Страница 8 из 10
Надя вопросительно посмотрела на Маринку и поймала задумчивый взгляд. Нехороший такой, придирчивый, в паре с злодейской ухмылочкой на губах…
–… Конечно, дорогая моя, ты, как всегда, права! – подумав, вздохнула Женичка. – Не зря тебя Светой мама с папой назвали. В твоей голове рождаются поистине светлые мысли! Все-таки мой план прекрасен. Сейчас я приведу себя в порядок, приду к нему на работу и помогу своему дорогому пупсу с выбором. И если там кто-то и есть из моих недругов, они увидят лишь мою заботу и любовь.
Маринка снова дернула Надю за рукав.
– Надька, это твой шанс! – прошептала она одними губами.
"Какой к черту шанс?" – Надя непонятливо развела руками.
– Так, – быстро, проглатывая слова, зашептала Маринка, – сейчас одеваешься и бежишь до фабрики. Она в конце улицы. Идешь на собеседование и устраиваешься к Светлову! Живо, пока эта здесь отирается, ты добежать успеешь!
Надя ошарашенно выпучила глаза на Маринку. Какой, к черту, из нее секретарь? Какой Светлов? Зачем оно ей все это надо?
– Ты что, Марин! Я не… не пойду.
Но Маринка уже стояла с Надиным пальто в руках.
– Иди, говорю, – зашипела змеей она. – Ты хоть знаешь, какая зарплата у личного помощника директора фабрики?
Надя моргнула, с трудом переваривая свалившуюся на нее перспективу.
– Да куда я в таком виде, – едва не захныкала Надя, вспоминая как та же Маринка еще вчера парафинила ее за внешность.
– Дуреха, это твой шанс, иди! Сейчас выйдешь и сразу свернешь направо. До конца улицы. Там адрес не помню, увидишь бетонный забор и проходную. Сообразишь, в общем, на месте. Бегом давай! – закатывая глаза, бухтела Маринка, злясь на подругу за ее несообразительность и никчемную скромность.
Впрочем, у той уже выбора не оставалось.
Оторопевшая Надя была выдернута Маринкиной всеобъемлющей заботой со стула, за десяток секунд насильно облачена и в цветастый платок, и в тоненькое пальто, а затем выставлена на улицу под мелодичный звон дверных колокольчиков и крепкий посыл… на фабрику, на собеседование к самому Светлову.
11
Остановилась, перевела дух, осмотрелась. Вот он забор из бетонных плит, обнесенный поверху колючей проволокой, и проходная на фабрику.
Только вот что она тут делает? Зачем? Холодный воздух остудил пылающие щеки. Надя крепко зажмурилась. Взвесила все за и против. "За" состояло из острых нужд и потребностей, предполагаемой зарплаты и возможности устроиться в нормальную организацию.
"Против" было напичкано: неприглядным страхом, что ни с чем она не справится; непониманием того, как можно проситься на работу, ничего не зная о вакансии и требованиях; ну и едким стыдом, само собой, за свой простецкий вид, за который хорошенько влетело от Маринки.
Потребности и нужды перевесили. Сегодня Наде домой ехать, там сын Колька, там те же проблемы, никуда они за ночь не делись. Права Маринка, нужно пробовать. Не прибьют же, в конце концов, ее здесь!
Ну не подойдёт она со своими параметрами и умениями, просто откажут, скажут: "Тетя, идите вы, вяжите носки внукам дома». И тогда можно будет со спокойной совестью искать другую работу в другом месте.
Ну а стыдиться своего вида, как бы там ни ругалась Маринка, это совсем уж последнее. Да, не выглядит она, как кукла с витрины, но чисто и опрятно одета, и вообще имеет приличный вид.
Набрав в грудь побольше воздуха, Надя решительно миновала охрану на проходной, мельком бросив, что приглашена на собеседование. Пропустили на удивление легко, даже документы не попросили.
