Сводные

— Ты что из ума выжила? — возмутилась Юля, смиряя ошарашенным взглядом старушку. — Ты чего это за сковородки схватилась. Спина что ли прошла, что ты утро на блины решила потратить? Или ночью к тебе приходила зубная фея и скосила тебе пару десятков лет за твой очередной сгнивший зуб?

Вот умела она быть той еще язвой.

Прежде чем баба Катя успела среагировать, маленькая хозяйка кухни уже выхватила у неё сковороду и указала старушки на место за столом. Именно в тот момент она и заметила сидящую в углу Алису в одной сережкиной футболке. Её взгляд метнулся к названному брату, все еще переминающемуся с ноги на ногу в проходе. Не понять, что ночью произошло, было бы глупо.

— Всем доброе утро, — разорвал неловкую паузу Денис, входя на кухню с пакетом печенья, которое они купили к завтраку по пути с вокзала.

Юля молча повернулась к плите, продолжая жарить блинчики так, словно это занятие могло спасти планету от вымирания. Денис опустил пакет на стол, пожал руку другу и повернулся к усевшейся за стол старушке.

— Вот, баб Кать, как и обещал, — расплылся в улыбке он. — В целости и сохранности. Напоенная и накормленная. Спать вчера уложил её сразу после просмотра «Спокойной ночи малыши». Колыбельную не пел, она захрапела до того, как я определился с репертуаром.

— Я в тебе не сомневалась, Дениска, — похвалила баба Катя Дрона, головой показывая, чтобы он присел на стул рядом с ней. — Где вы были вчера?

Денис начал во всех подробностях рассказывать и про прогулку по набережной, и о парке аттракционов, но ни Сережа ни Юля не участвовали в беседе. Девчонка делала вид, что блинчики отнимали все ее внимание, а Метеля не мог отвести от неё глаз. Он и сам не понял, чего ждал, пока не увидел, как дрогнули ее плечи. Словно ощутив на себе его взгляд, Юля обернулась к нему. Она даже не могла сказать, что он увидел на ее лице. Ей казалось, что оно не выражало абсолютно ничего, поскольку внутри она чувствовала себя именно так. Опустошенной. Выпотрошенной. Разбитой. Юля знала, что её влюблённость в Сережу — это ее личные трудности, но прежде она никогда не видела рядом с ним других девчонок в столь компрометирующих ситуациях. Она не знала, как реагировать. Её съедала ревность. Ей хотелось кричать, топать ногами и выгнать эту глупую девчонку из своего дома, обзывая грязными словами.

— Ничего себе, какие вольности, — выдохнула Алиса, уплетающая блинчики. — Чтобы меня в четырнадцать лет отпустили с ночевкой к парню в общагу?

Юля замерла, переведя на гостью ошарашенный взгляд из-за плеча. Неужели Алиса подумала, что она и Денис…

— Алиса, закрой свой рот, — выпалил Сережа, за руку сдергивая её со стула, на котором та сидела. — И вообще, мне нужно на работу. Собирайся, отвезу тебя домой.

Юля снова вернулась к блинам, стирая тыльной стороной ладони слезы, что покатились по щекам. Она впервые в жизни почувствовала себя грязной и порочной. Из-за того, что она стояла к столу спиной, никто кроме Метели не видел, что она безвучно плакала. Бросив в тарелку остатки недоеденного блина, разозленная Алиса поплелась в комнату Сережи переодеваться, а баба Катя снова завлекла Дениса разговором. Метельский знал, что должен был что-то сделать, но не знал, что именно. Но и просто уйти тоже не мог. Это же была Юлька, его кроха. Он стирал слезы с её щек, когда она впервые поняла, что её отец за ними не вернётся. Дул на её коленки, когда она упала с велосипеда, впервые попробовав на нем проехать. Он, даже не Матвей, полез за ней на дерево, когда она забралась туда в пятилетнем возрасте и не смогла слезть. Необходимость оберегать её так плотно засела в его сознании, что он чувствовал себя ответственным за эту девочку.

Подойдя к плите, он встал за спиной Юли. Он не прикасался к ней, но она чувствовала его каждой клеточкой своего тела.

— Прости, — тихо выдохнул он. — Она не хотела тебя обидеть. Алиса просто судит людей по себе.

