Роковой бал

– Я не понимаю. Это плохо?

– Он наблюдает за мной по другим, менее лестным для меня причинам, – пояснила Джейн.

– Нет. – Адорна убежденно покачала головой, и ее кудри задрожали. – Я так не думаю. Когда у мужчины такой горячий хищный взгляд, и кажется, что единственное, чего он хочет, это поскорее взять жену за руку и куда-нибудь уйти с ней, – это хорошо, я совершенно уверена.

В первый раз в жизни Джейн пожалела, что не установила в отношениях с Адорной той черты, которая не допускает подобной откровенности. «Рассказывай мне все», – всегда говорила Джейн. – «Говори мне все, что думаешь». Теперь Адорна говорила, а Джейн не хотела слушать ее.

Адорна решительно хлопнула в ладоши.

– Но я пришла не для того, чтобы обсуждать дядю Рэнсома. Я пришла сообщить, что нашла мужчину, за которого хочу выйти замуж.

Джейн мгновенно обо всем забыла и спросила:

– Правда? Почему же он до сих пор не попросил твоей руки?

– Он считает, что сначала нужно вас предупредить. Постоянное беспокойство Джейн по поводу такого подарка, как Адорна, заставило ее насторожиться.

– Предупредить? Почему?

– Он думает, что вы будете против из-за его возраста.

– Его возраста?..

– Он старше меня.

– Насколько старше?

– Намного. – Адорна поиграла локоном. – Около пятидесяти лет.

Джейн шумно вздохнула от ужаса.

Адорна проворно вскочила с кровати и взяла Джейн за руку.

– Но не переживайте! У него есть все, что мне нужно.

– Богатство и титул, – предположила Джейн.

– Да, но это я могу получить и так. – Она остановила возражения Джейн пожатием плеч. – Нет, то, что есть у Дениэла, – это его доброта.

Мозг Джейн лихорадочно работал. Дениэл? Дениэл...

– Когда я говорю с ним, он смотрит мне в лицо. Я имею в виду, с другими мужчинами мне кажется, что говорит моя грудь, а не я.

Дениэл...

– Он слушает меня. Если я говорю, что мне нравятся желтые розы со сладким запахом, он мне присылает именно такие розы, а не вечные красные розы, символизирующие глубокую страсть. – Адорна тяжело вздохнула. – Глубокая страсть. Большинство мужчин понимают только ту страсть, от которой влажно между ног.

Разум Джейн озарила догадка.

– Дениэл... Маккауслэнд?

– Да! Виконт Рускин! Помните, мы видели его на берегу? Конечно, Джейн его помнила. Этот пошатывающийся старик?

Он хочет жениться на Адорне? Ее очаровательная юная племянница хочет замуж – за него?

Адорна, должно быть, прочитала мысли Джейн, поэтому быстро заговорила:

– Он очень милый, тетя Джейн. Он простой человек, такой как я. Он не относится ко мне со снисхождением из-за того, что мой отец торговец, как делают все остальные. Он не станет в первый же год брака изменять мне только для того, чтобы доказать свою мужественность. Во второй год брака наши отношения останутся такими же свежими, как и прежде. Тетя Джейн... – Адорна с мольбой подняла на нее глаза. – Я ему нравлюсь. Он... любит меня.

Джейн встала и подошла к окну. Она посмотрела на сад внизу. Он ее любит. Дениэл Маккауслэнд любит ее племянницу.

Кто такая Джейн, чтобы говорить, что этого недостаточно? Кто она такая, чтобы сказать Адорне, что та ошибается? Может, Адорна и не самая умная девушка. Возможно, она слишком поспешно бросается в этот брак. Но дайте Адорне лишь пару часов, и она изучит любого мужчину вдоль и поперек, и если она говорит, что Дениэл – ее мужчина... несомненно, так оно и есть.

– Хорошо. – Джейн повернулась к племяннице и протянула ей руки. – Если это то, чего ты хочешь, то я благословляю тебя.

– О тетя Джейн, – Адорна протянула руки навстречу и крепко обняла ее. – Я так счастлива. Я скажу Дениэлу, что он может поговорить с дядей Рэнсомом.

– Нам нужно получить согласие твоего отца.

– Он согласится. Дениэл очень богат.

– Еще бы.

