История любовницы короля

— Ещё бы, тридцать лет учился у него подставам, — Райан согласился. — Кстати, о чём вы говорили? Он тебя наверняка успел обидеть несколько раз.

Мой рот открылся, чтобы ответить: «Да так, о ерунде. Но да, ты прав, твой отец умеет сделать больно», — как вдруг на меня напал кашель. До слёз, до покалывания в груди. Райан и по спине меня похлопал и посоветовал, как правильно дышать, а потом наклонил голову на бок, присмотрелся ко мне и сдвинул брови к переносице:

— Печать молчания, значит? Отец в своём амплуа осторожного политикана… Можешь ничего не рассказывать, я догадываюсь, о чём он тебя просил. Сразу скажу — нет. И необходимости в этом не будет.

Странное дело: стоило мне передумать рассказывать о разговоре с сиром Арлайсом, как першение само собой прошло, только горло чесалось из-за надсадного кашля.

— Почему? — хрипло спросила я, откашливая остаточное лёгкое першение.

— Всё очень просто, — Райан вдруг развернул меня, облапил за спину и поцеловал, задержав губы и объятия. Я попробовала было вырваться, но он держал меня крепко и более того — по-хозяйски положил руку на мои ягодицы.

Когда отпустил, я увидела, как на нас по очереди оборачиваются Марреды.

— Ни одна уважающая себя девушка не согласится на проверку слияния с бессовестным любовником, — Райан довольно отёр влажные углы рта. — Ей понадобится время, чтобы смириться с этим, а значит, мы пока можем вздохнуть свободно.

Я покачала головой. Какой Райан наивный! После разговора с его отцом я была просто уверена, что когда дело коснётся большой выгоды, то и «уважающая себя девушка» легко переступит через брезгливость. Но в одном он был прав: сир Арлайс тоже видел наш поцелуй и видел, что Марреды видели. На меня давить с просьбой, как можно быстрее уговорить Хетуан, после этого он не сможет.

Мы шли с Райаном рука об руку, и он периодически наклонялся, чтобы чмокнуть меня то в шею, то в губы. Супруги Риз мрачнели всё больше, Марреды ухмылялись, и только Его величество оставался добродушен, не обращая внимания на плетущиеся вокруг него интриги.

Насыщенная прогулка утомила гостей, но хуже всех выглядел король. Лицо его покрылось розовыми пятнами, а свистящая одышка понравилась мне ещё меньше. Сир Маддред осторожно спросил у короля, не достаточно ли ему прогулки на сегодня, может, стоит остаться ночевать во дворце, но тот отмахнулся, мол, как раз отдышится солёным воздухом в том домике на побережье, а за час вполне восстановится для обратной прогулки.

До ужина оставалось примерно часа полтора. Генрих повёл отца в комнату и велел мне зайти под каким-нибудь предлогом в его комнату и остаться ждать. Райан с Брисом ушли готовить вещи — дополнительные покрывала и подушки для инквизиторов и самого Райана, всех, кто будет ночевать там. А так же посуду, некоторые продукты и воду. Таким образом, трое моих мужчин избежали вероятности, в которой одного ругал отец-герцог, второго — преследовали родственники потенциальной невесты. На ужине все будут вести себя сообразно статусу, а сразу после ужина Его величество отбудет на побережье, и снова разыграется карта «Все заняты, поговорить не с кем».

По совету Генриха, я взяла на кухне столик-разнос с горячим чайничком и печеньем, какие разносили по всем комнатам слуги. Нырнула с ношей в комнату принца, успев поймать хмурый многозначительный взгляд сира Арлайса, со скучающим видом прогуливающегося в коридоре, закрыла дверь на механический замок и осталась ждать хозяина жилища.

Генрих пришёл через полчаса, вскрыл замок и сразу изнутри закрыл на персональную маг-печать.

— Сир Арлайс в коридоре? — спросила я.

— Нет, — Генрих снял с себя камзол и начал расстёгивать жилет и рубашку. — Я видел только сира Маддреда.

Понятно. Один интриган спугнул другого. Сир Маддред точно не мог знать, что я здесь, вряд ли Ризы и Маддреды будут обмениваться хотя бы мелкой информацией.

— Я хочу искупаться, после ужина будет некогда. Отец уже освежился и лёг отдыхать. Тоже мне любитель путешествий. Сам еле ходит, но перед сворой хорохорится, — ворчал Генрих.

