Охраненок

— Да, — отрезала она так, что кому угодно стало бы понятно — дальнейшие споры на эту тему лишены всякого смысла.

— А звать-то тебя как, женщина? — с плохо скрываемой иронией поинтересовался парнишка. — Меня Добромиром кличут.

— Алина, — нехотя представилась девчонка.

— Ты здешняя? — снова спросил Добромир.

— Я-то да, — кивнула Алина. — Из Железновичей. А вот ты откуда здесь взялся? Я тебя раньше не видела.

— Я из Листограда, — ответил Добромир и с важностью добавил: — Охранитель.

— Кто?! — Алина насмешливо фыркнула. — Бреши, да знай меру — чай, не дурочка перед тобой деревенская. Охранителя нашего все в Лесогорье знают.

Добромир смутился и поправился:

— Я будущий охранитель. Сейчас послушник.

Чуть помедлив, он на всякий случай добавил:

— Будущий послушник.

Алина снова насмешливо фыркнула:

— Будущий?! А сейчас-то ты кто?

Добромир пожал плечами и почесал в затылке, не зная, что сказать.

— Чего пристала? — буркнул он. — Я вообще-то по делу спешу, некогда мне тут с тобой…

Алина всплеснула руками и воскликнула:

— Ай, смотрите, какой деловой!

— Да ну тебя, — отмахнулся Добромир.

Он примерился к стремени, намереваясь забраться в седло, и снова услышал насмешливый голос девчонки:

— Смотри опять не брякнись, когда по делу поедешь.

— Ну и вредина же ты, — не сдержался Добромир.

— А мы, рыжие, все такие, — как ни в чем не бывало подтвердила Алина и рассмеялась.

Добромир бросил взгляд на необычную металлическую конструкцию, так напугавшую его лошадь, и спросил:

— Это что?

— Самокат, — пояснила Алина и не без гордости добавила: — Я сама его сделала.

— Самокат? — недоуменно переспросил Добромир. — В смысле сам катится?

— Ну да, — кивнула Алина. — Вон, педали кручу, и он катится.

— Так получается, что не сам, — возразил Добромир. — Ты его катишь педалями своими.

Девчонка насмешливо фыркнула:

— Мне его алинокат надо было назвать, что ли? Я его придумала — как хочу, так и называю.

Добромир пожал плечами и наконец забрался в седло.

— А ты вообще далеко собрался? — поинтересовалась Алина.

— В Воронью падь, — ответил Добромир. — Там дела какие-то темные делаются, надо разобраться.

Алина прыснула смехом, даже прикрыла рот ладошками.

— Это ты-то разбираться будешь?! — весело спросила она.

Добромир насупился.

— Ну, не один я, — проворчал он. — Бранибор там уже, я ему пособляю.

— Долго едешь, пособник, — снова хихикнула Алина. — А дела там действительно нехорошие, я слышала. Хотя народ в Вороньей пади дремучий, до сих пор в леших и кикимор верят.

— А по-твоему, их не существует? — удивился Добромир.

— Ты сам-то хоть одну кикиморку в жизни видел? — отозвалась девчонка насмешливым вопросом.

Добромир задумчиво наморщил лоб, потом пожал плечами:

— Ну-у…

— Ну вот, — с усмешкой кивнула Алина. — Ладно, езжай по своим делам, будущий кто ты там есть. И так уже столько времени на тебя потратила, а у меня своих забот полно.

Она забралась на свое трехколесное устройство, нажала на педали, и вся конструкция, называемая самокатом, со скрипом и лязгом покатилась по дороге. Лошадь снова было испугано шарахнулась, но в этот раз Добромир держал повод крепко.

Воронья падь встретила Добромира тишиной. Раньше ему не доводилось бывать в здешних краях, но паренек очень сомневался, что для леса это самое обычное дело — когда не щебечут птицы, не скачут по веткам белки, не квакают лягушки, не слыхать и не видать никакой другой живности. Полная тишина, какой даже на кладбище не бывает, и это навевало жуть.

Лесной тракт вывел к деревне. Завидев первые подворья, Добромир было оживился, но и здесь царило безмолвие, будто все жители разом покинули свои дома, забрав с собой всю скотину вместе с мышами и тараканами.

Проезжая по центральной улице, Добромир вытягивал шею, силясь с высоты седла выцепить взглядом хоть кого-нибудь из местных жителей. Но тщетно.

— Вымерли все, что ли? — в сердцах пробормотал парнишка.

Лошадь настороженно повела ушами и фыркнула. Кажется, необычная тишина тревожила и ее. На всякий случай Добромир намотал повод на руку, опасаясь, что любой неожиданный звук напугает животное, как тогда, при встрече с Алиной и ее самокатом. Похоже, из всех лошадей с общинной конюшни ему досталась самая пугливая.

Так и не встретив ни одной живой души, Добромир наконец спешился у ближайшей калитки.

— Эй, есть кто дома! — крикнул он.

Ответом послужила тишина. Немного подождав, Добромир решился толкнуть калитку. Не может же быть такого, чтобы в деревне вообще никого не было.

И точно — стоило только ступить на двор, из дома сразу же выскочил взлохмаченный мужик с топором в руке и крикнул:

— А ну назад!

За ним на крыльцо выскочила баба с ухватом и поддержала мужа истошным воплем:

— Изыди, тварь!

— Да вы чего?! — опешил Добромир.

Всякое бывало в его недолгой жизни, но так его точно еще ни разу нигде не встречали.

Мужик вперил в незваного гостя пристальный взгляд и настороженно спросил:

— Ты обычный? Не трупень?

— Чего? — не понял Добромир.

Но тетка уже опустила ухват и ткнула мужа локтем в бок:

— Не блажи. Видно же, не трупень он.

Мужик облегченно выдохнул и опустил топор.

— Вы, вообще, о чем? — изумился Добромир.

— Ой, парень, в недоброе время ты к нам приехал, — запричитала тетка.

— Сама-то чего заблажила? — хмуро осадил ее муж и обратился к Добромиру: — Ты, парень, лучше тикай отседова подобру-поздорову, пока беды с тобой не случилось.

— Я сюда и приехал, чтоб от беды вас избавить, — гордо ответил Добромир. — Так что бежать никуда не стану.

Муж с женой удивлено уставились на гостя. Добромир счел нужным внести ясность:

— Я охранитель. В смысле будущий. В смысле послушник. В смысле… Да не важно. Тут где-то Бранибор быть должон. Знаете его? Видели?

— Да как не знать? — мужик с бабой дружно закивали. — Бранибора все в Лесогорье знают. Проезжал намедни.

— Куда поехал? — снова спросил Добромир.

Так же дружно селяне пожали плечами.

— А староста ваш где? Как его дом найти?

Мужик помрачнел, его жена горестно покачала головой.

— Пропал староста. Один из первых в лесу сгинул.

— Один из первых? — переспросил Добромир. — Много народу пропало?

Селянка снова закачала головой:

— Ой, много, милый.

— Давайте по порядку, — потребовал Добромир, стараясь подражать жесткостью и твердостью голоса Бранибору. — Что у вас тут происходит и как это началось?

— Трупни у нас тут из могил поднимаются, — опасливо понизив голос, сообщил мужик. — Поднимаются и по округе бродят. Уж неделю как. А потом и люди пропадать стали. Видать, трупни их того…

Он неопределенно помахал рукой и умолк.

— Вот и староста так пропал, — продолжила его жена. — Только и успел гонца в Листоград отправить, сам охранителя дожидаться не стал, в лес пошел с охотниками, да так там все и сгинули.

— В лес? — переспросил Добромир. — Зачем в лес? Вы ж говорили, что с погоста вся нечисть идет.

— На погосте уж никого не осталось: ни живых, ни мертвых, — ответил мужик. — Как трупни из могил повылазили, так потом все в лес и ушли, теперь оттуда по ночам выходят, в дома пролезть пытаются. А где днем хоронятся, леший их знает. И ничего эту нечисть не берет: ни топоры, ни вилы.

— Да и чем их возьмешь? — поддакнула жена. — И так ведь уж померли давно, иные уж сгнили наполовину.

Она брезгливо поморщилась и передернула плечами, вспомнив ожившую могильную мерзость.

Добромир насупил брови, потеребил кончик носа. По всему выходило, что искать Бранибора надо в лесу. Вот только где именно? Лес большой.

— Кого тут у вас в проводники взять можно, чтобы в лес провел? — спросил Добромир.

— Никого, — услышал он в ответ. — Нет таких дураков, чтобы по доброй воле к трупням пошли.