Страница 10 из 33
Когда Гудини открыл рот, чтобы ответить, я указал на него пальцем и сказал:
— Ещё раз упомянешь этот чёртов небесный пенис…
Гудини заулыбался как дурак и вернулся к своему сэндвичу, а я мог думать только о том, как переживу не только это соревнование и обучение, а и партнёрство с тем, кто превратил мою обычную сосредоточенность в далёкое воспоминание.
Глава 10
Соло
Если оглянуться назад, возможно, небесный пенис был не лучшим способом начать свой первый день стажировки, но я не жалел об этом. Ни капли. Как я мог жалеть, когда это так восхитительно завело Пантеру? Не считая желания оказаться на вершине в академии, провоцирование Пантеры стало вторым номером в моём списке. На это было пару причин: во-первых, он был слишком горяч, чтобы оставлять его в покое, и во-вторых, из-за любых отвлекающих факторов он потеряет сосредоточенность, благодаря чему мне станет только легче надрать ему зад. Не то чтобы мне нужна была помощь.
Остаток дня прошёл без событий, простое обучение в классе, а затем я пошёл с Гуччи в ближайший бар — и да, слабый контур моего небесного члена был на виду, что явно разозлило местных жителей достаточно, чтобы ко времени моего ухода появились новостные фургоны. К сожалению, ВМС не сдавали виновника — меня — так что ни о каких телевизионных интервью речь не шла. Облом.
Я завёл двигатель своего рубинового мотоцикла, Ямаха YZF-R1, ожидая переключения светофора, и как только увидел зелёный свет, сорвался с места вперёд по дороге. Покинув бар, я бросил один взгляд на закат и решил поехать вдоль океана, чтобы идеально закончить довольно чокнутый день. Здесь всё было так открыто: ничего, кроме неба, воды и холмов вдали. Ничего похожего на клаустрофобные места, в которых я бывал во время своих путешествий. Если бы я когда-нибудь решил осесть, я бы выбрал подобное место. Не то чтобы я собирался в ближайшее время себя к чему-то привязывать. Нет, я больше предпочитал свободу незнания, где окажусь дальше. Кто-то может назвать это одиноким существованием… и, чёрт, может так и было. Но плюсом одиночества является то, что компанию можно всегда найти в любом баре.
Когда солнце наконец погрузилось в воду, и наступила ночь, я поехал обратно к казармам. На заселение не понадобилось много времени, так как я приехал с одной объёмной спортивной сумкой, но мне хотя бы не приходилось переживать о том, что я буду делить маленькое пространство с соседом. Нет, у Элиты были собственные комнаты, серьёзное преимущество после долгих лет сна на двухъярусных кроватях. Я был бы не против, если бы моим соседом стал Пантера, но мне наверняка пришлось бы спать с одним открытым глазом, чтобы он не придушил меня подушкой посреди ночи.
Я замедлился и остановился, проходя пост охраны перед базой, а затем свернул мотоцикл в сторону одноэтажных казарм, которые буду называть домом следующие несколько недель. На месте возле моей комнаты уже был припаркован серьёзный, крутой байк, и я остановился рядом, глядя на него, заглушая двигатель.
Чёрт, это была блестящая ракета. Чёрный Дукати 848 в идеальном состоянии. Когда слез со своего мотоцикла и снял шлем, я обошёл горячий байк кругом.
Нельзя прикасаться к байку другого мужчины — или женщины — но чёрт меня побери, если мне не хотелось провести рукой по глянцевой краске, а затем выехать на шоссе, чтобы проверить его способности.
Я уже вернулся к переду этого обалденного образца машиностроения, когда увидел, как открывалась дверь, и как вы думаете, из всех возможных людей на улицу вышел Пантера.
Я не был уверен, что это говорило обо мне, но когда его глаза сосредоточились на мне, стоящем рядом с теперь уже предположительно его байком, и он нахмурился, мой член упёрся в джинсы.
Конечно же, мотоцикл принадлежал ему. Будто этот парень был не достаточно сексуальным. Пока я представлял, как он седлает эту малышку, мой член за мгновение из заинтересованного превратился в каменный.
