Сводные

Юле хотелось хлопнуть его по плечу за эту ухмылку, но вместо этого она наклонилась и снова прижалась к нему губами, отвечая на его вопрос как могла. Он ответил молниеносно, словно только и сдерживал себя от того, чтобы сделать это первым, боясь передавить.

— Я думал, что вы с Денисом… — неуверенно признался он в том, что занимало все его мысли последние несколько месяцев. — Ну, что вы пробовали … что-то.

Юля дернулась в его руках. Денис. Она забыла о прекрасном, веселом, милом парня, который любил её. И не просто забыла, она предала того, кто всегда поддерживал и оберегал её. Обманула того, кто честно и правдиво говорил ей о своих чувствах и уж точно не заслуживал всего этого.

Поймав её затравленный взгляд, Сережа осторожно поставил девчонку на пол, беря холодные маленькие ладошки в свои руки.

— Как я могла? — ошарашенно прошептала Юля. — Я изменила своему парню.

Если бы это сказал кто-то другой, Сережа бы разозлился. Он ценил преданность в женщинах. Верность вообще была для него одной из главных добродетелей, но он не считал, что Юля сделала что-то плохое. Словно она всегда принадлежала ему, и это именно Дрон был «плохим» парнем в этой истории.

— Ты моя, — прямо произнес Сережа ровным и уверенным голосом.

Тоном, что заставил мурашки рассыпаться ворохом по белоснежной коже. Тоном, что не терпел возражений и был единственной истиной, что существовала. Аксиомой в её жизни. Голосу, которому она верила и доверяла безоговорочно.

Видимо поэтому она улыбнулась, глядя в его глаза.

— Конечно твоя, — согласилась она. — Я всегда была твоей.

Глава 10 (Сереже 18, Юле все еще 14)

С тех пор Юлина жизнь очень сильно осложнилась. Но вместе с тем, она никогда не чувствовала себя счастливее. Каждую ночь, возвращаясь с работы глубокой ночью, Сережа заставал Юлю за учебниками, поскольку она отказывалась ложиться спать, пока не получала свой «сладких снов, котёнок» поцелуй. Они вместе ужинали, прежде чем разойдись по своим комнатам. Юлька несколько раз просилась остаться на ночь с ним, но Сережа не доверял себе в достаточной степени, чтобы на это пойти. Она отдалилась от Дениса. Доронин пытался с ней поговорить и выяснить, чем он её обидел, но Юля лишь замыкалась в себе и сваливала вину на загруженность уроками. Он не верил, но решил дать ей немного больше свободного пространства, чтобы она решила для себя хотела ли она быть с ним или нет. Это устраивало девчонку, но совсем не устраивало Сергея, который хотел от неё определенности. Ему было плевать на всех, он хотел, чтобы она во всеуслышание объявила, что выбрала его.

К этому Юля была не готова.

Баба Катя, молчаливо попивала чай за столом своей отремонтированной кухне старого родительского дома, наблюдая, как Юля помогает Сереже с обрезкой винограда на улице. Она уже давно заметила, что отношения между ребятами изменились. И, если раньше она думала, что чувства были только со стороны девочки, то сейчас, глядя за тем как горели глаза Сережи при взгляде на их кроху, она лишь вздыхала. В мире, где все считали ребят родными братом и сестрой, их отношениям не было места. Люди не поймут и не примут. Выращенная во времена капитализма, где общественное мнение играло огромную роль в социальной жизни, старушка даже не представляла, как должна была поступить. Стоило ли ей поговорить с Сережей и все ему объяснить? А не настроит ли это его против неё самой? Она знала, что Сережа никогда не оставит Юлю. Знала это, когда он закапывал её уши в десятилетнем возврасте, когда проверял её уроки в двенадцать. Но она надеялась, что он не догадается о характере своих чувств к этой девочке.

Но теперь, когда старушка следила за ребятами, работающими в саду, она понимала, что скоро все увидят то, что видела она. Такие сильные чувства невозможно скрыть. Но откройся они сейчас, жизнь Юли будет разбита. Она должна была хотя бы окончить школу, прежде чем окунуться с головой в море социального порицания, которое непременно ждало бы их.

