Перерождение

— Здесь второй.

— Повод был?

— Был, — скупо отвечал Дима, не уточняя деталей.

— Как боевого хранителя тебя гоняли?

Дима скосил взгляд на сидящего на крыше Эфо.

— Ясно, тогда дальше ты с ним и продолжишь.

— Не знаю, как я с ним буду тренироваться, — усомнился Дима. — Он же очень агрессивный. От пары слов вспыхивает.

— Тогда как ты с ними раньше занимался? — спросил Дахот.

— Э-э-э, ну… он был старше и… спокойнее, — Дима потер заднюю часть шеи, стараясь подбирать слова, — я знаю его, как отца большого семейства…

Дахот наклонил голову набок и минуту просто смотрел на Диму.

— Он слишком многих похоронил, потому таким и стал. Да и на нас люди собираются зимой напасть. Возможно, это будет последняя наша зима…

— А кто собирается напасть?

— Эфер, Харур, Салас, Дориск и даже Такира, хотя последние обычно всегда особняком держатся, — отвечал Дахот невесело. — И они придут нас добивать.

— Но, а как же Иро? Разве они его не боятся?

— Они бояться его — это бесспорно. Точно так же как они боялись Доа — сына Цахиры и Тариса. У него был сильный лес, но неудачное расположение. Его уничтожили, и этот пример людей вдохновляет, что и от Иро можно так же избавиться, особенно в зимнее время. Поэтому боевые хранители такие сейчас злые, а тут еще ты объявился.

— Хотите сказать, все эти людские войска собрались из-за меня? — усомнился Дима.

— Ты послужил спусковым механизмом. Они не знают, что ты преемник, а не создатель, — Дахот развернул карту и ткнул на скалистую территорию, — вот здесь расположен лес Эйвы — старшего сына Цахиры и Тариса вокруг него еще четыре крупных леса, за ними располагаются пять молодых, к которым не подобраться. Мы обычно так плотно не селимся, но оборона там неприступная. Туда даже красные тэасы не суются. Люус пару раз пробовал покусать их, но понял, что слишком затратное для него мероприятие и оставил до лучших времен.

— Люди считают, что мы хотим такую же оборону организовать?

— Думаю, что да. Наш лес основала Цахира, соответственно он самый старый и самый опасный, потому что много сильных хранителей. И единственный кто со всех сторон окружен человеческими городами. И молодые леса рядом с нами сразу выкашивали. Но появился барьер Сохо, который поддерживается из моря, — Дахот обвел рукой границу барьера. — Как раз под территорию молодого леса, — он ткнул в точку на карте. — И вот тут поселился ты, внезапно.

— Почти посередине….

— И под защитой барьера, недалеко от родительского леса. Люди запаниковали, особенно Эфер, ведь барьер не покрывает его весь, а только деревеньки, да парочку не сильно крупных городов. Люди подумали, что мытерриторию под барьером хотим у них отобрать и соединиться с морским лесом, поэтому решили действовать, пока ты не набрал достаточно силы, чтобы разрастись.

— Я чую крупную подставу, — признался Дима. — И на месте людей не стал бы соваться.

— Поясни?

— Мои родственники натуральные Гитлеры. Хорошо, если ядерную бомбу на них не кинут. Не знаю, что они задумали, но меня здесь не случайно оставили.

— Хочешь сказать, что ты — приманка? — усомнился Дахот.

— Мне кажется, что да.

Дима использовал трюк, которому его научил Эфо и на карте засветились точки.

— Я здесь не один… — Дима указал на точки, разбросанные по карте. — Мой брат Изис возле моря, а он-то создатель леса. Вот парочка еще, которых я не знаю. И посмотрите, сколько возле них хранителей послабее. Это провокация. Меня одного было бы явно недостаточно, чтобы люди запаниковали.

Дахот провел пальцем по множеству точек, собранных в одном месте.

— Похоже на… рощу с воскрешенными. И она самая большая из тех, что я видел. Мы еще удивлялись, что люди бегут оттуда как ридлы. Уже открыто говорят о войне с хранителями. Вот здесь, — он ткнул на территорию за пределами барьера, — люди строят устройство, чтобы осенью-зимой пробить барьер. К ним собираются присоединиться еще две страны…

Дахот обвел пальцами территорию с рощей воскрешенными.

