Рыцарь надежды

Внезапно лучника заволокло облачком дыма, и он рухнул, так и не успев выпустить стрелу.

Мгновенно выскочив из укрытия, Бердетт схватил Эдлин и заставил пригнуться.

Пембридж в ярости оттого, что задуманное не удалось, подхватил прямо с коня валявшийся на земле лук и нацелился в грудь Хью. Понимая, что с такого расстояния стрела шутя пробьет кольчугу, Хью, потерявший щит, решил, что пробил его последний час. Но, прежде чем Пембридж успел выстрелить, новый порыв ветра принес откуда-то еще одно облачко, и Пембриджа тоже окутал дым.

Негодяй завопил так, словно ему в горло вцепился сам дьявол, и, выронив лук, стремглав поскакал к воротам.

Хью недоумевал. Неужели все дело в дыме? В это время ветер подул в другую сторону, и ядовитое облачко нависло над другими сражавшимися и над самим Хью.

— За нашу леди! — крикнул он и вцепился в поводья, потому что лошадь, к которой он еще не привык, отпрянула и взвилась на дыбы. Дым медленно заползал под шлем, и у Хью сразу зачесались глаза, начала саднить кожа. Он рванулся, чтобы оставить ядовитое облачко позади, но было поздно. Яд уже наполнил легкие, и в груди словно занялся огонь; зуд сводил с ума — не будь на нем железных рукавиц, он рвал бы себя ногтями. Если хоть кто-то из врагов сохранил боеспособность, с ужасом думал Хью, я пропал!

Но его опасение оказалось напрасным. Проклятые стрелы отравили все три костра, а дым разнес яд по всему двору. Недавние противники бежали, вопя и плача, как новорожденные младенцы. Хью кое-как направил лошадь к низким узким воротам и выехал в сожженный внешний двор. Здесь ему наконец удалось глотнуть чистого воздуха. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы очистить легкие, он откашлялся и, жмуря воспаленные, залитые слезами глаза, попытался рассмотреть, что же происходит вокруг.

Первым, кого он увидел, когда к омытым слезами глазам вернулось зрение, оказался сам Пембридж. Мерзкий трус был один, без привычной охраны, — теперь его могли защитить только собственные оружие и умение.

Но этого вряд ли будет достаточно.

Заметив Хью, Пембридж, глаза которого тоже покраснели и распухли, оскалил зубы в безумной улыбке.

— Ловко, ловко, ваше нищее сиятельство! — выкрикнул он. — Моя Эдлин всегда славилась смекалкой! Но я знаю уловки получше!

Он взмахнул рукой, словно колдун, призывающий демонов, и из башни внешних ворот во двор въехал свежий отряд рыцарей.

Хью в изумлении уставился на них.

Это были Ричард и его шайка! Разбойники так же удивленно посмотрели на него. Позади них маячила тощая фигура старого Элмунда, который тоже во все глаза наблюдал за происходящим.

— Видишь, — воскликнул Пембридж, — как все просто! Пообещай подонкам хорошую добычу, и они охотно помогут тебе совершить любое злодеяние!

Внутри у Хью что-то оборвалось. На мгновение ему вдруг стало все равно. Неужели верность слову и честь больше ничего не значат в этом мире? Неужели Ричард — иуда? Ведь он пообещал начать честную жизнь, если получит шанс! Милосердный Боже, Хью ведь и впрямь поверил, что этот разбойник подарил его жене свободу, благоговея перед ее красотой и душевной чистотой…

И вот теперь этот человек готов разорить замок, предать Эдлин поруганию… Казалось, и жить больше незачем.

— Этому не бывать! — взревел, словно раненый бык, Хью, поднимая меч.

Он будет драться — хоть и один против всех. Ричард тоже поднял меч.

— Не бывать! — прозвучал в чистом воздухе его голос. — Мы прибыли защищать благородную леди Эдлин и все, что ей принадлежит, в том числе и ее супруга, то есть вас, милорд.

Хью замер, не сразу поверив своим ушам. Неужели еще не все потеряно? Если Ричард на его стороне, они смогут победить Пембриджа.

Взглянув на своего врага, он увидел, что тот это тоже понял.

— Ты будешь драться со мной, — закричал ему Хью, — или предпочтешь бежать, чтобы спасти свою шкуру?

— Я буду драться и, если мне суждено погибнуть, унесу тебя с собою в ад! — прорычал тот и в исступлении ринулся на Хью.

