Энн в Саммерсайде

Глава восьмая

Я сижу в башенной комнатке, а Ребекка Дью у себя на кухне распевает «О, если б я могла взлететь на небо». Да, кстати, жена пастора пригласила меня петь в церковном хоре! Разумеется, это ей Принглы велели сделать. Может, и буду петь в те воскресенья, когда не поеду в Грингейбл. Принглы от безоглядной вражды перешли к такой же безоглядной дружбе. Ну и семейка!

Меня уже пригласили на три праздника в разных домах, но мне кажется, что все девицы из рода Принглов переняли мою прическу. Что ж, «подражание — это самая искренняя лесть». И знаешь, Джильберт, я обнаружила, что они мне симпатичны, как я, собственно и полагала с самого начала — просто они не давали мне возможности оценить их по достоинству. Я даже подозреваю, что рано или поздно полюблю Джен. Когда она хочет, она умеет быть очаровательной.

А вчера я штурмовала неприступный бастион… иными словами, поднялась по ступеням на квадратное крыльцо соседнего дома и позвонила. Дверь открыла Марта и я спросила ее, нельзя ли мне погулять с Элизабет. Я ожидала отказа, но Марта пошла посовещаться с миссис Кемпбелл и, вернувшись, ледяным тоном сообщила, что она не возражает против моей прогулки с Элизабет, но просит долго не задерживаться. Интересно, миссис Кемпбелл тоже подчиняется приказаниям мисс Сары?

Элизабет сбежала по темной лестнице, похожая на гномика в своем красном пальтишке и маленькой зеленой шапочке. Ее глаза сияли счастьем.

— Ой, мисс Ширли, — прошептала она, как только Мы спустились с крыльца, — у меня внутри все ходит ходуном от волнения. Сегодня я — Бетти… когда у меня такое чувство, я всегда Бетти.

Мы отправились по «дороге, которая ведет к краю света», и шли по ней очень долго, повернув назад, только когда стало смеркаться. В лучах малинового заката бухта сделалась темно-лиловой и манила в затерянные сказочные страны, на таинственные острова в неизведанных морях. Я смотрела на воду с тревожным томлением в душе, и моя маленькая спутница, видимо, испытывала то же самое.

— Если мы очень быстро побежим, мисс Ширли, мы сможем вбежать в закат? — спросила она.

— Для этого нам придется подождать, пока наступит Завтра, — ответила я. — Погляди на это золотое облачко над входом в гавань, Элизабет. Давай будем понарошку считать, что это твой остров Счастья.

— Там в открытом море и в самом деле есть остров, — мечтательно сказала Элизабет. — Он называется Летящее облако. Правда, красивое название? Прямо из Завтра. Мне его видно с мансарды. На нем живет джентльмен из Бостона — у него там вилла. Но мне нравится думать, что это мой остров.

На пороге дома Элизабет я наклонилась и поцеловала ее в щечку. Джильберт, я никогда не забуду, как она на меня посмотрела. Этот ребенок так жаждет любви!

Когда она сегодня пришла за молоком, я заметила, что у нее красные глаза.

— Они… они заставили меня умыться и смыть ваш поцелуй, мисс Ширли, — всхлипнула она. — А я вообще решила больше не умываться, чтобы ваш поцелуй всегда был со мной. Утром я ушла в школу, не умывшись, но вечером Марта щеткой стерла его у меня с лица.

— Детка, нельзя же прожить всю жизнь, не умываясь. Я буду целовать тебя каждый раз, когда ты приходишь за молоком, и ничего страшного не случится, если утром ты смоешь мой поцелуй.

— Вы единственный человек на целом свете, который меня любит, — сказала Элизабет. — Когда вы со мной разговариваете, я чувствую аромат фиалок.

Правда, прелестный комплимент, Джильберт? Но я не могла не попытаться опровергнуть грустный смысл ее слов.

— Я уверена, что твоя бабушка тоже тебя любит, Элизабет.

— Нисколько она меня не любит! Она меня ненавидит!

— Милая моя, ты говоришь глупости. Твоя бабушка и мисс Монкман — старые женщины, а старые люди всегда беспокойны и раздражительны. Ты, наверное, иногда их огорчаешь. И потом, когда они были молодыми, детей воспитывали в гораздо большей строгости, чем теперь. А они придерживаются старых правил.