А когда она снова оказалась на улице, но уже на территории фабрики, то ахнула. Когда-то давно, еще будучи студенткой, приходила Надюша сюда на экскурсию. В памяти сохранились деревянные косенькие бараки, пыльные мастерские и свет люминесцентных ламп, режущих глаза. Сейчас же перед ней стояли новенькие, отстроенные на современный лад высокие цеха, с огромными окнами, оснащенные системой вентиляции, соединенные между собой теплыми коридорами. Крытые проезды к складам, маленькие автопогрузчики ровным рядком подле них, – все так гармонично сочеталось и дополняло друг друга, что радостное волнение и одновременно какой-то трепет ко всему этому охватили Надю. Как же захотелось ей вдруг здесь остаться, стать полезной хоть в чем-то, работать. И снова страх высунул свою крысиную моську, пригодится ли она со своими знаниями? Ведь всю жизнь кладовщицей проработала…
Незаметно для себя Надежда дошла до административного трехэтажного здания. На первом заприметила вывеску "Столовая" и снова восхитилась. Вот ведь как! Хороший хозяин у фабрики появился, не только отстроил заново все, но и о людях, о своих работниках заботится. А это что за закуток с книжными полками и креслами. Зона отдыха? Надя осмотрела небольшой зал с открытыми настежь дверями, прониклась атмосферой и отправилась искать приемную.
На втором этаже находились какие-то примерочные, студии, зал заседаний. Хотелось бы все рассмотреть, но двери закрыты и ни одной живой души. Надя, напомнив себе, что любопытство кошку сгубило, одернула себя и заставила продолжить поиски.
На третьем находились закрытые кабинеты разносортных начальников, и только в конце коридора – свет и открытая дверь. Надя, боясь запачкать сапогами вычищенную ковровую дорожку, шла несмело.
Ладони вспотели, и сама она дрожала как осиновый лист, словно не умудренная опытом женщина, а студентка, идущая в первый раз на собеседование.
Просторная приемная, вопреки ожиданиям, не была помпезной. Скорее уютной, выдержанной в светлых тонах, в меру уставленной цветочными горшками. Здесь уже собрались соискательницы. Несколько молоденьких женщин сбились стайкой, расположившись на огромном диване, что-то обсуждали и перешептывались. Надя окинула их внимательным взглядом, хотела поздороваться, но присутствующие сделали вид, что совсем не замечают вошедшую женщину.
Да не больно-то и хотелось! Надя сняла пальто и убрала на плечики в шкаф. Пригладила растрепавшиеся волосы у зеркала. Накинула на плечи вместо шали платок. Да, по сравнению с диванными кандидатками, она казалась лишь блеклой мышью.
Передернув плечами и отгоняя грустные мысли, Надя присела недалеко от входа, на стул возле кадки с фикусом. И вовремя. Буквально через пару минут, словно фурия, в приемную влетела Женичка Бочкарева. Она, окинув ненавидящим взглядом кандидаток, зловеще улыбнулась и уже спокойно, виляя прокаченным ореховым задом, отправилась в кабинет к директору.
Все затихли. Кто-то выругнулся, тихо сообщив, что теперь все накроется медным тазом. Из кабинета раздался вой, потом Женичкин дикий смех, потом ругань. Надя, находящаяся от кабинета дальше всех, едва разбирала слова, но и так было понятно: орет пассия Светлова, изрыгает огонь своей ревности, что-то требует отменить, потом летит на пол какая-то мебель, раздается хруст дерева, мужской рык…Все стихает. На секунду. А потом вдруг дверь кабинета директора едва не слетает с петель, и на пороге появляется сам Светлов Сергей Анатольевич.
Злой как черт, с перекошенным лицом и расстегнутым воротом дорогой рубашки. Сжимает кулаки, окидывает взглядом приемную. Диванные соискательницы стихают и, кажется, мимикрируют под цвет серо-бежевых стен. Да и у Нади начинает неприятно сосать под ложечкой.
Вот как можно довести мужика до бешенства за две минуты? Какая, к черту, теперь работа? Живой бы отсюда выбраться.
Но Светлов, кажется, приходит в себя. Поправляет пиджак и ворот рубашки. Приглаживает волнистые русые волосы. И на его красивом породистом лице вдруг появляется подобие улыбки. С таким же точно изяществом улыбаются каменные глыбы. Почему ему никто не скажет, что его оскал не вызывает приятных эмоций?
Господи, Надя, спрячься уже за фикус!
Напряжение достигает своего апогея.
Светлов делает два шага вперёд. Тут же за его спиной появляется Женичка. Виновато – притихшая, но не сдавшаяся: