Сводные

Как он и предполагал, Сережа был тем, кто нарушив свои принципы поднимался по ступеням, ведущим в его дом. Он мог обманывать себя, что все дело в Юле и её плохом самочувствии, но правда была в том, что он просто устал плыть против течения. Воевать с тем, у кого в руках был смысл его жизни.

Она открыла, когда он был уже на верхней ступене. Взлохмаченная, с красным носом и в махровой пижаме — она вовсе не походила на молодую девчонку, встречающую новый год.

— Привет, — настороженно поздоровалась она, оглядывая его с головы до ног. — Ты чего приехал?

Сережа остановился на пороге, не смея зайти без приглашения. А она, видимо, была слишком обескуражена его приездом, что совсем забыла о манерах.

— И так ты меня встречаешь, Кроха? — с ироничной улыбкой поинтересовался он. — Словами зачем приехал? А я, между прочим, тебе мандарин привез. Со стола украл.

И, словно в подтверждение своих слов протянул ей прозрачный пакет с тройкой мандарин и одной апельсиной, что действительно взял с праздничного стола. Не хотелось приезжать с пустыми руками, а шампанского не нашел.

Усмехнувшись, Юля взяла протянутый пакет и отступила в дом, придерживая для него дверь в немом приглашении. Просить дважды не было нужды, он послушно вошел, скидывая пиджак.

— Тапочки возьми в тумбе, — прокричала Юля, уходя с пакетом.

Послушно повесив пиджак в шкаф и надев тапочки, Сережа последовал по красиво украшенному золотыми лампочками холу на звук её голоса. Она нашлась в гостиной, одиноко разместившись на огромном угловом диване в ворохе одеял и подушек. На столике перед ней лежал градусник, пару флаконов лекарстваа от насморка, а так же стояла раскрытая бутылка шампанского без бокала и парочка серебристых оберток от шоколадных конфет. Свет был потушен, а единственным освещением в комнате были мигающие огоньки украшенной голубой ели и светящийся телевизор.

— Празднуешь в одиночестве? — поинтересовался мужчина, проверяя наличие шампанского в полупустой бутылке.

Юля пожала плечами, накрывая ноги пледом и указала ему на свободное место.

— Если ты пришел на новогоднюю вечеринку, то ошибся адресом, — невозмутимо ответила она. — Я заболела.

Сережа невольно залюбовался ею в мареве золотых огоньков. Он уже и забыл какая она красивая без всей этой косметики и дорогих костюмов. Именно вот такая — домашняя и с красным носом — она казалось ему совершенством.

— Именно с вечеринки я и сбежал, — отозвался Метеля, опускаясь на диван рядом с ней.

Юля покосилась на него, следя за тем, как он снимает галстук и растегивает верхние пуговицы рубашки.

— От секретарши сбежал? — невиннно поинтересовалась она. — Что ты на меня так смотришь? Макс работает на две стороны.

Сережа покачал головой, следя за её невозмутимым лицом. Нужно будет наутро провести с Горемом долгую и убедительную беседу о вреде длинного языка в его карьере.

— Ну а что я должен был делать? — пожал плечами Метеля не отрицая того факта, что Макс пересказывал ему все, что происходило в жизни Юли. — Ты же не отвечаешь на мои звонки.

— Думала, так будет лучше, — честно призналась она, ловя его взгляд. Но первой не выдержала, отвела его к телевизору. Не хотелось по-новой затевать этот разговор. — Но… я скучала.

Едва сдерживая улыбку, что так и норовила расплыться на пол лица, Сережа тоже перевел взгляд на экран.

— Один дома? Серьезно? — неверяще поинтересовался он. — Ты же ненавидишь этот фильм.

Юля досадно вздохнула, беря в руки открытую бутылку шампанского и сделала большой глоток прямо с горла. Потом протерла горлышко рукавом и передала бутылку Сереже. Он охотно принял её, тоже нуждаясь в алкоголе этой ночью.

— Настроение такое, — наконец ответила она. — Смотреть нелюбимый фильм в ненавистном месте и в отвратительнейшем состоянии. Кстати, зря ты со мной с одного горла пьешь, завтра с температурой сляжешь.

Сережа хмыкнул, ставя бутылку на столик у её ног.

— Зараза к заразе не липнет, — по-детски отмахнулся он, окидывая её придирчивым взглядом. — Температура есть?

— Тридцать семь и пять, — неохотно ответила Юля. — Так что там с секретаршей не заладилось?