Сережа не мог не радоваться тому, что, наконец-то, имел возможность быть рядом с той, которую любил. Последние две недели он практически безотрывно был на работе, передавая ставленнику Волыны все дела. Оставалось совсем немного, они вот-вот должны были закрыть вопрос со стройкой, Сережа бы получил полагающиеся ему деньги, и был бы свободен. Он уже просчитал, что запаса отложенных денег им должно было хватить месяцев на восемь. А их бы ему хватило, чтобы начать собственный честный бизнес по перегонке и растаможивании машин, о котором он уже несколько месяцев думал. Работа была командировочного характера, что радовало его, ведь находиться с Юлькой для него в последнее время было немного сложно. И дело было вовсе не в ней. Она была словно ангел. Сложность заключалась в том, что с каждым днем ему все сложнее было сдерживаться. Он хотел её. Хотел так сильно, что не мог думать ни о чем другом, а она, словно не понимая, что делала с ним, стремилась постоянно оказаться как можно ближе. Льнула к нему в поиске ласки. Но он знал, что она еще была не готова. Им нужно было подождать.

Поглощенный в свои мысли, он едва не пропустил тот момент, как её нога соскользнула со ступеньки. Едва успев поддержать, Сережа недовольно покачал головой.

— Так, все, хватит, — не выдержал Сережа, сдернув девчонку с лестницы и поставил на землю.

Только тогда вздохнул полной грудью. Последние несколько минут даже дышать боялся, пока наблюдал, как Юля, балансируя на одной ноге на самой верхней ступени, до лозы тянулась. Думал, поседеет.

Она лишь недовольно выкрутилась из его объятий, поглядывая в сторону дома, опасаясь, что баба Катя их увидеть может. Это маловероятно было, учитывая, что старушка в последнее время почти не поднималась с кровати, но проверить стоило. Сережа заметил этот взгляд и недовольно поджал губы. Ему уже осточертели все эти ужимки и прятки. Хотелось просто обнять свою девочку. Поцеловать не боясь, что кто-то увидеть их может. А не мог. Знал, что жизни им тогда не будет в этой деревне, если про их отношения кто-либо узнает. Поэтому и приходилось постоянно сдерживаться и отдергивать себя. А руки целенаправленно к ней тянулись.

— Не злись, — заметила Юля недовольство на лице парня.

Он лишь кивнул, отбирая с её рук садовые ножницы, и сам на лестницу полез. Юля тут же подбежала и схватилась за основание, чтоб лестница под Сережей не шаталась.

— Ты чего такой серьезный? — донесся в его размышления звонкий голос. — На работе что-то случилось?

Сережа покачал головой. Первым порывом было смолчать и отшутиться, что ничего страшного не произошло, но попросу не хотелось от нее ничего скрывать. Юлька должна знать, что происходит в его голове. Их маленькому роману было немногим больше двух недель, но он уже не понимал, как жить не целуя её нежные пухлые губы.

— На работе все хорошо, передаю последние дела и ухожу. А сейчас… Просто думаю о том, как нам дальше жить, — честно выдохнул парень.

Юля закусила губу, явно пытаясь смолчать какое-то ехидство.

— И как? — поинтересовалась она. — К какому выводу пришел?

— Мы не сможем жить здесь, Юль, — с неохотой признал парень, спускаясь с лестницы. Разговор был слишком серьезным, чтобы вести его так. — Если мы хотим быть вместе, нам придется уехать туда, где люди нас не знают. И сменить документы. Я думаю, мы вполне уже можем вернуть себе собственные фамилии. Вряд ли нас до сих пор ищут.

Юля вздрогнула, услышав о планах Сергея. В начале она опасалась, что его чувства к ней временны и скоро ему надоест нянчится с ней, но парень с упорством практически каждый день говорил ей о том, что он никуда не денется. И она научилась ему верить. И теперь, когда он заговорил об их общем будущем, нервозность вновь проснулась в девушке. Она уже так давно не была Юлей Соколовой. Эта фамилия и их прошлая жизнь отняли у неё всех дорогих людей. Неудивительно, что она её боялась до трясущихся коленей.

— Эй? — позвал Сережа, беря её ладони в свои руки. — Я знаю, что тебе здесь нравится и не собираюсь тебя торопить, Кроха. У нас еще уйма времени. Тебе еще три года в школе учиться, это как минимум.