— Плевать, — прошептала Юля, ловко управляясь с блинами и полностью игнорируя горькие слезы, стекающие по щекам. — Завтракать не будешь?

Сережа выдохнул, сжав пальцами переносицу. Голова болела нестерпимо. Хотелось завалиться в постель и проспать целый день.

— Отвезу Алису и приеду домой, — признался Сережа.

Юля повернула голову, глядя на него через плечо. Она так сильно злилась на него за то, что он привел к ним в дом эту девку. За то, что пустил ее в свою кровать. Чем эта недалекая грубая Иванова лучше, что он предпочёл её открытые приставания, чем тихую и преданную любовь Юли? Только тем, что была старше? Метеля был таким глупым.

А еще Юлька злилась на себя. И, пусть Денис был хорошим и нравился ей, она не могла отделаться от мысли, что было бы, если бы она все же призналась Сергею в своих чувствах? Разрушило бы это все между ними?

— И зубы почисти, у тебя изо рта воняет, — бесстрашно выпалила она, вновь возвращая все внимание блинам.

***

Это лето слишком сильно отличалось от всех предыдущих. Сережа был занят работой. Полностью погрузившись в теневой бизнес Волыны. Парень с энтузиазмом брался за все, что шеф ему поручал. Он начал заниматься единоборством, тренироваться с остальными парнями в зале. Трижды в неделю ходил в тир и даже готовился получить разрешение на ношение оружия после наступления совершеннолетия в сентябре. Баба Катя причитала, чтобы он подавал документы в университет, но Сергей решил с этим не спешить. Ему было чем заняться, кроме как протирать штаны в аудиториях. Его авторитет в кругу Волыны повысился. Парни его уважали. Они неплохо общались и выходные вечера часто проводили в местных клубах. Познав женскую ласку, Сережа больше не планировал от неё отказываться. Тем более что девчонки сами прыгали к нему в постель, ведясь на симпатичное личико и ауру властности, что окружала молодого парня. Баба Катя качала головой каждый раз, когда он возвращался лишь утром, но ни в чем никогда его не упрекала.

Впрочем, как и Юля. Ей, казалось, стало совсем все равно, что с ним происходило с того утра после выпускного. Она больше не ждала его возвращения ночами. Все её внимание и мысли теперь занимал Денис. Сережа сходил с ума, постоянно слыша от неё: «Денис сказал…», «А Денис думал…», «Денька считал…». Словно у неё вдруг полностью пропало собственное мнение, и она поступала так, как хотел его лучший друг. Сережа искал повод поговорить с ним об определенных рамках, но Дениса не за что было упрекнуть. Он всегда приводил Юлю домой до девяти вечера, не распускал рук, таскал ей букеты цветов и не был замечен Метелей ни с одной другой девчонкой, хоть он и попросил парней приглядывать за Дорониным.

Юлина жизнь тоже поменялась кардинально. Она больше не проводила столько времени в одиночестве, как привыкла. Учитывая, как сильно продували окна в её комнате на чердаке, Сережа решил сделать небольшой ремонт из денег, что ему удалось отложить. Волына платил ему не так много, как остальным ребятам, но их семье было достаточно для того, чтобы нормально питаться и покупать необходимое. Практически весь июль Юля выбирала обои, линолеум и подбирала новую мебель в свою комнату. Она была счастлива обновлению и чувствовала себя очень взрослой, принимая такие важные решения. Она немного боялась, что бабе Кате или Сереже не понравится, но, когда ремонт был закончен и Сережа вошел в её комнату, выполненную в кремово-сиреневых тонах, он предложил ей отремонтировать заодно и кухню. Вслед за кухней ремонту подверглась сначала комната бабы Кати, где обновили обои и полы, а потом и самого Сережи. Юля пыталась выпытать у него, что он хочет, но парень сказал, что полностью полагается на её вкус. А потом девчонка долго улыбалась, видя с каким удовлетворением Сережа осматривает свою обновленную комнату. Она была в его стиле — просторная с минимумом мебели, но очень мужественная. Юля считала себя самой большой транжирой в мире, хоть и потратила не так много, экономив на всем и четко вписываясь в рамки оговоренного бюджета. Денис очень помогал ей все это время, советуя и принося распечатки дизайнов, что находил по ее просьбе в интернете.