со всем этим.
— На обещании и остановится. Долг уплачен.
Я резко повернулась и удивленно просмотрела на Гора, решив, что он шутит.
— В этой папке лежат документы на ресторан, который с этого момента принадлежит тебе.
— Мне?
— Юра отказался от любых притязаний на него. Так что после развода будешь управлять рестораном единолично. Он приукрасил свое бедственное положение. Деньги у него были.
Я посмотрела на папку и ощутила прилив тошноты. Осознав, каким именно методом эти документы перешли ко мне в руки, захотелось быстро пойти и вымыться.
— Я не… Мне это не нужно.
— Нужно, — быстро и безапелляционно ответил Гор. — Теперь у тебя есть работа. И ты должна за нее взяться.
— Мне не нужна работа такой ценой, — парировала я.
— А какой «такой»? Всё официально. Благоверный твой с дыркой в трусах не остался. Подлечат его и снова будет бегать. Каждый получил свое. Я — долг, ты — работу, он — урок.
— Но это неправильно, — я отвернулась и выключила чайник прежде, чем он вскипел.
— А что правильно? Что он с твоей сестрой трахался? Или то, что втянул тебя во всю эту историю? Или может то, что он бросил тебя? Что правильно, Мариш?
Каждым своим вопросом Гриша точно и больно бил в одно и то же место. Я чувствовала, как это место начинало нестерпимо ныть. Кажется, оно было расположено где-то в моей душе.
— Гляди, что и после развода он оставил бы тебя ни с чем. Судя по твоей сестрице, она бы сделала так, что кроме мизерных алиментов ты ничего больше и не увидела.
— Не говори так. Ты ее совсем не знаешь! — выпалила я из-за дурацкого страха перед правдой.
— Да мне и знать ее не надо. Ее поступка уже достаточно, чтобы дать точную характеристику. Так что даже не думай отказываться, поняла меня?
Гор подошел ко мне и взяв за плечи, развернул к себе лицом.
— Чего ты боишься? — его карамельные глаза сейчас были тёмно-карими. Они смотрели на меня так глубоко и пронзительно, что казалось, сканируют каждую мою эмоцию и мысль, раскладывая их на микрочастицы.
Я не смогла дать ответ на такой простой вопрос. Но я точно ощущала в себе именно страх, а еще угрызения совести. У Юры отняли его совсем молодой бизнес и вручили меня, а он… Да, он поступил как последняя сволочь, но я не желала ему зла. Никогда. Мне бы хватило и того равнодушия, что я испытала сегодня в больнице.
— У тебя охренеть как много комплексов, Мариш, — Гор чуть склонился, чтобы наши глаза были на одном уровне. — И большую часть из них ты сама благополучно и бережно взрастила в себе. Может, причина в том, что ты сама трусиха и боишься принимать серьезные решения? Сама выбрала такого мудака, и сама определила для себя роль его обслуги и охраны?
Казалось, если бы Гор меня сейчас ударил со всей присущей его огромному телу силой, я всё равно не испытала ту боль, что причинила его прямолинейность. Эти слова наложились на слова Оли, что она мне бросила сегодня днем в больнице.
Содержанка… Трусиха…
Я крепко-крепко сжала губы, изо всех сил стараясь не расплакаться.
— Долго ты собираешься в моей душе копаться? — я резко высвободилась из рук Гора. — Может, поговорим о тебе и твоих проблемах?
— Ты думаешь, что я издеваюсь над тобой? — Густые брови Гора взметнулись вверх.
— А как это назвать? Да, я не отличаюсь никакими особенными талантами. Да, я, наверное, трусиха и слабачка. Да, я придумала себе идеальную картинку семейной жизни, которой в реальности и близко не существовало! И что теперь? Убить меня за это нужно?
Я отвернулась и спрятала лицо в руках.
— Выруби истерику, — жестким холодным тоном заявил Гор. — Быстро. Мужа твоего здесь нет. Теперь это только твоя жизнь, Мариш. Хочешь быть жертвой, будь. А если нет, тогда, мать твою, бери себя в руки. Выбей всё дерьмо из своей головы и прекрати уже смотреть назад.
Я вытерла глаза рукавами кофты и всхлипнула.
— Мне нравится с тобой трахаться и не нравится, когда ты плачешь, — произнес Гор и подойдя ко мне сзади, аккуратно опустил ладони на мои чуть дрожащие плечи. — Я не хочу, чтобы ты плакала, понятно? Не хочу, чтобы ты была несчастной, — он прижался губами к моему затылку и взял в кольцо своих рук. — Становись смелей, Крольчиха. Сам я с тобой не справлюсь.
Я устало улыбнулась и прикрыла глаза. Кольцо тёплых сильных рук так крепко сжалось вокруг моей талии, что я вряд ли смогла бы теперь вырваться.
Глава 20.
— Мариш, нам уже выезжать надо, — Гор постучал указательным пальцем по циферблату своих часов.
— Я помню. Успеем.
Выключив утюг, я взяла белую футболку и поспешила к Гору.
— Никто не виноват, что ты оказывается совсем не умеешь аккуратно есть блины с малиновым вареньем.