Страница 52 из 79
В то же время они внушили всему клану, что махары не хватит на всех, а потому брать её надо только по необходимости. Наверное, до того, как они приволокли сюда амардавику, так и было. Но если махары не хватало даже на тех, кто жил в клане два поколения назад, резонно было бы сократить количество учеников и охотников. Однако, как я поняла, за эти два поколения клан ещё вырос, и вряд ли только естественным путём. Танву, например, выкупили из обывательской семьи. Он вполне одарённый мальчик, но не уникум и не гений. Вряд ли он такой один. Зачем было это делать, если махары и так мало? Или у них, как обычно, левая рука не знает, что делает правая? Но о недостаче махары вроде бы все осведомлены…
Тут меня в очередной раз посетила очевидная мысль – серьёзно, это уже начало надоедать, почему я не понимаю простых вещей сразу, а трачу по несколько дней, прежде чем осознаю значение того или иного события? Так вот, если я освобожу амардавику и верну её на Жёлтую гору, у нас отпадёт необходимость в человеческих жертвах, а вот у Саинкаеу – возрастёт. И если моему клану для успешных охот нужна махара трёх человек в год, то Саинкаеу – намного, намного больше. И кому я тогда сделаю хорошо? Найти троих человек в год, готовых отправиться на Небеса, не так уж сложно, особенно за благое дело.
Но здесь, на Оплетённой горе, в расход идут люди, которые могли бы пригодиться и в другом качестве, не говоря уж о тех, кого опорожняют без спроса, а то и против воли. И раз клан не только не поредел, но и вырос за годы отсутствия амарда, то и теперь вряд ли умерит аппетиты. Арунотай, вон, без зазрения совести расплатился махарой за невесту брата. Ученикам на увеличение хранилища у них махары нет, а как раздавать направо и налево – так ящиками.
Что же получается? Поубивать весь клан я не могу – и людей невинных жалко, и не заслужили они такой суровой мести. Освободить амардавику – тоже не могу, ведь так человеческих жертв будет намного больше, чем если оставить всё, как есть. И пусть держать её в каменном гробу – преступно и унизительно, но как знать, что она сама за фрукт. Я теперь далеко не так уверена в её доброте, как раньше. У Вачиравита, вон, крыша едет от одного того, что приходится пользоваться её махарой и терпеть её присутствие на пике.
Вот и получается, что единственное, чем я могу быть полезна своему клану и людям в целом – это найти ещё одного амарда, которого пока не присвоил ни один клан махарьятов. Но это, как известно, путь любого бродячего махарьята, который приносит плоды только через три-четыре поколения.
«Твой чай не подскажет мне, ради чего жить» – эти слова Вачиравита внезапно стали мне понятнее. Конечно, я не собиралась сдаваться! Я просто не понимала, к какой цели могу двигаться в своём положении. Может быть, надо проредить клан? Далеко не все, кого я здесь встретила, одарены или пригодны к махарьятской работе. Если их повыгонять, то, глядишь, и махары столько не понадобится?.. Но до размеров моего клана Саинкаеу не сократить, а иначе не имеет смысла – человеческих жертв будет нужно больше. Может, мне просто потихоньку красть тут махару и отправлять домой? Они там, конечно, удивятся, а я не смогу ничего объяснить, пока не вернусь, но ведь так можно будет избежать жертвоприношений.
Я закусила губу и вдумчиво её пожевала. Что бы сказал отец, узнай он о моей идее? В клане Суваннарат воровство было чем-то неприемлемым, практически чем-то потусторонним, сродни демонам, с которыми мы боролись. Но он поддержал мою идею прийти сюда, чтобы перебить весь клан Саинкаеу. Получалось, убить их можно, а обокрасть нет? Как-то странно… Ну хорошо, убить их дозволялось в рамках мести за амардавику, которую они, опять же, не убивали. Но за её похищение неужто с них нельзя ничего взять?
С другой стороны, отец вряд ли захотел бы наживаться именно за счёт Саинкаеу, которых теперь считал нашим злейшим врагом. Я даже боялась подумать, что бы он сказал о том, что я теперь живу в этом клане, принимаю от них еду, вещи и даже обучение, пусть и показное. И, да, я делала это ради – если не мести, то хотя бы обратного похищения амардавики… Хотя теперь я уже и в этом не была уверена. И тут вдруг я бы ещё махару у них стала брать для нашего клана. Неужели гордость клана Суваннарат для тебя ничто? – спросил бы он меня. Она, конечно, что. Но жизни людей вроде бы важнее, так ведь?
