Страница 42 из 52
Тимур проснулся почти в девять, так что на пары мы благополучно опоздали. Я точно опоздала, а что у него стояло первым – вопрос. На кухне Авдеев появился минут через пятнадцать, и то, скорей на запах, мне кажется. Он вальяжно вошел, полностью проснувшийся, с влажными волосами. Видимо водой смочил.
- У, нифига себе, - улыбнулся, усаживаясь на стул. Открыл рот, разглядывая мой скромный ассортимент. Я смущенно сидела напротив, в ожидании вердикта. Понравится ли? Все-таки пришлось убить почти два часа. Вообще эти утренние готовки утомляют. Интересно, макияж не впитался в кожу? Прическа нормальная? Я заправила прядь за ушко, прикусывая губу в нервном напряжении.
- Не спалось, обычно я ничего особо не готовлю утром. Только кашу овсяную, - ответила, поражаясь скованности. Ну чего робею перед ним как девочка…
- Я тоже кашу могу есть, так что лучше в следующий раз поваляйся со мной.
Вроде и прозвучало мило, но мне захотелось придушить Тимура. Столько времени убить на блины, тесто и омлет… И тут, да могла бы и не делать. Ох!
- Маша, - позвал вдруг Авдеев. Я перевела на него взгляд и только сейчас заметила, что он подпер рукой подбородок: сидит, разглядывает меня. Улыбается. Злость и обида отступили, на их место пришла нежность.
- Что?
- Ты очень красивая.
- А? – показалось, ослышалась. Я сглотнула, облизнула губы и заморгала быстро-быстро. Не знала, куда деть глаза, в какую сторону смотреть. Вот умеет же, одной фразой выбить весь кислород из легких.
- Приятного аппетита, любимая, - произнес Тим и потянулся к завтраку. Я тоже решила покушать, хотя хотелось наблюдать за Авдеевым, он уплетал с диким удовольствием.
- Ну как? – набравшись смелости, я все-таки спросила. В ушах до сих пор звучало его «любимая». Сердце в груди танцевало танго, то быстро, то медленно. Черт! Так и до кардиолога недалеко.
- Класс! Не балуй, а то привыкну. Знаешь, я тоже кое-что умею готовить.
- Серьезно?
- Угу. Завтра, если не просплю, покажу мастер-класс!
- Завтра? – удивилась.
- Завтра, утро сегодня уже прошло. Кушай, и в уник поедем. А то отчислят тебя, что тогда делать будешь? Деток мне рожать?
- Ага, десятерых и собаку еще заведем, - ответила на автомате, потом правда, до меня дошел смысл сказанных слов, и я ощутила, как скулы опалил румянец.
- Это ж, какой дом нужен, чтобы там такой табор жил? – на полном серьезе озадачился Авдеев.
Мы быстро доели, перекинувшись шутками, и размышлениями о собаках, которым нужен простор. Затем Тим спустился к себе, переоделся. Я не стала заходить к нему, ждала на улице возле машины. Необычно, конечно, ехать на учебу вместе. В принципе, быть снова вместе.
Мимо прошла соседка, глянула на меня, словно не понимала, чего это девушка топчется рядом с автомобилем. Я улыбнулась ей, молча кивнула в качестве приветствия, и мысленно пожелала, чтоб поскорей скрылась с горизонта. Вот же любопытная дама. А минут через пять нарисовался Авдеев. На нем была черная парка, потертые синие джинсы и высокие кеды. Без шапки. Дурак. Холодно же, можно простыть.
- Поехали, - радостно сообщил, кликая значок сигналки.
- А шапка где? – спросила, усаживая на пассажирское.
- Есть уникальное средство, которое греет мозг. Любовь называется, - выдал он. Я уже не стала ничего говорить, однако улыбку скрыть не смогла. Любовь? Интересно, ко мне ли? Странно. Тимур никогда не говорил о своих чувствах в мой адрес. Только слова о переезде, будущем, подарки, ну и секс. В то время, я не задумывалась об этом. Мы были вместе, доверяли друг другу, ревновали и полыхали безумным притяжением. Но сейчас очень хотелось бы узнать, что творится в сердце ледяного короля.
- Какая у тебя первая пара? – спросил Авдеев, включая поворотник, и заворачивая по кругу вправо.
- Английский, а у тебя?
- Черт его знает. Мне вообще этот факультет не нравится. Сваливать с него надо.
