Конечно, беременна!

Можно подумать, я к нему что-то серьезное испытываю!

Ну, - кроме серьезного намерения превратить его в дымящийся и обгоревший чайник! И мозги слегка подплавить… На место поставить, в общем, и доказать, что эти его животные реакции – в корне неправильны!

Конечно – больше ничего! Я же и сама, по сути, с ним практически и не знакома! Так с чего бы сейчас моему сердцу так болезненно сжиматься?

Наверное, это все от стресса. Не иначе.

А потому я, вздернув подбородок и ухватившись за свой инвентарь, отправляюсь вычищать все здесь до блеска, в который раз доказывая миру, что Устиновы – не сдаются и не отступают ни перед какими сложностями!

=32

Аскольд.

Все же я заставил себя переключится и весь оставшийся день не думать о Карамельке.

Хотя, - нужно признать, мысль о том, что она сейчас находится в моей спальне, отогнать от себя было не так-то и легко.

Боже, - это вообще – обо мне? Я? Я вдруг радуюсь тому, что на целых полдня смог забыть о какой-то там девчонке?

Но, как бы там ни было, - моя первая, вечная и единственная любовь, - мой бизнес, - все-таки, как всегда, вытянули меня из этого болота.

Особенно, учитывая то, что у тех, кто на тебя работает, - пусть даже они будут лучшими из лучших, - а других я у себя не держу, пусть даже и переплачивая им втридорога, - всегда найдутся какие-нибудь недочеты.

Профессионально делать то они умеют, а вот соображать, - так, чтобы прям нюхом учуять тот самый верный разворот, - это дано не каждому. Наверное, поэтому и так мало тех, кто успешен!

Возвращался домой я выдохшийся по самое невозможно. Как, в принципе, и обычно, - и даже с каким-то легким удивлением обнаружил, что, кроме Силаньи, в моем доме есть кто-то еще.

Надо же – я не просто перестал о ней думать, а вообще забыл о своей временной работнице по дому!

И это правильно – не даром же наркоманам прописывают трудотерапию, - от любого наркотика вылечит именно любимое дело!

- Вы почему до сих пор здесь? – в половине двенадцатого ночи Лиза не вызывала во мне ничего, кроме удивления. Ну, - правда, что можно делать в доме так долго? И это еще учитывая, что я не повесил пока на нее приготовление еды и химчистку!

Кажется, работа повлияла и на маленькую взрывоопасную секс-бомбочку. Потому что ее способность язвить явно улетучилась, - что не могло не вызвать у меня удовлетворенной улыбки.

- Ваш кабинет, - выдохнула она, даже забыв стрелять глазами. – Я могу в нем поработать только в вашем присутствии.

- Завтра утром, Лиза, - устало выдохнул я, бросая ключи от машины на журнальный столик.

Не хватало еще мне до утра сидеть и наблюдать за тем, как она прибирается!

- Вызову вам такси, - и да. Даже желания не возникает предложить самому отвезти или оставить ее на ночь.

И малышка только устало кивает мне в ответ, а я, бросив взгляд на ее покрасневшие и распухшие руки, только усмехаюсь.

Упорная малышка, - вот ничего не скажешь! По-хорошему, могла бы и уйти совсем, а ведь нет! Явно сегодняшний день был для нее все равно, что марафонский забег для тех, кто всю жизнь отращивал себе пузо на диване!

- Устала? – все-таки моя язвительность просыпается, - никуда от этого не деться. – Может, все-таки попросишь отпустить тебя? Совсем? Я готов выслушать предложения!

- Даже не думай! – О!!! Гордый блеск в глазах и тут же задранный вверх подбородок. Хотя на вид девочка такая изнеможденная, как будто это не она, а ею мыли тут полы, причем три раза по всему периметру! – Это – вообще ерунда, а не работа!

- Ну, как знаешь, - я уже не могу не ухмыляться, вызывая ей машину. – Завтра к половине шестого. Справишься?

- Пффффф! – гордо вскидывает голову еще выше храбрая Карамелька. – Подумаешь!

Ну-ну. И сколько же ты хочешь намучиться прежде, чем сдашься?

А ведь это уже, кажется, становится делом принципа для нас обоих!