Сереже могло показаться, но это случаем не ревность в её голосе сквозила?

— Просто настроение было неподходящее празднику, — спокойно отозвался мужчина. — Я лучше буду смотреть старый фильм в ненавистнейшем месте, но в хорошей компании.

— Спасибо, — тихо отозвалась Юля, после нескольких минут тишины.

Но эта тишина не была напряженной, скорее теплой и уютной. Тишина, которую не хотелось нарушать. Метеля не ответил, но ей было это и не нужно. Она бы никогда в жизни не призналась ему, как одиноко себя чувствовала этим вечером. Еще никогда её не оставляли одну на праздник. Рядом всегда были родители, Сережа с бабой Катей или Денис. Мысли о супруге заставили глаза предательски чесаться. Нет, она не станет плакать. Не при Сереже.

Этой ночью она решила раслабиться и просто насладиться тем, что он был рядом. Она понимала, что в войне между ним и ее отцом она никогда не сможет занять чью либо сторону, но эта ночь была для неё чем-то вроде временного перемирья. Сегодня не нужно было убеждать Метелю, что папа не монстр. Не нужно было держаться из последних сил, закусывая губы, лишь бы не дерзить отцу и молча выслушивать его речь на тему: «папа лучше знает». Сегодня не нужно наклеивать на лицо искуственную улыбку и делать вид, что её жизнь не закончилась в девятнадцать лет.

Сегодня, только этой ночью, она могла просто расслабиться и позволить себе перевести дыхание, поскольку знала, что мужчина рядом с ней никогда не даст ей упасть. Не даст провалиться во тьму. Ему не нужно знать о мыслях, что посещали её до его прихода. О том, как эпично бы смотрелся ее труп, висящий повешенным на гирлянде в холе. Сережа не должен знать, как сильно она сломлена, поскольку тогда посчитает себя обязанным заботиться о ней. Она знала, уже проходила такое, когда двенадцатилетнему пацану пришлось стать для неё и отцом и матерью.

Но с ним было хорошо. Спокойно. Она снова чувствовала себя защищенной и оберегаемой. Поэтому и расслабилась. Один фильм сменил следующий, пустых бутылок из-под шампанского за столиком прибавилось, а Сережа пересел к ней поближе, когда её начало снова морозить.

Александр Святославович был в прекрасном настроении, когда они с Кариной утром вернулись домой. Все шло именно так, как он планировал. Рейтинги Ковальского были запредельными и сегодня он практически во всеуслышанье официально объявил, что кресло премьера отведенно именно ему. Да и сын его порадовал своими серьезными намереньями относительно Юли. Зацепила парня дочка видимо сильно, раз не оставляет планов относительно неё не смотря ни на что. Но это и хорошо, пора ей возвращаться к жизни. Хватит убиваться по тому пареньку, недомужу своему. Итак ей всю жизнь чуть не поломал.

Соколов искренне удивился заметив машину Сергея на обочине у своего дома. На сколько он знал, парниша должен был встречать новый год со своей очередной девахой. Что он забыл в его доме? Тот, кто с пеной у рта доказывал, что больше и ноги его здесь не будет. Неужто образумился, понял свое место? И что же повлияло на это? Проблем с фирмой у него вроде нет, год закрыли с прибылью, которой компания еще никогда не показывала за все годы своего существования. Ни каких теневых игр за его спиной Сокол не затевал, наоборот, максимально руки очищал все последние пол года. Да и не мог проколоться нигде, со всех сторон подстраховался.

К дому подходил быстро, заставляя Карину потарапливаться. И застыл на пороге в гостиную, глядя на картину перед собой. Ребята спали на диване. Сережа сидел с запрокинутой на спинку головой, а Юля спала, уложив голову на его коленях. Но не это привлекло его внимание, а тот факт, что рука Сергея лежала на её спине, удерживая в кулаке зажатый плед, словно он опасался, что она могла раскрыться во сне. И картинка сложилась в голове мужчины. Он знал, что Метеля любит Юлю, но считал эту любовь братской. Все его поступки списывал на заботу о близком человеке, о девочке, которую выростил и воспитал. Ни разу в его голову не закралась мысль о том, что он может не просто любить, но и быть влюбленным в дочку. А ведь это же в корне меняло дело. Зная, что Сережа никогда не пойдет пронив неё, у Сокола не просто козырь в рукаве появлялся. У него неожиданно прибавился самый настоящий джокер.