22.

— Он почти выполнил свою угрозу, хозяин! — услышал Хью и поднял голову.

Он лежал на тюфяке подле камина в спальне. Рядом стоял Уортон. Бледный, дрожащий, он, судя по всему, еще переживал недавний бой.

— Кто? Какую угрозу? — с трудом переспросил Хью.

— Пембридж! Он и вправду едва не забрал вас с собою в ад! Он был как сумасшедший.

— Он хорошо сражался, — пожав плечами, признал Хью и чуть не разорвал повязку на сломанной ключице. — Но его вела в бой не любовь!

— А тебя? — тихо спросила Эдлин, подойдя к мужу с другой стороны.

Хью повернулся к ней. Она показалась ему нежным ангелом, способным одним прикосновением облегчать муки страждущим и возвращать здоровье недужным. Как не похожа эта Эдлин на ту, которую он знал!

— Пембридж, хотя он и редкий негодяй, сказал одну правильную вещь: ты действительно очень изобретательная женщина, — улыбнулся он.

Хью нисколько не сомневался в том, кто придумал пускать стрелы с побегами ядовитого плюща в костры, чтобы дым разогнал лучников. Хитрость Эдлин переломила ход сражения, а когда еще и Ричард со своими людьми поддержал Хью, поражение Пембриджа стало неминуемым.

На то, чтобы костры прогорели и ветер окончательно разогнал вредоносные испарения, потребовался час. Хью стараниями Ричарда отыскали во внешнем дворе, рядом с телом убитого им Пембриджа. Рыцари перенесли своего лорда в донжон, где находилась Эдлин, которая тут же принялась за лечение. Вскоре принесли и Ричарда, который, услышав о зеленом оружии Эдлин, стал так смеяться, что свалился без сознания. Обследование выявило у него перелом нескольких ребер, пострадавших, вероятно, в результате хорошего удара булавой.

— Разреши переложить тебя в кровать, — уже в который раз предложила Эдлин. — Рядом с Ричардом достаточно места, да и мне будет легче за вами ухаживать.

— Я не лягу в одну постель с мужчиной, — заявил Хью.

— Аминь! — слабым голосом, но с решительной интонацией откликнулся Ричард.

Он лежал, обложенный подушками, бледностью кожи соперничая с белизной постельного белья. Но даже боль не могла сломить его характера.

— Я поменяюсь с Хью местами — не хочу выживать хозяина замка из его собственной постели.

Сарказм новообретенного союзника вызвал у Хью непреодолимое желание съездить ему по физиономии, причем сейчас же.

Но дерзкого поставила на место Эдлин.

— Нет, не поменяетесь, — холодно сказала она. — Вы опасно ранены в грудь, поэтому не сделаете ни одного движения, пока я вам не позволю.

Однако Ричарду не хотелось так легко сдаваться.

— Твоя жена, Хью, настоящий деспот! Когда я соберусь жениться, то выберу себе тихую, послушную женщину.

Хью вспомнились собственные иллюзии на этот счет.

— Не загадывай, браки совершаются на небесах.

— Новые соседи изойдут завистью, глядя на мое блаженство, — заносчиво улыбнулся Ричард.

— Не слишком ли ты губы раскатал после одной-единственной битвы? — проворчал Хью, впрочем, довольно равнодушно.

Но разбойник, черт его побери, рассчитал верно. Хью обязательно попросит принца Эдуарда отдать Ричарду замок Джаксон, и тогда бывшей грозе местной знати придется искать у нее признания. Это будет нелегко, если учесть, скольких баронов и графов этот ухмыляющийся шалопай в прошлом раздел до нитки.

Судя по всему, Эдлин тоже не сомневалась, что муж постарается помочь Уилтширу, отчего Хью и вовсе почувствовал себя связанным по рукам и ногам. Она считала этого бездельника хорошим, открытым для добра человеком, и Хью ни за что на свете не решился бы с ней спорить по этому поводу.

Опустившись возле него на колени, Эдлин с улыбкой принялась поправлять ему подушки, и у него заныло в груди: угнетало воспоминание — сколько безрадостных, беспокойных дней провел он вдалеке от нее и сколько таких же ночей предстоит еще пережить в ожидании новой встречи наедине. Но Эдлин была так прелестна, что, отбросив мрачные мысли, он улыбнулся в ответ.