Элизер, который так радовался, что теперь стал почти родственником Блэкберну, никогда не задумывался, что его отношение к Джейн было самым унизительным, и даже сейчас не понимал, что не сумеет извлечь выгоды из ее брака. Он будет необычайно рад иметь родственные связи с Дениэлом Маккауслэндом и также необычайно удивлен, когда станет парией в доме собственной дочери.

– Мы поженимся осенью, и в следующем году я рожу Дениэлу ребенка.

– В следующем году?

– Я ведь говорила вам, что он должен жениться и завести детей, чтобы передать титул. – Адорна выпустила Джейн и хитро улыбнулась. – Он говорит, что ему всегда удавалось то, к чему он прикладывал свой ум, и теперь он жаждет направить свой ум на продолжение рода.

– Могу себе представить.

– Мне нужно идти. Он сегодня будет у Фейрчайлдов. Мне не терпится ему сказать.

Слегка удивившись, что человек, который не родился дворянином, приглашен на такой элитный прием, Джейн сказала:

– Он посещает вечера у Фейрчайлдов? Адорна засмеялась:

– Они должны ему деньги. – Адорна посмотрела поверх плеча Джейн. – В котором часу я должна быть готова, дядя Рэнсом?

Джейн обернулась и увидела его. Рэнсом стоял, прислонившись к дверному косяку, совсем как тогда – с тех пор прошло не так уж много ночей. На этот раз, однако, в нем не было ни той насмешливости, ни притягательности. Вместо этого он пристально смотрел на Джейн, даже когда говорил с Адорной.

– Мы выезжаем в два часа.

– Чтобы быть там в четыре? – Адорна в ужасе прикрыла рот ладошкой. – Но это слишком рано.

– В четыре, – повторил он.

Адорна кинулась к дверям, бормоча:

– Мне нужно одеться.

Блэкберн мрачно взглянул на Джейн.

– Так она будет готова к трем. Адорна просунула голову в дверь:

– Я все слышу, – укоризненно сказала она. Затем обратилась к Джейн: – Я пришлю служанку, чтобы убрать здесь. – Адорна взглянула на Рэнсома, неторопливо шедшего к ее тете, и добавила: – После того, как он уйдет.

Она вновь исчезла, оставляя Джейн один на один с очень задумчивым мужем.

Вчерашняя вспышка гнева прошла, теперь Джейн ощущала себя утомленной, но непоколебимой. Она не убежала. Она никогда больше не убежит.

– В чем дело, Рэнсом?

– Нам нужно поговорить. – Осколок фарфора хрустнул под его каблуком. – Чуть менее пылко, чем прошлой ночью.

– Продолжай.

Он остановился в двух шагах от нее.

– Ты все еще раздражена.

– Я не раздражена. «Раздражена» – это слишком бледно, чтобы передать мои чувства. – Она задумалась, подбирая слово для своего эмоционального состояния. – Я рассержена.

– Ты придаешь слишком большое значение тому, что было на самом деле простым недоразумением.

Джейн спокойно смотрела ему в глаза.

– Как глупо с моей стороны. Конечно, мне остается только поинтересоваться, а как бы отреагировал Квинси, если бы его обвинили в измене.

– Твою семью нельзя сравнивать с... – он осекся, внезапно сообразив, что после этих слов Джейн начнет спорить.

Слишком поздно.

– Мой отец был десятым виконтом Бавриджем, а ты четвертый маркиз Блэкберн. Хиггенботемы были дворянами, когда Квинси копошились в грязи. Мое происхождение благороднее твоего.

– Не думаю, – сказал он, поднимая руку. – Но я здесь не для того, чтобы вступить с тобой в перебранку. Я пришел, чтобы попросить тебя поехать сегодня с нами к Фейрчайлдам.

Она невесело рассмеялась.

– Ты считаешь, что я еще не получила свою порцию унижения?

– Ты не будешь унижена. Ты можешь находиться рядом с Адорной и мной...

– Свет тут же начнет громко сплетничать, что твоя жена охраняет тебя от чар племянницы. Нет, благодарю, но я остаюсь дома.

Его рука полезла в карман за лорнетом, но не могла его найти и бесплодно ощупывала ткань.

– Я предвидел, что ты можешь так ответить, что ж, дело твое. Но я должен спросить, почему ты решила, что Атоу – предатель?

Джейн тяжело вздохнула и опустила голову. Блэкберн пришел не для того, чтобы помириться с ней. Ему нужны сведения, касающиеся его работы. Ну конечно. Как она могла рассчитывать на что-то другое?