А с третьей стороны, махара-то Ари Чалиты. То есть не Саинкаеу же её производят, ну или по крайней мере, не всю. Часть махары, растворённой в воздухе горы, наверное, принадлежит людям, никто же её специально не отделяет… Но вот, скажем, точильщики – они же не принадлежали к клану Саинкаеу. Когда я сюда отправлялась, я вообще не думала, что делать со слугами, потому что в моём клане их не было, но, по-хорошему, если бы я решила истребить Саинкаеу, слуги-то тут каким боком? Они на нашу гору не нападали и вообще наверняка не знали, что задумали господа. Не будешь же каждого проверять – знал он сам или его предок, пришедший работать на Оплетённую гору, что пранай тутошние подлецы и змеи подколодные?
С четвёртой же стороны, я уже послала домой порцию махары Саинкаеу вместо своей. Тогда я не думала о том, каким образом и от кого она взята. Решила, что местного амарда. Но ведь махара от покровителя Саинкаеу – именно то, против чего гордость должна была меня удержать, не так ли? И украла ли я её? Мне передала её Кессарин через Нирана, поэтому тогда у меня не было ощущения, что я беру чужое. Но ведь эта махара была частью платы за невесту, а значит, Кессарин не могла ею распоряжаться. Ниран мне так и сказал: она отлила по чуть-чуть из нескольких фиалов, никто и не заметил. А если бы заметили – надавали бы ей по рукам, надо думать. Но моя ли это ответственность, или я просто запросила плату, а уж где Ниран её взял – не моё дело?
Я потёрла лицо руками и в очередной раз с удивлением заметила сажу на ладонях. Точно, опять краску с глаз размазала. Ох и устроит мне Буппа… Пришлось тащиться наверх умываться, пока никто не увидел. Мысли в моей голове роились и не складывались в решения. Надо срочно послать домой ещё махары, пока они там кого-нибудь не принесли в жертву, но вроде с тех пор, как я отправляла, прошло не так много времени, не должны были, но, может, всё-таки не стоит этого делать – потому что то, что я замыслила, плохо? Или потому что отец расстроится и будет мной недоволен? И… я никогда раньше не задумывалась, что это могут быть две разные вещи.
Я помотала головой, разбрызгивая воду, которую не вытерла. Сколько раз я за последнее время получала подзатыльники от провидения, когда ломилась вершить правосудие в своём представлении? Каким бы занудным и подозрительным ни был Чалерм, он совершенно справедливо меня отчитывал за мои выходки. И отец бы отчитал. Но сейчас я даже не знаю, куда ломиться. Так, может, проявить наконец сознательность и спросить совета? Понятное дело, здесь я никому ничего не могла рассказать, но я могла хотя бы спросить отца, что он в самом деле думает о моей идее. Пусть он мне сам скажет, что так нельзя, поругает за глупость, и я тогда буду точно знать, что это не мой путь.
Вот только как с ним связаться?.. Не могу же я просто написать письмо и отдать слуге, чтобы отправил. Эти Саинкаеу такие – кто их знает, вдруг и письма лианы проверяют и подделывают, как книги. Нет уж, я не могла так рисковать. Мне нужно было выбраться с горы и найти какого-то посыльного, не связанного с кланом. Поначалу я боялась так сделать, ведь после разгрома на горе любой посыльный бы выболтал, кто и куда его отправил, но раз уж разгром я устраивать не собираюсь – мало ли, зачем пранье из клана посылать письмо в другой клан. Может, у неё там родня или любовник. Похихикают и забудут.
Итак, вот я наконец и определилась, что мне делать дальше: мне надо научиться открывать ворота, чтобы меня выпустили с горы. На этом и сосредоточимся.
Я спустилась обратно вниз и оглядела стопки книг, прикидывая, в какой может быть что-то полезное, но тут мой взгляд наткнулся на меч, который мне вручил Чалерм. Якобы по велению Вачиравита, хотя я сомневалась, что Вачиравит способен на такую предупредительность. Хотя… Мы же с ним фехтовать собрались. Небось не хотел драться против меня с ученическим деревянным мечом. И, если подумать, вечер не за горами, а вечером он мне обещал первую тренировку. Надо хоть оружие к руке прикинуть, понять, на что я могу рассчитывать. Конечно, мне надо будет изображать неумеху, но тем более – надо хоть подумать, как именно её изображать. Я лет десять уже фехтую, не задумываясь, и если Вачиравит сейчас пойдёт на меня с мечом, я, скорее всего, тут же приму стойку, поставлю блок и начну по привычке угадывать его движения, а ведь Кессарин никак не может уметь всё это.