Роковой бал

– Он никогда со мной не соглашается, – леди Гудридж улыбнулась, и в слое пудры на ее лице появились трещинки. – Я старше его на целых десять лет. Можете мне поверить, после сегодняшнего вечера он поймет, что я всегда права. Мисс Хиггенботем, после бала статуя была под моим присмотром. Я очень внимательно осмотрела ее.

Джейн покраснела.

– Статуя произвела на меня неизгладимое впечатление. Мне интересно, над чем вы работаете сейчас.

Этот вопрос абсолютно не удивил Джейн.

– Я делаю наброски.

– Уверена, они очень талантливы. Но как обстоит дело со скульптурой?

При этих словах Джейн почувствовала опустошенность.

– Я больше не работаю с глиной.

– Этого-то я и опасалась. Загублен большой талант, и все из-за больного самолюбия моего брата. Конечно, учитывая его сегодняшнюю мрачность, я бы предпочла, чтобы он оставался таким же несносным мальчишкой, как раньше.

– Мне кажется, он достаточно невыносим и сегодня.

– Гм, – глаза леди Гудридж странно сузились и остановились на Джейн. – Повзрослев, Рэнсом приобрел привычку делать вещи, которые считает правильными, не заботясь о том, что кому-то это может причинить боль. Его безрассудная пылкость во время вашего неблагоразумного визита к нему похоронила вашу репутацию. Осмелюсь даже сказать, что он попытается загладить оскорбление, которое нанес вам.

Джейн поерзала на стуле. Ей было не по себе.

– Им руководила не страсть, миледи, а жажда мести.

– Перестаньте, дорогая, вы не проведете меня. Если помните, я была одной из тех, кто застал вас. – Леди Гудридж прищурилась и оглядела зал. Затем, сконцентрировав внимание на Джейн, она улыбнулась и продолжала. – Я замечаю страсть, когда вижу ее.

Жар прошел по телу Джейн, и она знала, что ее щеки горят. После короткого мучительного молчания леди Гудридж взяла девушку за подбородок и повернула к себе. На какое-то мгновение Джейн смело встретилась с ней глазами, но тут же отвела взгляд. Она не могла оставаться хладнокровной под пристальным и проницательным взглядом леди Гудридж и молча уставилась на собственные колени.

– Можете мне не рассказывать. – Леди Гудридж постучала пальцем по подбородку Джейн. – Вы с тех пор не поцеловали ни одного мужчину.

Джейн никогда не подозревала, как она будет хотеть возвращения Блэкберна. Уж лучше бы сейчас она подверглась этой напасти, чем продолжать столь ужасный разговор.

–Вы та же неопытная, нетронутая девушка, как и одиннадцать лет назад. Вы все еще...

«Пожалуйста, не говори этого. Не произноси этого слова!»

– ...девственница! – закончила леди Гудридж.

Джейн посмотрела на ее торжествующее лицо, а затем – с надеждой – в сторону банкетного зала. Вдруг она заметила, что Блэкберн стоит совсем рядом, держа две тарелки и невозмутимо слушая их откровения.

Она хотела, чтобы он спас ее. Но в ее планы не входило, чтобы он подслушивал.

– Рэнсом, – сказала леди Гудридж со скрытым удовольствием. – Ты принес ужин.

– Как ты заказывала. – Но смотрел он на Джейн.

– Ну, ты даешь! У меня нет времени на еду. – Леди Гудридж тяжело поднялась с хрупкого стула. – Я хозяйка, а танцы уже начались.

Действительно, оркестр грянул какую-то ритмичную мелодию, что привело Джейн в замешательство. Сейчас она всего боялась. Скачущих танцоров, флиртующих дебютанток, их хищных мамаш. Но больше всего ее страшило то, что теперь она перед Блэкберном – как на ладони. И она дрожала от смущения.

Это было действительно глупо – то, что она, конечно, была девственницей. Она была не замужем, поэтому все было вполне логично. Но каким-то образом, под действием слов леди Гудридж, Джейн ощутила себя не закоренелой старой девой, а женщиной с определенными физиологическими особенностями. Если раньше она была уверена, что Блэкберн и понятия не имеет, что под платьем у нее есть талия, бедра и другие подробности, то теперь она видела, что его взгляд остановился на ее груди. Джейн подняла руку и плотнее натянула шаль.

Леди Гудридж указала на освобожденное ею место.

– Рэнсом, садись здесь и сам ешь то, что принес. А вы, мисс Хиггенботем, наслаждайтесь вечером. Я с нетерпением буду ждать следующей возможности поговорить с вами.

Джейн с ужасом наблюдала, как уходит ее мучительница. Она бы все отдала, чтобы найти какую-то отговорку и удрать, но ее обычная сообразительность была придавлена грузом смущения.

– Ваша тарелка. – Блэкберн ткнул блюдо девушке прямо под нос. – Надеюсь, вы оцените мой выбор. Сьюзен так торопилась высказать свои пожелания, что я забыл спросить о ваших.

– Выглядит аппетитно. – Джейн не могла даже различить содержимое тарелки. Она взяла изысканную расписную тарелку из китайского фарфора осторожно, чтобы не коснуться его руки. Она отчаянно пыталась не выронить тарелку и в то же время надеялась, что какие-нибудь колдовские чары умчат Блэкберна в чистилище.

Но когда Джейн подняла голову, она увидела, что все еще находится на балу у леди Гудридж. Действительно, какая тут необходимость в чистилище, когда она здесь.

Он сел рядом с девушкой.

– Миндальное печенье довольно вкусное. Я нахожу его крайне полезным, чтобы прийти в норму после стычки с сестрой.

Возможно, все это его забавляло. Джейн хмуро посмотрела на него.

А может, и нет. Взяв с тарелки что-то круглое, плоское и сухое, она откусила кусочек.

– Очень вкусно.

– Это абрикосовые оладьи, – любезно пояснил он.

– Что ж... Вкусно. – Вытерев рот поданной им салфеткой, Джейн наконец решилась посмотреть в зал и с ужасом заметила, что внимание двух самых популярных людей в лондонском обществе сделало ее заметной. Она увидела любопытные взгляды сквозь трепещущие веера и почувствовала, как краска залила ее щеки. То, что сначала казалось ей тяжелым, но не бесконечным испытанием – возвращение к Адорне сквозь танцевальный зал – теперь бы длилось целую вечность.

Но Джейн уже не была пугливой девушкой, как когда-то. Теперь она не глупенькая дебютантка, а степенная и полная достоинства Джейн Хиггенботем. Даже когда свет узнает ее (невыносимо подумать, но это неизбежно), спокойная манера держать себя и чепец старой девы, а также почтенный возраст уберегут ее от вульгарного рассматривания.

Она снова рискнула взглянуть на Блэкберна. Его лоб прорезали две глубокие морщины, уголки губ были опущены. Она видела едва заметные белые швы на его шраме. Перемены в его внешности хоть и огорчали ее, но четко показывали, что он не бог.

Она не позволит ему снова играть собой.

Взяв печенье, Джейн попробовала его. Да, она и дальше будет вести себя как дуэнья Адорны, скучная и неуязвимая для скандала. Любое нежелательное внимание быстро ослабеет.

– Мисс Хиггенботем. – Голос Блэкберна звучал нетерпеливо, каким был он сам. – Я должен принести извинения за свою сестру. Она, возможно, чересчур прямолинейна потому, что она леди Гудридж и находится вне общепринятых рамок поведения.

Джейн холодно ответила:

– Похоже, это отличительная черта вашей семьи.

– Еда смягчила ваше сердце. – Он зацепил вилкой кусок оленины. – А также добавила излишней дерзости. Если хотите, чтобы я расспросил вас о ваших занятиях – или их отсутствии – за последние одиннадцать лет, боюсь, что буду столь же любопытен, как и моя сестра.

В этот момент Джейн отчаянно пыталась понять, что в свое время было причиной ее глупости – считать этого мужчину неотразимым.

Но не успела она ответить, как ее окликнул знакомый голос:

– Джейн! – Виолетта спешила к ней. В этот момент она мало походила на графиню Тарлин, скорее на сорвиголову, которой раньше и была. Легкое батистовое платье цвета зеленого яблока развевалось при ходьбе, волосы были собраны на макушке и ниспадали локонами.

Она была очень встревожена.

Собравшись с силами, Джейн поднялась. Она понимала, что ее могут узнать, – Блэкберн заставил ее посмотреть правде в глаза. Это всего лишь вопрос времени. По страдальческому выражению лица Виолетты Джейн поняла, что это время уже пришло.