— А он сможет вернуться на побережье? — я набирала воду в терму и бросила артефакт на дно, не дожидаясь, пока небольшой бассейн заполнится.

— Приедет повозка, довезёт до поворота, — мимо меня прошло голое тело, привлекая к себе движениями упругих ягодиц. — Раздевайся, тебе тоже нужно расслабиться. Пусть свора видит, что их присутствие нам не помеха, и мы счастливы.

Я попробовала было возразить, но меня быстро переубедили, расшнуровав платье и начиная зацеловывать обнажающееся тело. Уж не знаю, почему, но свои вещи я забрала в терму. Одеваться в присутствии даже Райана было бы опасно, иначе мы бы сорвали ужин, заставив всех ждать. А в терму он, когда вернётся, заходить не станет, потому что будет разговаривать с Генрихом. Вот так нехитро я рассудила, сложила аккуратно вещи в стороне и опустилась по ступенькам к сидящему мужчине.

— Идём ко мне, Илари-ана, — пошутил он, придумав недавно сборное имя, служившее для меня сигналом. Я сменила личину и опустилась к Генриху на колени.

Под шум воды мы целовались, затеяв игру языков.

<…>

Мы начали наш танец, но не успели войти в энергичный темп, как в дверь, ведущую в терму, постучали.

— Генрих, прости, ты там? — жалобно спросил голос Хетуин.

— Проклятье! — только и смог тихо выругаться принц, чей орган в данную минуту меньше всего нуждался в отвлекающих манёврах. Нам пришлось остановиться, и Генрих уже громко ответил. — Да, я сейчас выйду.

Мне шепнул:

— Подожди, я сейчас её выпровожу.

В купальне не было ни шлафора, ни одежды принца, поэтому он обернулся простынёй вокруг бёдер и вышел, поблёскивая каплями на спине. Я замерла в ожидании. Вода уже наполнила терму и грозила начать переливаться через верхнюю ступеньку. Пришлось потянуть за цепь с пробкой, чтобы спустить воду: без шума воды в купальне все мои передвижения будут прекрасно слышны в соседней комнате. На всякий случай тоже поднялась, закуталась в простыню и встала возле двери так, чтобы когда она открылась, то я смогла бы спрятаться за ней.

— Зачем ты пришла да ещё взломала мою печать? — сердито спросил Генрих в соседней комнате.

— Прости… Я понимаю, и все прекрасно понимают, что вы делаете с герцогом Ризом. Ты избегаешь меня и скоро уйдёшь, а я бы не хотела мучиться до рассвета. Просто выслушай меня, я постараюсь быть краткой. Мне тоже не нравится всё это… — это точно была Хетуин? Голос её, но интонации неуверенной и уставшей девицы.

— Хорошо, я тебя слушаю, Хетуин де Марред. Пять минут. Мне хотелось бы помыться, как видишь, — не добавляя мягкости голосу, холодно согласился принц.

Она заговорила так, словно отрепетировала свою речь. Не знаю, может, я плохо её знала, и Хетуин всегда была собранной в мыслях, даже когда её покидало чувство уверенности…

— Я хочу сказать тебе кое-что. Предложить.

Меня окатило чувство дежавю. Сир Арлайс тоже предлагал заманчивое, по его мнению. Райан был уверен, что и у Маддредов ко мне нашлось бы взаимовыгодное условие. Но от Хетуин его особенно было интересно услышать.

Сначала она сослалась на родителей и всю эту ситуацию, которая её давно измучила. Хетуин нашла в себе силы признаться: она видит, что Генрих равнодушен к ней, потому что рана на его сердце после Иларии ещё не затянулась. Вот это было странным! Риз-старший не знал об этом, а Хетуин была в курсе окончательного разрыва. Должно быть, сплетни в Академии цвели махровыми маками, которые, как известно, запаха почти не имеют, но привлекают к себе много насекомых.

— Я устала, Генрих. Устала бороться за тебя, с тобой и из-за тебя. Ты знаешь о моих чувствах к тебе, но всегда делал вид, будто тебя это не касается. Послушай. Я готова заключить с тобой соглашение, если ты всё-таки выберешь меня. Я не буду возражать, если у тебя на стороне будут любовницы. Прошу лишь заводить интрижки на стороне так, чтобы ни я, ни другие не знали. Я не буду преследовать твоих женщин, ревновать тебя… Пока ты сам не поймёшь, что хочешь уважать меня. Я рожу тебе столько детей, сколько позволит Владычица и буду верной женой и хорошей матерью… Если ты согласишься…