— Надо же… сразу две защиты поставили и от влияния лазурного меняющего реальность и солнечного, — сказал он. — Вчера точно такую же защиту поставили на нашу рощу, и никто не видел, кто это сделал… и ты я так понимаю, в этом не участвовал. Что происходит?

— Не знаю. Со мной этого не обсуждали, — пожал плечами Дима. — Я склоняюсь к ядерной бомбе. Катя уже давно об этом мечтает. Поэтому я не удивлюсь.

— Зачем делать такую гигантскую рощу и провоцировать людей? Даже с учетом защиты от магии меняющих реальность хранители не успеют проснуться, их просто перебьют во время зимней спячки. Люди никого не пощадят.

— Отвечаю, это подстава. Странно, что этого не понимают лидеры людей.

— Потому что они знают, что у нас недостаточно хранителей, чтобы отбиться. Особенно зимой. Даже если мы соберем хранителей из других лесов, привлечем матерей и отцов леса, люди одолеют нас численностью. Они думают, что мы надеемся на барьер Сохо. Ведь до сих пор его никто не пробил. Но правда в том, что барьер намеренно никто не трогал, потому что он был выгоден Эферу.

— Может, они думают, что вы используете ускоритель?

— Ускоритель не рассчитан на такое большое количество народа, да и… мы не в состоянии поддерживать больше трех ускорителей.

— Тогда не знаю, если люди нападут, тогда увидим, что мои задумали.

— Если ты прав, то это очень рискованно. Людей будет очень много, так как придут войска с пяти-семи стран. И я не знаю, что надо сделать, чтобы заставить людей отступить. У нас нет таких ресурсов, чтобы дать им достойный отпор.

— Зато я знаю… и поверьте, людям очень не понравится то, что они увидят.

Дахот скрутил карту.

— Ты… не мог бы показать свои воспоминания?

— Зачем? — внутренне похолодел Дима.

— У меня есть некоторые подозрения, откуда ты и твои друзья пришли, хочу убедиться…

Дима закрыл глаза и похлопал себя по щекам.

— Я не из сожженного леса, клянусь, не оттуда, — тихо сказал он. — Поверьте мне хотя бы вы!

— Так вот чего ты откатывался, — кивнул сам себе Дахот, скрестив руки.

— Я какая-то странная разновидность хранителя и меня периодически кидает в прошлые откаты, когда меня пытаются убить. Еще ваши младшие братья могут путешествовать между откатами. Так меня смогут забрать.

— И я должен в это поверить? — поднял бровь Дахот.

— Да…вы же видите, что я прошел третье перерождение. У нас немало произошло изменений… Почему так трудно мне поверить?!

— Потому что это звучит слишком нереально.

— Ладно, не хотите верить, то хотя бы не говорите никому, пока меня отсюда не заберут.

— Я не один, кто пришёл к такому выводу, едва ты здесь появился.

— Блин…

У Димы было сильное желание снова вернуть Кате память и задать ей пару вопросов. Но уже было ясно, что его спектакль никого не убедил…

— Эфо мне не поверил… да?

— Не поверил, — кивнул Дахот. — В солнечном лесу никого не оказалось. Костя ничего об этом не знает.

«Промолчал? Или не мог говорить из-за Махарат?» — недоумевал Дима. Он точно знал, что Костя помнил все откаты, как и Катя. Значит, с какой-то целью брат солгал.

Дима устало закрыл глаза. Конечно, было жаль затраченных усилий, но он снова провалился. Дима уже не слышал, что сказал ему Дахот, откатываясь.

***

— Дим, поговори со мной, — просила Катя, пытаясь его растормошить. — Ты так выглядишь, как будто случился конец света.

— Почти… — отозвался Дима, ковыряясь в песке на дороге.

Он и подумать не мог, что хранители могли быть настолько упрямы в своем неверии, словно религиозные фанатики. Вот им сказали черное есть белое, и они в это верили. На какие только хитрости Дима не шёл, чтобы убедить хотя бы Дахота в том, что он не из сожженного леса… никто ему не верил. Махарат вообще была священной коровой, на которую нельзя ничего плохого сказать. Буквально доходило до драки даже при попытке убедить молодых хранителей в её злых намерениях и что она не мессия леса, а всего лишь лживая корыстная ведьма. Воспоминаниям его не верили, словам подавно.