НеТемный

Глава 17

— Я хренею, Клодус!

— Чего?

— И вправду, чесноком его приложил, — чернявый едва не плевал мне в лицо от радости, — Видал, как его колбасит?

— Ага, — тот ответил с лёгкой скукой, будто был чем-то занят, — Погоди-ка…

Я приоткрыл глаза. Затылок чернявого был совсем рядом — тот смотрел, как лысый за столом, перевернув оставленные карты противника, чего-то там сверяет с колодой.

— Клодус…

— Ах ты… ж… межемирская твоя морда! — лысый вскочил, едва не опрокинув стол и схватил первое же, что попалось под руку.

И это оказалось моё топорище.

— Клодус, ну это ж игра! Да я ж пошутил, верно⁈ После смены собирался всё вернуть, это ж шутка такая…

— В Сиянову бездну такие шутки!

Я в это время, напрягая и расслабляя мышцы ног, готовил их к действию. А то всё тело уже заметно затекло, и я боялся, что оно может подвести в нужный момент.

Эх, где моя Тёмная Аура… Эти двое растворились бы во Тьме, как куски сахара в чёрном кофе. И это не считалось бы убийством.

Я давно подозревал, что Бездна потому и поставила такое условие: «Не убий». Конечно, владычица Тьмы никоим образом не беспокоилась о душах невинно убиенных… Она просто-напросто хотела прижать меня к стенке в незнакомом и жестоком мире, заставить снова повернуться к Тьме.

Рано или поздно я бы пришёл к такому выводу, что надо просто загружать противников пачками во Тьму. И это бы не считалось убийством… Во Тьме человек, наоборот, становится свободен от всего, что его ограничивает в этом мире. Ну, ещё там обязательно найдётся какая-нибудь хищная сущность, которая избавит его и от последнего ограничения — жизни.

— Клодус, старый ты хрыч! — молодой упёрся лопатками мне в живот. Я и так высоченный, так тут меня подвесили.

Старый охранник, замахнувшись дубинкой, саданул молодому прямо по лбу.

— Ау! — тот схватился за голову, — Тебе чего, Стрибор в мозги пёрнул⁈

— Ах ты ж, молодёжь! — лысый схватил чернявого за отворот кольчуги, снова замахнулся топорищем, — Не поминай богов напрасно!

— А сам-то! — и чернявый отвесил лысому звонкий шлепок прямо по лысине.

— О-о-о… — тот округлил глаза, демонстрируя высшую степень возмущения.

Оба уже были достаточно близко, и я, недолго думая, просто вытянул ноги и обнял их обоих за плечи, в крепком хвате бёдрами. Получилось даже лучше, чем планировал — локти у охранников оказались заблокированы.

— Умпфф!!!

В руках силы немеряно… В ногах же силы ещё больше, этого не знает только глупец. Тут, главное, не передержать.

Оба драчуна дёрнулись, пытаясь отскочить от меня, я следом за ними потянулся на цепях. Ноги повели бедняг налево, направо… Я, прикусив губу, только сжимал их крепче.

— А-а-а, падаль хорлова!

— Осёл!

— Пусти, дышать же нечем!

— Я знаю, — спокойно ответил я, продолжая сжимать хватку до хруста.

Молодой, кстати, отключился быстрее, чем лысый. Так как смерть чернявого мне не была нужна, я с сожалением разжал ноги.

Чернявый сразу же завалился, как мешок, а лысый, пьяно тряхнув головой, качнулся, но устоял. Недолго, правда — я отвесил ему смачную пощёчину стопой.

Лысого крутануло, будто он попытался выполнить боковое сальто, и он отключился, рухнув в стороне. Покатилась по каменному полу моя дубинка.

— Ты… сюда, — я призвал цербера.

Из топорища вырвался сгусток, оформившийся в щенячью тень, и послушно завис перед моим лицом.

— Ключ.

Щенок кивнул тенью, и сорвался вниз. Моё зрение чуть раздвоилось — я всё так же висел и смотрел на тёмное помещение, где был только стол с висящим сверху чадящим фонарём, но одновременно я рыскал по карманам охранников в поисках ключей.

— Стой, — скомандовал я, — Вот.

Щенок радостно тявкнул:

— Дам-дам-дам! — и…

…всё. Всё, больше ничего.

Схватив белыми зубками железную связку, он даже не смог её сдвинуть, не то чтобы поднять. Да твою ж нежность адскую!

Почему из всех церберов, обитающих в глубине Тьмы, и наводящих ужас на тёмных служителей, мне достался такой слабак?

— Сам-сам-сам! — обиженно протявкала тень и нырнула в топорище.

— Эй! — я нахмурил брови, — А ну, ко мне!!!

Ответа не последовало, никто не вылез. Ах ты ж продрись светящая, я тебе покажу, дай только выбраться.

Я вскинул голову, глядя на штырь, с которого свисали цепи. Нужно что-то придумать, но, как назло, больше в голову не лезло никаких идей. Мой взгляд тщательно пробежался по помещению в поисках подходящих предметов, которые, предположительно, мог бы поднять дохляк из глубин Тьмы.

Может, вилка?

— Эй, ты… — я послал грозную мысль-приказ.

Ничего. Даже не вылез из топорища, зараза.

— Цербер, твою расщелину! — я стиснул зубы, — Вилку принеси.

На конце топорища показалась тень носа, клацнули зубы:

— Хам-хам-хам!

Со злости я тряхнул цепями.

— Я ж тебе устрою! — при этом сверху раздался надсадный скрип.

Замерев, я снова глянул на крюк сверху. А впрочем, Всеволод, не заметил ли ты, каким нервным стал? Это мешает думать…

И ты явно забыл, что ты — бросс. Махина из жил и мышц, которая в такой ситуации может ни хрена не думать, а просто попробовать решить всё силой.

Я оттянулся на носочках, пытаясь привстать и даже подпрыгнуть. Получилось плохо, но мне было нужно всего немного, чтобы перебросить тело набок. И ещё…

Через пару секунд я уткнулся щекой в холодный камень. Всё, теперь я лицом к стене. Ну, поехали.

Я упёрся коленом, потом другим. Кандалы врезались в запястья, было больно, но умереть в руках Чумного будет ещё больнее.

Кое-как я одну ногу поставил на стопу. Другую. И, натягивая цепь, стал выпрямлять тело. Мелкими шажками я поднимался всё выше, и в какой-то момент уже был едва ли не параллельно полу.

Мышцы вздулись, когда я натянул цепь до предела…

— О-о-ох, — раздалось внизу.

Рыкнув, я чуть согнул колени, а потом рванул сильнее, выпрямляясь. Штырь со звоном вылетел из кладки, и я, счастливо улыбнувшись, рухнул вниз, прямо на чернявого.

Тот, кажется, очнулся, но огромная туша, упавшая на него сверху, снова отправила охранника в забытие.

Я встал, без особых церемоний перевернул молодого. Вытащил ключи, безошибочно подобрал нужный. У Тёмного Жреца столько темниц и подземелий в замке, что разбираться в ключах, наверное, едва ли не второе умение после магии Тьмы.