Но я видела, что мои слова не убедили Элизабет. Они ведь и правда не любят ее, и она это отлично знает. Она оглянулась, дабы убедиться, что дверь их дома закрыта, и потом медленно, четко проговорила:

— Бабушка и Марта меня тиранят, и когда наступит Завтра, я убегу от них навсегда.

Она, кажется, предполагала, что от этих слов я окаменею от ужаса… наверное, для того их и сказала. А я просто засмеялась и поцеловала ее. Надеюсь, Марта Монкман заметила это из своего кухонного окна.

Из левого окна моей комнаты мне виден весь Саммерсайд — много-много дружелюбных белых крыш. Да, теперь, когда я наконец наладила отношения с Принглами, крыши обрели дружелюбный облик. Кое-где в мансарде светится огонек. Кое-где из трубы вьется струйка Дыма. И низко над крышами висят роскошные звезды. Город как будто дремлет в тиши.

Я счастлива, Джильберт. Мне не придется возвращаться в Грингейбл с позором, потеряв место. Жизнь прекрасна!

Да, а торт у Ребекки по рецепту мисс Сары тоже получился прекрасный. Она выполнила все указания насчет того, что тесту надо дать пропотеть. Собственно говоря она просто завернула его в несколько слоев вощеной бумаги, обмотала несколькими полотенцами и так оставила на три дня. Результат превзошел все ожидания.

Ой, Джильберт, кажется, надо писать «привзошел» да? Хоть я и бакалавр искусств, а иногда делаю орфографические ошибки. Вдруг словно затмение находит. Воображаю, что было бы, если бы Принглы обнаружили это до того, как я нашла дневник Энди Брайса!

Глава девятая

Февральским вечером Трикси Тейлор сидела в кресле в башенной комнатке и под шорох падающего за окном снега и под, похожее на кошачье мурлыканье, гудение печки изливала Энн свои горести. За последнее время множество людей вдруг стали делиться с Энн своими самыми сокровенными секретами. Все знали, что она обручена, и поэтому девушки не видели в ней возможной соперницы, и к тому же были уверены, что рассказанное ей дальше не пойдет.

Трикси пришла, чтобы пригласить Энн на званый обед. Это была веселая полненькая девушка с живыми глазами, розовыми щечками и беззаботным выражением лица. Энн никогда бы не подумала, что у этой двадцатилетней толстушки есть какие-то проблемы. Однако оказалось, что есть.

— Завтра к нам приедет на обед доктор Леннокс Картер. Поэтому мы и хотим, чтобы вы тоже обязательно были. Он только что получил назначение на место заведующего кафедрой современных языков в Редмонде и слывет ужасно умным человеком. Надо, чтобы ему было с кем поговорить. Я похвастаться особым умом не могу, да и Хью тоже. А что до Эсмы… Знаете, Энн, Эсма прелестное создание и даже умница, но она до того застенчива, что в присутствии мистера Картера не может придумать ни одной разумной фразы. Она слишком в него влюблена. Даже жалко на нее смотреть. Я сама влюблена в Джонни, но уж не до такой степени, чтобы растекаться перед ним лужей!

— Эсма и доктор Картер обручены?

— Пока нет, — со значением произнесла Трикси. — Но она надеется, что завтра он сделает ей предложение. Для чего еще ему вдруг навещать свою кузину на острове в разгар семестра? Я надеюсь, он наконец-то объяснится, а не то Эсма просто умрет с горя. Если говорить честно, не так-то уж мне улыбается перспектива с ним породниться. Он ужасно разборчив в своих знакомствах, и Эсма боится, что наше семейство ему придется не по вкусу. Если так, то он никогда не сделает ей предложения. Поэтому для нее очень важно, чтобы обед завтра прошел без сучка без задоринки. Собственно, я не представляю, чем мы ему так уж можем не угодить… Мама замечательно готовит — за столом будет прислуживать прекрасная горничная, и я обещала Хью половину моих недельных денег, чтобы он вел себя прилично. Само собой, ему тоже не нравится доктор Картер. Он говорит, что тот больно много о себе воображает. Но он не станет вредить Эсме. Одного мы боимся — папа опять на всех надуется.