И что-то мне подсказывает, что я окажусь гораздо, гораздо принципиальнее… Хотя бы потому, что ни разу в жизни еще не отступал! Да с самого детства! Даже когда морду разбивали в хлам!

- Тогда – до завтра, - киваю Карамельке с самым невинным видом.

А у самой у нее уже даже глаза слипаются…

Претендует на звание самого стойкого оловянного солдатика?

Ну, - и к чему такие жертвы, если все равно сдастся?

И все же где-то внутри меня разливается облегчение от того, что ее Поршистый волосатый друг не караулит под моим домом, ожидая, пока из него выпохнет Карамелька.

А тот факт, что мне до сих пор никто не рвется набить морду, говорит о том, что мое облегчение может подняться на несколько отметок повыше!

Ну – в самом деле, - какой нормальный мужик поверил бы в то, что его малышка работает где-то до полуночи, до еще и на дому, а?

Правильно, - ни один! А это значит, что, либо моя малышка все-таки свободна, - и быть мне в ближайшее время единственным мужчиной в ее жизни, либо… Либо волосатик – полный мудак, а , значит, - подвинется!

Одобрительно кивая головой своим мыслям я давлю в себе сожаление по поводу измученного вида Лизы.

Я, между прочим, - последний, кто в этом виноват! Сама не захотела свести свое знакомство с моим домом исключительно с нежностью простыней на моей мягкой постели! Ну, - и еще с несколькими поверхностями эксклюзивной и очень добротной мебели! Ну, и еще с ванной там, джакузи, банькой, которую я пока еще не достроил, но для того, чтобы выпить по какому-нибудь коктейльчику и познакомиться поближе она уже вполне готова! Нет же! Карамелька не ищет легких путей!

И я от этого ее глупого упрямства, между прочим, тоже страдаю! Вот! Так что жалеть ее совершенно не стоит!

И все же работа, даже самая любимая, увы, не спасает от бессонных ночей.

Стоило мне только лечь в постель, как сразу же нахлынули образы того, чем я занимался во время своего незапланированного возвращения домой, ровно до того момента, как в очаровательной крышесносной сексуальной малышке не проснулась фурия-сексоненавистница!

А ее запах, не перебиваемый даже едкостью всех моющих средств, которые оставила по себе моя сексуальная с умасводильщица, прошибал мое тело насквозь. Вместе с мозгами. И с тем, чему при отдыхе положено лежать себе тихонечко и не подавать признаков жизни.

Можно было бы, конечно, уйти спать в кабинет, - но ведь и там было ничем не легче!

Так что ночи моей можно было бы посочувствовать намного сильнее, чем измученности Лизы. Потому что я так и проворочался до рассвета в то холодном, то жарком поту, готовый тихонечко поскуливать, а после – и вовсе выйти на свежий воздух и повыть на луну.

Черт бы ее побрал, эту непрекращающуюся потенцию!

Кажется, я начинаю завидовать тем, кто уже не интересуется женщинами по состоянию здоровья! Спят зато спокойно!

Невыспавшийся, с красными глазами, непроходящим стояком и зудом во всем теле, не говоря уже о скручивающей ломоте в нижней его части, я уже в пять утра вернулся к тому, что вчера привело меня в чувство и вернуло к жизни от карамельного одурения. А именно – к работе, конечно же.

Слава Богу, она, как всегда, подействовала, - и вот уже в половине шестого я, попивая, наверное, десятую чашку кофе, полностью погрузился в родной для меня мир цифр, расчетов и планирования завоевания новых и новых горизонтов.

Даже не предполагал, что работа может ощущаться, как рай земной! До тех пор, как чертовка не начала сводить с ума мой организм!

- Доброе утро! – раздается после стука в дверь, на который я привычно не обратил внимания, думая, что это стучится моя экономка, бодрый звонкий голосок.

И…

В моем горле комом застывают все маты на свете, даже те, которых я пока еще не знаю!

Почему застывают?

Наверное, потому что дерутся за свое право высказаться первыми!

Это же…

Это же вообще ничего цензурного в качестве реакции не предполагает!

Меня дергает, а у чашки почему-то внезапно отваливается ручка, так и оставшись у меня на пальцах.