Хочу жену друга

Я с любопытством наблюдаю за этой сценой, окончательно переставая понимать, что здесь происходит.

Девушка недовольно поджала губы. Почерневшие от злости глаза, метали молнии:

- Оставь его. Перестань удерживать рядом с собой. Он не любит тебя, он меня любит. Он изменяет тебе, постоянно ко мне возвращается, - в запале сорвалась на крик брюнетка.

А вот это уже что-то из ряда вон выходящее. Девушка - любовница Макса? Какого черта?

Мысленно уже был готов к скандалу. Жена и любовница в одном помещении это всегда сродни апокалипсису. Брюнетку надо было убирать отсюда. Вечер определенно переставал был занимательным. Дима тоже был на низком старте, готовый вмешаться.

Однако Ника удивила, на крики девушки лишь как-то устало вздохнула:

- Я его не удерживаю. И не удерживала никогда. - спокойно отозвалась, - И насчет измен, так мне он на самом деле никогда изменить не сможет, а вот тебе изменяет постоянно, если ты считаешь, что у вас отношения. Он возвращается к тебе, да, при этом в его постели появляются и другие, вот с ними бы и разбиралась. Но опять же, насколько я знаю, кроме постели, Макс никому и ничего не обещает, и тебе в том числе. Поэтому дружеский тебе совет, уходи сейчас отсюда. Здесь его друзья, и, если он узнает, что ты устроила прилюдную истерику, это будет ваша последняя встреча.

Девушка сжала зубы, а кожа покрылась красными пятнами.

Злилась.

Не удивительно, учитывая абсолютно спокойный тон, которым говорила Ника об изменах мужа. Кого угодно выведет из себя. Даже у меня внутри что-то царапнуло. Не может жена так спокойно относиться к неверности любимого мужчины. А в их чувствах как раз сомнений и не было - как они контактировали, смотрели, общались - взгляды, касания, только слепой бы не увидел привязанности, заботы и нежности, с которыми это происходило и уважение. Ни смотря не на что, Ника уважала мужа. Знать бы еще, мать его, за что?

И брюнеточка явно не на такую реакцию рассчитывала подходя к жене своего любовника.

- Мы с тобой еще не закончили, - она резко развернулась на каблуках и рванула к лестнице.

- Да пожалуйста. Я всегда открыта для диалога. – проговорила вслед жена друга.

- Охрану что ли перед випками ставить? – задал вопрос в воздух Дима и повернулся к Нике, - Как ты это терпишь?

Злость бесконтрольно полыхнула по венам. На друга, на эту любовницу, на Нику. Любовница конечно симпатичная, но по сравнению с его женой даже рядом не стояла. Так какого черта, когда тебя дома ждет такая женщина, он разменивается на всякую шваль? А Ника? Да, то, что она не закатила скандал, определенно плюс в ее пользу, но судя по всему, это не первая измена и она о них знает, так какого черта она до сих пор с ним?

- А почему меня должно это беспокоить? - пожала плечами и удивление, с которым она это спросила, было, черт побери, натуральным.

Поистине я не понимал эту женщину.

- Ты какого черта здесь делаешь? - Ника вздрогнула и мы все обернулись на яростный рык Макса.

Он поймал свою любовницу, которая успела то всего на пару шагов отойти от нашего столика и прекрасно понимал, откуда она шла. Да и вариантов тут было не много. Он поднял глаза и обеспокоенно посмотрел на жену.

- Ой - ей, - Ника быстро вскочила на ноги и бросилась к мужу, - Макс успокойся пожалуйста. Все в порядке, она ничего мне не сделала.

Схватила его за руку, которой он удерживал любовницу, пытаясь отцепить.

- Пусти, - пищала брюнетка, - я просто хотела поговорить, я думала…

- Что бы думать нужны мозги, - рыкнул друг, - а у тебя их явно нет, если ты не смогла понять простую фразу “к моей жене не подходить”. Ты решила, что имеешь на что-то право, если задержалась рядом со мной, чуть дольше, чем все остальные? Разочарую тебя - нет. А после того, как посмела подойти к моей жене тебе вообще лучше не попадаться ко мне на глаза, иначе придушу.

- Макс, Макс, успокойся, - Ника обхватила лицо мужа руками, поворачивая его к себе, - отпусти ее, пожалуйста.