Пантера вышел и посмотрел, где я стою. Мы не обменялись любезностями, просто смотрели друг на друга, что никак не уменьшало моего желания приблизиться к нему.
Этот парень постоянно был таким напряжённым, таким серьёзным, и когда он вышел на парковку и встал передо мной, я не мог сдержать желание подколоть его — настолько я был жаден до наказаний.
— Вижу, тебе нравится время от времени держать между ног что-то крутое и толстое. Приятно знать. Я начинал думать, что прошлым вечером ты забрёл не в тот бар.
Пантера ничего не сказал, скрестил руки и стоял на месте, его чёрная футболка растянулась поперёк груди, о которой я фантазировал с тех пор, как столкнулся с ним прошлым вечером.
— Хочу сказать, я был довольно уверен, что ты не ошибся, учитывая, как ты прижал меня к стене. Но после сегодняшней небольшой игры в отрицание, приятно знать, что мне всё это не показалось.
Глаза Пантеры сузились, и когда стало ясно, что он не собирается клевать на наживку, я переключил внимание обратно на его байк.
— Она просто красавица.
Я не был уверен, что ожидал от него после этого, может фразу «убирайся к чёрту от моего мотоцикла», но когда Пантера произнёс:
— Кто тебе сказал, что это она?
Я чуть не рухнул на месте.
Я наклонил голову на бок, чтобы убедиться, что правильно его расслышал. Но, как и раньше, на его лице не было никакого самодовольства, никакой дразнящей улыбки на губах. Он стоял на месте, как чёртова статуя, такой же отрешённый, и, если бы я не слышал его голос собственными ушами, я бы подумал, что выдумал это, чтобы себя помучить.
— Так ты говоришь, что эта горячая железка, которую ты седлаешь каждый день, это он?
Пантера прошёлся взглядом вниз по моему телу, а затем повернулся, чтобы провести пальцами вдоль бензобака.
— Я ничего тебе не говорю.
— Ну и что же в этом весёлого?
Пантера посмотрел на меня через плечо, и на долю секунды я увидел в его глазах тот же блеск, что был прошлым вечером, пока он не моргнул, и всё исчезло.
— Весело то, что незнание тебя раздражает.
— Ну, насчёт этого ты не был таким уж деликатным.
— Ты вообще знаешь, что означает слово деликатный?
Я пожал плечами и засунул руки в карманы.
— Конечно. Я могу быть деликатным, — затем я опустил взгляд туда, где джинсы Пантеры обтягивали его невероятную задницу. — Мне очень нравятся твои джинсы. Сидят просто отлично.
— Это твоя деликатность?
— Ну, да, на самом деле я хотел сказать, что твоя задница — одна из лучших, которые я когда-либо видел. Видишь? Деликатно.
Пантера посмотрел на меня, а затем покачал головой.
— Ты будешь делать это всё время, что мы здесь?
— Не вижу причин, чтобы этого не делать. Я не могу представить ничего лучше, чем если ты пойдёшь навстречу, — затем до меня кое-что дошло, и я посмотрел за плечо Пантеры на комнату, откуда он вышел. — Это твоя комната, или мне следует ревновать?
Пантера скрестил руки и усмехнулся.
— Это не твоё дело.
— О, видишь ли, моё, — сказал я, проводя пальцами по сидению его мотоцикла. Я не чувствовал вины, прикасаясь к нему, когда хозяин стоял в метре от меня, хоть он и наблюдал за моими движениями, словно ястреб. — Соседняя комната — моя.
На это он никак не отреагировал, но не потому, что это не вызвало у него никаких эмоций, в этом я был уверен.
— И что? — произнёс он.
— Мне кажется, это очень удобно. Партнёры в учёбе, соседи…
Пантера пожал плечами.
— Случайность.
— Или судьба.
— Учитывая, что нас двадцать, выбор не велик.
— Аллилуйя, чёрт возьми, — сказал я, обходя его мотоцикл сзади, подходя ближе к Пантере, который не двигался. — Как думаешь, у нас есть смежные двери?
— Нет.
— Очень жаль. Может, я смогу проковырять глазок. Ну, знаешь, приглядывать за… всем.
Следующее, что сделал Пантера, меня удивило. Он рассмеялся. Он рассмеялся, чёрт возьми.