Страница 233 из 271
Но, что ещё им оставалось?
— В любом случае, если повезёт, то мы успеем как раз вовремя, — Виктор смахнул голограмму в сторону и вывел проекцию текущего положения всех трёх групп кораблей. Двух рейнских и самого Седьмого флота соответственно. — В данный момент у нас есть примерно от тринадцати до четырнадцати часов до момента боевого столкновения. Это будет наш лучший шанс, Алан. И если уж мы сунули голову в пасть тигра, то будет кощунством хотя бы не попытаться перерезать ему глотку.
План был прост и изящен. Не настолько невероятным, чтобы дать им спасение, но, как уже сказал Виктор, это был их лучший шанс.
Прикончить Филиппа.
Не важно, что они сделают, вырваться из системы им уже не дадут. Группа Штудгарда доберётся до них через тринадцать часов. Второе рейнское соединение ещё через сорок минут, если они продолжат двигаться с теми же характеристиками, что и сейчас. Хотя сам адмирал в этом сомневался. Уж скорее в какой-то момент силы под командованием Филиппа сами снизят своё ускорение, чтобы накрыть их одновременно с двух сторон.
В любом случае их противник превосходил их в количестве пусковых установок почти в три раза. Как бы храбро они не сражались, но в таких условиях количество обязательно начнёт превалировать над качеством. Это неминуемо. Рейнцы просто похоронят их под плотными и непрекращающимися ракетными ударами.
Значит, стоит нарушить планы противника.
Как только боезапас и реакторная масса будут пополнены, Седьмой флот атакует первую группу Второго флота.
Главной целью станет уничтожение их флагмана. Благо благодаря короткому обмену сообщениями, произведённому ранее, они знали, что им является дредноут «Джеймс Т. Батлер».
Только так. Все их силы, против всего, что Филипп имел при себе. Мощная лобовая атака. Они прикончат его! Выйдут на дистанцию поражения энергетической артиллерией если это потребуется, но уничтожат одного из самых опасных противников, которых Рейн мог выставить против Вердена.
Виктор прекрасно понимал, чем это обернётся для его подчинённых. Атака в лоб… это будет резня.
И, пожалуй, она станет даже страшнее чем то, что произошло у Нормандии или случившееся с дредноутами Ирины.
Но это единственный выход, который у них оставался. Не жалкое бегство, без какой-либо надежды на спасение, но сражение. Пусть они и проиграют, но смогут разменять свои жизни, добившись крупного тактического выигрыша.
Конечно же, Виктор понимал, какую цену им придётся заплатить за этот «триумф».
Как только процесс перевооружения будет закончен, они начнут перевозить с борта всех дредноутов и линейных кораблей Леонарда Кенворта всех, без кого только можно обойтись. Он уже переговорил с ним и тот поддержал его план. Лёгкие и тяжёлые крейсера, плюс лишившиеся своего груза транспорта снабжения. Пожалуй, им удастся перебросить к ним на борт почти треть из числа экипажей тяжёлых кораблей. Конечно, придётся потесниться, но это всяко лучше.
После этого они начнут рассредотачиваться, уходя разными курсами во все стороны дабы увеличь свои шансы на побег. Рейнские линкоры и дредноуты просто не смогут за ними угнаться. Разве что корветы да другие лёгкие корабли, но беглецам хватит огневой мощи, чтобы защитить себя.
Так выглядел план последнего сражения Седьмого флота. Услышав его, Леви настаивал на том, чтобы и сам адмирал ушёл на одном из крейсеров. С такой простой операцией коммодор мог справится и сам.
Тем не менее, Виктор на отрез отказался делать это.
Он просто не мог поступить так после того, как попросит столь многих пожертвовать своими жизнями.
От мрачных размышлений Виктора оторвал пискнувший терминал.
Райн махнул рукой, открыв окно видеосвязи.
— Что случилось?
Появившееся на экране лицо старшего офицера связи «Мести» выглядело… бледным. И крайне удивлённым.
— Адмирал, мы получили сообщение с «Джеймса Т. Батлера» от адмирала Штудгарда. Оно адресовано лично вам!
Виктор нахмурился.
— Перешлите на мой терминал. Я просмотрю его в своей каюте.
— Конечно, сэр. Сейчас.
— Предложит сдаться? — предположил Алан, взяв в руки пузатую чашку с кофе, которую принёс из собственной каюты. Обосновал это тем, что в неё больше влезает.
Адмирал покачал головой.
— Вряд ли. Раз уж не предложил сразу, то и сейчас нет смысла. Они пришли сюда за нашими головами. Глупо было бы менять коней на переправе. Особенно, когда, давай будем честны, мы и так практически у них в руках.
В ответ Леви лишь хмыкнул и приложился губами к чашке, чтобы сделать глоток.
Получив файл с сообщением, Виктор вывел его на проектор над столом.
Как он и ожидал, это оказался записанный видеофайл. Расстояние между двумя флотами просто не позволило бы им общаться в режиме реального времени.
— Адмирал Райн, — произнесло изображение Филиппа Штудгарда. — Предлагая нам на этом и закончить. Дальнейшее продолжение этого сражения более не имеет какого-либо смысла…
— Как мы и думали, — кисло заметил Леви, баюкая в руках собственную чашку.
Впрочем, то, что рейнский адмирал произнёс дальше, едва не заставило его подавиться и пролить остатки кофе.
—…соответственно, если вы согласны и не хотите за зря губить своих людей, то я готов отдать приказ о прекращении огня и остановке военных действий в системе. Как только такой приказ будет отдан, все корабли под моим командованием, а также размещённые на планете вооружённые силы незамедлительно прекратят любые боевые операции. Так же, я хотел бы встретиться с вами для урегулирования вопроса с нашими собственными военнопленными, которые в данный момент находятся в ваших руках.
Виктор замер в кресле, не способный поверить в происходящее.
Так не бывает! Такое просто невозможно, мысленно твердил он сам себе. Сжав клыки на вашей шее, тигр уже не выпустит её из своей хватки. Это… не правильно! Это какая-то хитрость! Обман! Ловушка!
Тем не менее, изображение Штудгарда продолжило говорить. Казалось, что на губах рейнского адмирала появилась короткая, едва заметная улыбка.
— Я буду ждать от вас сообщения о вашем решении, адмирал Райн. И, чтобы вы не решили, будто это хитрый трюк, я, в качестве жеста доброй воли, продемонстрирую вам вашего противника во всей его красе. Вы увидите это через восемь минут после получения вами этого сообщения.
Голограмма потемнела, а сама запись закончилась.
На эмоциях Алан едва не вскочил со своего кресла.