Копытные хроники

* * *

Почему мы живём не в самом Понивилле, а на его окраине? Ну… для этого есть причины. Всё дело в том, что я единственный единорог, который полностью лишён магии. А если говорить более подробно, то я не только сам лишён магии, но и другие существа лишаются её, стоит им только приблизиться ко мне. Это моё свойство действует на всех без исключения. И совсем не важно, кто окажется передо мной: единорог, земнопони или пегас. Да будь он даже аликорном — всё равно, тот, кто находится рядом со мной, магичить не может! Вернее, магичить не могут единороги и аликорны, пегасы — теряют способность летать, земнопони — использовать свою магию, что позволяет им растить всякие растения. Да что там магия — простейший копытокинез, рядом со мной, тоже отказывается работать! И даже кристальные артефакты, созданные в Кристальной Империи, отказываются работать рядом с моей такой странной тушкой. Но, стоит мне отойти подальше, и всё приходит в норму, словно ничего такого и не было вовсе.

Как долго это происходит со мной? Да столько же, сколько я себя помню! А помню я себя лет с трёх. Из более ранней жизни помню лишь небольшие эпизоды, а понимать сколько мне лет и что это значит, стал в четыре года. И всё это время со мной постоянно была моя мама. Её я видел первой с самого начала дня, когда она приходила меня будить, и её же видел последней, когда она целовала меня на ночь, чтобы крепче спалось. Такой я её и запомнил, мою маму. Запомните и вы её. Брейвхарт — так её звали. Запомните это имя!

Ну, если честно, то она вовсе не моя мама. Она работала в Понивилльской больнице медсестрой в родильном отделении, и была на дежурстве как раз в ту самую ночь, когда кто-то подкинул корзинку со мной на крыльцо больницы. Вот тогда она и усыновила меня, поставив этим большой, жирный крест на своей карьере и жизни вообще. Из-за моих особенностей ей пришлось переехать на окраину Эквестрии, поближе к землям буйволов, где мои особенности не могли принести никому вреда. Я точно не знаю что и как, но в Понивилле я стал тогда причиной какой-то неприятной истории. Вроде бы кто-то пострадал из-за меня или ещё что. Мама не особо распространялась об этом, а другие пони, кто знает о том инциденте, тоже не спешат просветить меня о том случае.

Но мама очень любила Понивилль, она всегда рассказывала мне о нём так, что когда я остался один, то решил поехать в этот городок, чтобы жить тут. Правда, не обошлось без печальных инцидентов. Всё же я всю жизнь жил только с мамой и почти ни с кем больше не общался. Этот пробел в образовании мне пришлось навёрстывать в диком темпе. Буквально на скаку постигая такую сложную науку — социологию.

В процессе этого я и познакомился с Динки. Она была такая красивая, что я влюбился в неё с первого взгляда! А вот сама Динки оказалась довольно пугливой кобылкой и на все мои попытки подойти познакомиться просто убегала от меня. Тогда я не очень соображал, что мои свойства пугали многих пони. К тому же, если не привык к полному исчезновению магии, то эти ощущения довольно неприятны. Это всё я узнал гораздо позже, а тогда я уже было отчаялся и хотел бросить свои попытки заговорить с Динки, но тут мне помог случай.

Я тогда хотел приблизиться к группе жеребцов моего возраста, что весело проводили время на лужайке у речки. Мне тоже хотелось поиграть с ними в хуфболл, или побегать наперегонки, или ещё чего-нибудь. Вот я и попёрся к ним, не подумав о том, что я могу причинить им неудобства. М-да… до сих пор стыдно. Только вот они не поняли, что я сделал это не специально, и собрались как следует меня поколотить. И сделали бы это, если бы не Динки. Она, оказывается тоже была там, и видела всё, что там происходило. Так что, когда эти жеребцы окружили меня, она бросилась мне на помощь. И надо признаться, я никогда не видел, чтобы кто-то из пони мог сделать такое!

Тогда Динки подскочила к моим обидчикам и... вот дальше я не разглядел что произошло — всё было настолько стремительно, что разглядеть это могли разве что пегасы. Силуэт единорожки вдруг размылся, а через миг она уже стояла рядом со мной, грозно глядя на моих обидчиков. Жеребцы, повалившиеся вдруг на траву, с обалдевшим видом смотрели на стоявшую рядом со мной взъерошенную единорожку.

— Эй, Динки! Ты чего, за него, что ли? — спросил один из них.

— Молодец, догадался! — ответила единорожка, тряхнув светлой гривой. — Возьми с полки пирожок!

Жеребцы как-то погрустнели и поспешили отойти от нас подальше.

— Жених и невеста! — выкрикнул тот единорог напоследок.

Динки топнула ему вслед, делая вид, что пытается его догнать, и этот придурок бросился бежать перейдя сразу на галоп.

Когда мы с Динки отошли от поля, чтобы не мешать остальным играть, я спросил то, что давно вертелось у меня на языке:

— Как ты это сделала?! И вообще, что это было?!

Та неопределённо пожала плечами и ответила так, словно я спрашивал о какой-то банальности:

— Да так, мама научила. Она говорит, что любая кобылка должна уметь постоять за себя, и если понадобиться, то защитить тех, кто в этом нуждается.

— Это конечно круто, — тут же кивнул я. — Но я бы и сам справился.

На что Динки опять пожала плечами и сказала таким тоном, словно не просила прощения, а сообщала ничего не значащую новость:

— Извини, я просто немножечко вышла из себя.

* * *

С тех пор мы стали дружить, а ещё чуть попозже Динки вышла за меня замуж, и мы стали жить на окраине Вечнодикого Леса, чтобы я не мог помешать остальным жителям Понивилля. И с тех самых пор я вспоминаю эту историю, когда вижу Динкину маму. Есть, знаете ли, в этой неуклюжей пегаске что-то такое, от чего мне очень не хочется её сердить. Да и сами подумайте — раз уж моя малышка Динки способна на такие фокусы, то на что способна её учительница? Представили? Вот то-то и оно!

А потом я ещё и познакомился с семьёй Алексея, что жили недалеко от нас. Там же, у них дома, я впервые увидел компьютеры и влюбился в эту технику так, что эта любовь стала моим талантом. Удивительно, но техника людей и древних демикорнов не реагировала на мой талант абсолютно! Наверное, это одна из причин, почему мне они и понравились. Как говорит Алексей, я единственный пони, у которого на крупе в качестве кьютимарки изображена дискета. А моя жена обязательно добавляет, что выходила замуж за нормального пустобокого пони, и всегда хотела гордиться тем, что у неё такой уникальный муж, но я коварно расстроил ей планы. И теперь ей остаётся гордится тем, что у неё уникальный муж, отпраздновавший свою кьютсианьеру в двадцать лет. Ну да вы понимаете, что она просто шутит. На самом деле Динки не важно, что я такой уникальный. Вернее — не так! Я для неё единственный, особенный пони. Как, впрочем, и она для меня. А вскоре наша семья станет ещё больше. Жду не дождусь этого. Хотя, мне всё же немного страшно — я боюсь, как бы мой жеребёнок не унаследовал моих свойств. Правда, та же Принцесса Спаркл только фыркнула, когда я высказался по этому поводу. По её словам такого просто не может быть, и мой ребёнок скорее наследует свойства матери. Они, мол, у пони идут доминантой. Но тут я не специалист и не буду спорить с тем, кто в этом соображает лучше меня. Что, впрочем, не мешает мне бояться.

* * *

После долгого, но плодотворного дня, я уже засыпал и почти видел сон, когда меня разбудила очень встревоженная Динки: