Страница 15 из 54
— Росси, а тебя куда проводить нужно? — спросил Влад. Он щурился на яркий свет, чувствуя, как солнце понемногу начало согревать стылый утренний воздух.
— Мне некуда идти, — призналась Росси. Глаза ее все еще были красными. — Я из Каменок, это деревня в ста милях отсюда. Надеялась заработать в доме Амина, может, встретить хорошего парня, замуж выйти, — она вздохнула, и Таня неловко потрепала ее по руке. Парень, который так нравился Росси, предпочел ей блестящее будущее художника.
— Может быть, у тебя здесь есть родственники? Друзья? — продолжал Влад, но она снова замотала головой. — Ладно, не беда, побудешь пока у меня. А потом мы решим, что с тобой делать. Может, работку какую найдем.
Так они и отправились в город — вчетвером. До него оказалось дольше, чем можно было представить с первого взгляда. Тане казалось, вот она, стена, возвышается совсем рядом, только речку перейди, а оказалось, что и сам мост довольно длинный, и до ворот еще идти и идти. Судя по солнцу, было около семи часов по местному времени, когда они приблизились к центральному Илибургу. Мангон сильнее надвинул капюшон на глаза и снова стал припадать на левую ногу.
— Если стража на месте, — сказал он, — то перед воротами разойдемся. Я найду другой путь. Встретимся в лаборатории.
Впрочем, его осторожность оказалась излишней: стражи не было, а сам город представлял собой тревожное зрелище. Дома и лавки, которым в это время полагалось быть открытыми, закрывали ставни, а таверны и закусочные в столь неприбыльное время продолжали работать. Из-за их дверей слышались песни и крики, пьяные компании бродили по улицам. Один такой прохожий запутался в ногах и чуть не навалился на Росси, но Мангон ловко поймал его за шиворот и пинком отправил в сторону.
— Что, к Бурунду, тут происходит?! — прошипел он, как сделал бы Тень, и Таня вдруг почувствовала, в каком он гневе и растерянности. Они проходили мимо небольшой площади, на которой был установлен фонтан в виде дракона. Центральную фигуру явно пытались сбить с пьедестала, но это не удалось, только крылья обломали и голову, они валялись тут же, в фонтане. На площади собрались люди, в основном, молодые. Две девушки красили дракона в желтый цвет, цвет шутовства, какой-то парень мешал им, мочась на статую.
— Город взбунтовался против драконов, — озвучил Владимир очевидную вещь. — Для большинства это еще забава, они пьют, веселятся и глумятся. Но есть те, кто пошел убивать Мангона, кто за всем этим стоит, — он специально не обращался к Тени как к дракону, помня, что у каждого камня мостовой есть уши, — и они настроены серьезно.
— Нужно собрать Великий Совет, — в полголоса ответил Тень. — Один, без возможности обращаться… У Мангона нет шансов.
— Он мог бы поговорить с людьми, — предложил Влад. — Сделать заявление, выслушать требования. Насколько я понимаю, Илирия — последнее государство, находящееся под полной верховной властью драконов, народ всегда гордился этим и любил вас… Их. Нужно дать ему время повеселиться, а потом призвать всех к порядку.
— Я хочу понять, есть ли Мангона гвардия и на чьей стороне полиция. Особенно третье отделение.
— Ну а прежде всего, нужно отдохнуть. Сюда, моя лаборатория в этой подворотне, — Владимир повернул направо в арку, мимо маленькой забегаловки, из которой вышли, обнявшись, двое пьяных студентов. Здесь, далеко от центра, почти вплотную к восточной части стены, располагалась лаборатория Влада по прозвищу Странник. Ее окна выходили на тихий дворик с неработающим фонтаном под раскидистой липой. Лавочку под ней Владимир сколотил сам и сам же белил ее каждую весну. Окна на первом этаже были забраны решетками, на втором располагались жилые комнаты. Это был его дом, его пристанище, полученное через непосильную работу, порой позор и гонения. И сейчас на зеленой двери лаборатории какой-то парнишка вешал плакат с красной надписью “драконы — тупые ящеры”.
— Вали, это что такое?! — взревел Владимир, буквально подлетая к нему. Парень вздрогнул и обернулся. У него оказалось простое непримечательное лицо, глупая челка и низкий лоб. Кожа его была оливковой, как и у большинства местных.
— Дэстор Влад! Как это вы тут оказались? А у нас это… восстание, — заикаясь, начал Вали. — Мы драконов свергли.
— Это кто — мы? — сердито посмотрел на него врач. — Ты лично что ли сверг?
— Нет, но говорят, что замок Мангона сожгли, а его лично над пепелищем распяли и тоже подпалили, — парень переводил взгляд с уставших незнакомых девушек на Влада, с него на устрашающего мужчину в черном плаще, он боялся и одновременно захлебывался от восторга. Незнакомец в черном усмехнулся.
— Дракона? Сожгли? — переспросил Влад. — Ты бы еще сказал, что они русалку утопили или оборотня в лес на съедение отвели. Ну-ка, снимай это позорище, и чтобы я больше ничего про восстание не слышал!
— Ну как же это, мастер? — спросил Вали, с несчастным видом снимая свои художества. — Ведь решается судьба города. Да что там города, страны! Надо участвовать.
— Вот ты и участвуй: делай лекарства и спасай страну. А хотя… Съезди к старой Марте, привези ей трав на зиму, — врач махнул рукой, открывая дверь в лабораторию. — Подальше от всего этого. А если узнаю, что в городе остался, уволю к Бурунду, и не послушаю эти песни про больных сестер, — он сурово свел брови, чтобы никто не посмел усомниться в серьезности его слов. — Что смотришь? Снимай!
Владимир открыл дверь, отпихнув Вали в сторону, и пропустил гостей в свою обитель. Встретила их узкая темная прихожая, свет в которую поступал только через стекло черного выхода. Здесь было прохладно — дом, скорее всего, не отапливался, и витал тот особый запах обеззараживающих средств, которые встречаются в любой приличной лекарне, смешанный с ароматом сухих трав. Владимир засуетился, принимая верхнюю одежду, и Таня вдруг ясно представила его в маленькой квартире на пятом этаже в спальном районе Твери. Он бы так же говорил “да оставьте обувь тут”, “давайте я повешу пальто”, “тут есть тапки, но только одна пара”, как делал бы это в узком коридоре с обоями в цветочек и линолеумом на полу. Таня увидела во Владе радушного и хлебосольного хозяина, чуть одичавшего без теплой женской руки, но все равно знающего, как принимать гостей.
— Росси, давай затопим печи, — предложил он, распахивая дверь в комнату, которую звал в гостиной. В центре стоял диван в окружении двух массивных потертых кресел. Перед ними — чугунная печь, черная, с позолоченными ободками и ручкой, рядом с ней простые приборы на треноге. От нее шли металлические трубы вдоль стен, ныряли в другие комнаты, разнося тепло. В гостиной было уютно и чисто, но довольно захламленно. На столиках лежали журналы и книги, пробирки, чашки, какие-то статуэтки. Со стен скалилась пара масок с рогами, уныло опустил кисточки цветастый коврик, обнаружились даже мутные фотографии, на которых вполне был узнаваем Владимир, молодой и улыбчивый. В одном шкафу со стеклянными дверцами стояла посуда, навевая воспоминания о родине, в другом — колбы, пробирки и почему-то свернутый улиткой ремень. Таня обошла комнату по кругу, рассматривая картины, фотографии, фигурки. У нее появилось чувство, что она погрузилась в мир Владимира, явившийся экзотическим переплетением оставленной России и местной культуры.
Росси сразу пошла к печи, открыла дверцу и принялась со знанием дела укладывать в нее дрова, которые обнаружились тут же, в поленнице. В ее движениях чувствовался опыт деревенской жизни, незаменимый в отсутствие центрального отопления.
Мангон же не проявлял никакого интереса к происходящему вокруг. Он снял плащ, и оказалось, что под ним удобный черный свитер, из-под которого выглядывал воротник сорочки, словно у студента какого-нибудь престижного колледжа. Вместе с маской Мангон оставил образ Тени и теперь стоял, сосредоточенный и почти злой, и смотрел, как внутренний дворик по сантиметру занимает солнце.
— Я включил воду, — заявил Влад, вновь появляясь в гостиной, — печи затопим, и скоро станет теплее. Эти поганцы, мои ученики, ленились прогревать комнаты, за что им достанется отдельно. Росси, ты уже сложила клетку? Вот умница, — он по-отечески похвалил девушку, и ты заулыбалась. — Давай подожгу. Я там на твераневой плитке чайник поставил. Чай попьем и будем отдыхать.