- Сваливать? – я перевела взгляд на Тима, он лавировал по трассе, объезжая одну машину за другой. За такое могут и штраф вписать, хотя, когда это его останавливало.
- Ага, что там ловить? Романенко что ли?
- Ты с Денисом кажется в не очень теплых отношениях, - осторожно ответила, сжала руки перед собой. Иногда поглядывала в сторону Тимура, которой тоже поглядывал в мою. И в те редкие секунды, мы оба улыбались.
- Он не в моем вкусе, дорогая. Грудь и задница отстой.
- Фу, Тим! – засмеялась я.
- Ну а что ты глупости говоришь? – он тоже засмеялся.
- На дорогу смотри, а не по сторонам глазей.
- Я ж не налево смотрю, - играл бровками Авдеев.
- Это видел? – я сжала руку в кулачек и протянула к его лицу. Не знаю, думала в шутку, а может и нет. Мне было слишком хорошо рядом с Тимуром, даже демонстрировать свои чувства.
- Это? – мы остановились на красный и Тим вдруг чуть наклонился, коснувшись губами моего кулачка. – Ничего не видел, - улыбнулся он и вновь вернулся глазами к дороге. Сердце у меня подпрыгнуло и кажется, упало к самым пяткам. Я опустила руку, но продолжала смотреть на нее. Кожа горела, словно на ней оставили отпечаток.
Робею перед ним, как старшеклассница. Надо успокоиться, перестать так реагировать, а как перестать, когда он вроде ничего не делает, а потом вдруг целует – и я начинаю тонуть в чувствах.
Безумие. Любовь творит с людьми безумие.
37.2 – Тимур
Рядом с Машей было тяжело сдерживаться. Тело ломало, ныло, закатывало от возбуждения. Не знаю, как вчера вообще умудрился уснуть. Лежал рядом с ней, горящей свечой. А потом прижался к себе, вдохнул знакомый запах, и мир разделился на «до» и «после». Как будто «до» никогда и не существовало.
Только я и моя ненормальная.
У меня мороз по коже бегал, в венах бушевал кипяток. Однако райское наслаждение, оказывается, может быть не только в диком оргазме. Вот заснуть рядом с любимой, ни разу за ночь не проснуться – тоже кайф.
Утром Маша меня окончательно покорила: завтрак, наряд, улыбка, поглядывания. Если бы она сказала, иди, прыгай в пропасть, клянусь, я бы прыгнул. Мне кажется, Уварова имела надо мной какую-то необъяснимую силу. Подчинись или умри. Нет, на интим и прочую магию тянуло безумно. Но, с другой стороны, не хотелось отпугивать. Мы вроде только встали на истинный путь. Потерплю денек-другой. Не растаю.
В универ ехали вместе. Я ее даже до нужного кабинета проводил. Шел рядом, держал за руку, болтал всякую ерунду, а она улыбнулась. Милая. Чертовски милая. Народ поглядывал на нас, тот же Романенко. Мы с Машей его в холле приметили, вернее я приметил. У недоРомео чуть челюсть не отвисла. Глаза так и полыхали. Не знаю, кого он в эту минуту ненавидел больше: меня или мою ненормальную. Распирало подойти и сказать: «выкуси! Эта девочка моя и никогда твоей не была». Однако я добрый самаритян, поэтому позволил жить бедняжке. Судьба, итак, его обошла стороной: на его геройском пути появился я.
После того как проводил Машу, пошел на свои пары. У нас стояла очередная дичь, которую вел нудный старый профессор. Он тихо говорил, непонятно писал на доске, и объяснял безумно скучно. Не только мне так казалось, многие зевали. Из всего занятия я почерпнул две вещи. Первое: сегодня все говорят о правах, но никто не говорит об обязанностях. Баланс нельзя достигнуть, если не стоят где-то в центре у этих двух ключей. И второе: балансировать важно не только в международном праве, ведь в жизни у нас тоже есть обязанности, как перед незнакомыми людьми, так и перед друзьями, родными, любимыми. В свое время я считал Ваню хорошим другом, поэтому обязан поговорить. Пусть он и поступил по-свински, но уверен, в какой-то степени здесь и моя вина есть. Так что после пары я пошел искать бывшего друга.
Поиски мои закончились быстро – Ваня сидел в холле, ковырялся в телефоне и болтал с какими-то парнями. При виде меня он резко отвернулся, и скорчил такую рожу, хоть сейчас кулаком пройдись.
- Пойдем, разговор есть, - произнес без всяких приветствий.