Страница 3 из 10
Глава 2
После того как начальная школа закончилась, наше дневное расписание претерпело кое-какие изменения. Помимо того, что в обязательном порядке детям стали прививать любовь к искусству владения мечом, появились и так называемые «стихийные факультативы».
У абсолютного большинства ребят к этому моменту времени уже так или иначе прорезался дар, и умение им пользоваться тоже нужно было развивать. Владение телекинезом являлось своеобразной базой, после успешного освоения которой, изучать свой дар было намного проще.
Для таких тренировок, при школе находилось целых четыре небольших полигона, соответствующих требованиям безопасности пользователей каждой стихии. Точнее, полигон был один и большой, но поделённый на зоны. И я, в отличие от остальных детей, побывал на каждой из них.
Первые полгода инструкторы бились надо мной в отчаянных попытках провести инициацию дара. Как это так, подающий надежду и по праву один из самых одарённых детей из тех, что к ним попадали, и не может открыть в себе стихию? В общем, многие мечтали взять меня под своё крыло и старались помочь открыть в себе дар. Даже индивидуальные занятия проводили!
Тут тебе и устроить стрессовую ситуацию (было смешно), и, напротив, создать максимально благоприятные условия для единения со стихией (я тогда хорошо выспался), и даже философско-наплевательское отношение, по типу «оно проявится само». Но венчала всю эту историю, попытка меня утопить в ведре с водой. Вот тут, кстати, и был настоящий стресс. Да такой, что этот инструктор полетел высоко, далеко и быстро. До сих пор косится при встрече.
Это потом мне объяснили, что «воднюки» так иной раз в себе дар пробуждают. Мол, если стихия откликнется, то всё будет нормально и ты получишь её благословение. А если нет, то по всей видимости, ты уже сам больше никогда не откликнешься, ну или может-таки откачают.
Утрирую, конечно. В серьез никто никого не топил и меня не собирались, но я тогда так не думал.
Что же касалось тех названий, что я дал адептам различных стихий, то это идиотская история. Я был малость раздосадован тем, что мне приходится скрывать свой истинный дар и представать перед обществом немного неполноценным. А если говорить совсем правду, то злило именно отношение окружающих: это либо совсем ненужное мне сочувствие, выражающееся в печальных и грустных взглядах в мою сторону, либо, напротив, пренебрежение. Этим как раз отличалась часть инструкторов, не сумевших меня инициировать. А вот шутки и подколы на эту тему, я воспринимал абсолютно безболезненно.
В общем кончилось это всё тем, что в нашем обществе появились «огневики», «воднюки», «землевики» и мои любимые — «ветровики». Дебильные названия не только периодически радовали мой слух и раздражали их носителей, но и доставляли мне удовольствие тем, что я к ним, стихийникам, никакого отношения не имею. Глупость, конечно, редчайшая, но надо же было хоть чем-то отвечать на юмористические выпады моих товарищей?
В целом, я бы может и хотел присоседиться к какой-нибудь стихии, чтобы не привлекать к своей персоне лишнего внимания, но увы и ах, такая блажь мне не светила с самого детства. В итоге, я был единственным на весь класс, кто слонялся по полигону и был предоставлен самому себе.
— О, Обломов. — подняв на меня глаза, бросил знакомый инструктор, хитро улыбаясь. — Сегодня опять у нас околачиваешься?
— Птичка нашептала, что у ветровиков сегодня большой день. — на этих словах часть ребят закатила глаза. — Будете учиться подметать, так сказать, использовать свой дар по назначению. Не мог же я такое пропустить? — оглядывая группу детей, произнёс я, сохраняя серьёзную мину.
— Лёха, мы эту шутку третий раз слышим! — недовольно воскликнул кто-то из толпы.
— Ну таки и вы еще ничему не научились. Я Григорию Иванычу намекаю как могу, но он ни в какую. А так, смотрите сами. Сегодня научитесь — уже через год будем отмечать день дворника! А? Как вам идейка? Я вот даже в календарике кружком дату обвёл…
Не стесняясь детей и хорошенько посмеявшись, инструктор принял серьёзный вид и следом закончил мой концерт:
— Так, Обломов, иди вон садись, своими делами занимайся. И не звука больше. — безапелляционно добавил он.
Мне этот мужик нравился — с чувством юмора порядок, меня не донимает, работу свою выполняет хорошо. Максим его тоже хвалил.
Послушно кивнув, я направился в угол помещения, которое находилось под землёй на полигоне, и занял там удобное местечко где сваленными друг на друга лежали десяток матов.
Естественно, время в пустую старался не терять, и несмотря на распространённое мнение окружающих, что я гоняю балду, усердно занимался своим даром. Пока ребята учились управлять ветерком и наносить удары сжатым воздухом, я разбирался с чёрным дымом.
Как оказалось, управлять им может не только Кали, но и я. Впрочем, применение этому навыку на текущий момент я смог найти только в том, что внутри него я прекрасно ориентировался и даже видел, а вот у вероятных противников с этим было тяжеловато — внутри была непроглядная для других людей тьма.
Единственным минусом был небольшой диаметр распространения этого самого дыма вокруг меня — всего лишь несколько метров. Но по словам Кали, это явление временное и радиус с ростом моих сил увеличится.
Сам дым и его призыв прямо из под моих ног были мелочью и давались после месячной тренировки абсолютно легко. Гораздо более важным для меня было другое. Осваивая этот навык, я стал тоньше чувствовать как свою энергию, так и связь с демоницей. А ещё, именно таким образом разумные обладающие аналогичным даром крови, призывали себе новых слуг из преисподней.
Именно этим я и планировал заняться. Армию создавать, конечно, ещё не собирался, но численность слуг испытывал нужду увеличить. Как показал опыт взаимодействий с Кали, демоны прекрасно выполняли роль разведчиков, диверсантов и шпионов. И это я молчу про серьёзную поддержку в бою.
Всё это прекрасно звучало на словах, но такая лафа как с Кали, Супрессору даётся только раз в жизни. Дальше чтобы призвать демона, нужно было ещё немало постараться. Точнее, стараться приходилось для того, чтобы хватило сил и энергии на создание пробоя между мирами и удержание его достаточное время открытым.
Методов известных Кали было два. И как в таких случаях и подобает, один был очень простой, другой сложный.