Макс еще несколько секунд сверлил взглядом жену. Не знаю, что он там увидел в ее глазах, но уступил:

- Пошла вон, - брезгливо оттолкнул руку любовницы, а после, порывисто прижал к себе Нику, зарываясь лицом в ее волосы.

А я, со смесью зависти и горечи, смотрел, как хрупкая светлая девушка, гладила здорового мужика по голове и плечам, будто успокаивая дикого зверя и дурел от непонимания.

Макса от жены отвлек судя по всему пиликнувший телефон. Отстранился, бросил взгляд на экран и обратился к Нике:

- Я вызвал тебе водителя, он ждет у входа в клуб.

- Очень тонкий намек, что мне пора домой, - съехидничала девушка в ответ, расплываясь в улыбке.

- Не обязательно уходить сейчас, он подождет сколько нужно, - усмехнувшись, мотнул головой друг.

- Да нет уж, поеду, пока ты всех домашних не затерроризировал звонками. У них нет столько терпения, как у меня. Провожать не надо, - она, наклонив еще ниже голову мужа, звонко поцеловала его в лоб и, попрощавшись с нами, убежала, под пристальным взглядом Макса, с балкона отслеживающего ее до самого выхода.

“Уже в машине. Буду дома, напишу” - прозвучало через минуту голосовое у Макса и он вернулся к столу.

Тяжело упал на диван, мазнул по нам взглядом, опустил голову и с силой растер руками лицо. Не припомню, чтобы видел его таким растерянным, если только в тот день, когда уезжал домой со службы. Никто ничего не говорил, на где-то на подкорках, каждый из нас понимал, что Макс что-то собирается нам сказать.

Плеснул в бокал коньяку и протянул ему. Друг опустошил его залпом.

- Я хочу попросить о помощи. - глухо произнес Макс. - Прошу защитить Нику.

Глава 3

Наглый, отбитый на всю голову пацан, который плевать хотел на “дедов” - таким я увидел Макса в первый его день у нас. Зеленый, только из учебки и сразу в спецотряд. И тут все очевидно: во-первых, он сильно косячнул на гражданке раз его, желторотым пацаном, отправили сразу к нам в первый же год службы, во-вторых, его захотели пустить в расход - у нас такие долго не жили и дело не в “дедах”, а в том, чем нам приходилось заниматься и все это отлично понимали, включая и самого Макса.

Первый долгий, для Макса, месяц, он выступал в роли груши для битья всего отряда. Мы не были отбитыми на всю голову, просто, когда от каждого члена команды зависит твоя жизнь, с особой тщательностью относишься к тому, с кем предстоит стоять бок о бок. Макс, по вполне очевидным причинам, не мог стать полноценным напарником - недостаток опыта и много дури в башке, по которой мог подставиться сам и подставить под удар отряд. А жить хотелось.

Отправить в больничку или добиться его перевода - вот и весь план у старожилов. Не к полковникам же бежать, упрашивая, чтобы его убрали - делали все, чтобы ушел сам. Только он не то, что не ушел - выстоял еще и отвечал, умудрившись съездить несколько раз по носам “дедов” и мы с Димой взялись его натаскивать. Что-то такое было написано на его избитой вечно ухмыляющейся роже, и наглом взгляде, когда он выходил к нам, после очередной ночи проведенной у медиков. Ему бы отлежаться, а он неизменно к шести утра появлялся на плацу - упертый засранец.

Итог, отличный боевой товарищ на операциях, которых мы с ними прошли не мало, но тот же балбес в отпусках, неизменно находящий приключения себе на задницу и не пропускающий ни одной бабы.

Смотрел на него сейчас, на первый взгляд мало, что изменилось. Такой же порывистый и скорый на расправу, и баб по прежнему куча. Вот только есть жена, над которой, при всем при этом, он трясется, как над хрустальной вазой и плескающаяся в глазах растерянность.

И его “прошу о помощи…”. Слишком гордый и дурной, чтобы о чем-то просить, но просит. Точно знаю, что просит за жену, переступая через себя.

Что же она за женщина, ради которой он скрутил свои принципы в бараний рог и выкинул в мусорку? И на кой хрен, при таком раскладе, ему постельные грелки сдались?