Помощь ближнему

Феи, не скованные пространством, взлетели и с высоты стали нападать на гончих, Ася даже свою трубку использовала и с точностью эльфийского снайпера засадила фиолетовый сгусток точно в брюхо твари, заставив шар взорваться. Ближайшие гончие покрылись льдом и существенно замедлились. Ергрид со своими подопечными продолжили метать Молнии, и надо сказать, что у магистра получалось в два раза результативнее, чем в совокупности у его учеников. Подгорные защитники держали строй и не давали морозным костякам прорваться к магам и Рунным стрелкам, последние в свою очередь утыкивали болтами максимум двух тварей сразу, что замедляло тех не хуже льда.

Труднее всех приходилось Непритии, ну не было в этой галерее на рамках хоть что-то растительное. Заметив это, Улистапия слетала в помещение со столом и спустя максимум минуту принесла жене Ирсинда примерно семь-восемь метров вьюна. Дриада обвила его вокруг себя, еë уши выражали готовность к битве.

В это же время я сжал данный гномкой амулет и через секунду Турсипх и Арбинг появились слева от меня рядом с четырьмя гончими, заливаемых браком дыхание. Герой тут же насадил на свой топор один собачий костяк, его силовой собрат наступил на второй. Для обеих гончих это закончилось фатально.

Бой с гончими закончился спустя четверть часа нашей победой и сильным обморожением всех гномов Картаниэль, моим магам тоже досталось. Гномка достала было из инвентаря большую бутыль с красным содержимым, но Аастия и Мундиария уже лечили и Подгорных защитников, и Рунных стрелков и делали это успешнее красновухи, если я правильно понял содержимое бутыля.

Моё участие в бою ограничилось тремя пузырьками с «Огненным шоком», брошенных в гончих. Суммарно от них пострадали семь гончих из шестидесяти восьми, но серьëзно только две. У меня осталось ещё двенадцать пузырьков зелья, и я надеялся использовать их все. Себе я наварю ещё, а прыгать с вампирским мечом наперевес по договорëнности с Картаниэль мне нельзя.

Здесь же, в стеклянной галерее, устроили отдых. Залеченным гномам требовалось время, чтобы прошли дебафы, да и бодрость восполнить тоже не помешает, эти Морозные гончие несли с собой Ауру усталости, что в дальнейшем может сказаться на нашей боевой активности.

Феи снова уселись в уголке и стали обсуждать красного волка, который исчезал на время боëв, и появлялся после, хотя Мундиария заново его не призывала. К ним присоединились и казунты, наверное, у них было что сказать по этому поводу. Ергрид и его ученики снова сели неподалëку, ну а я достал из инвентаря кусок деревяшки и стал его обрабатывать, чтобы сделать рукоять меча. В самом деле, меч с помощью мастера Ранингема я сковал, а пользоваться им как? Держать его за хвостовик не очень удобно, может и соскочить при ударе, так что рукоять однозначно нужна. Ну а книгу Нардгрирга и Ибрадока я ещё прочитаю, до следующего визита к ним надо и «Огненный шок» и зелье от кровотечений довести до минимально приемлемого уровня, а последнее хотя бы просто сварить.

После десятиминутного отдыха мы уже собирались было идти дальше, как Ас заговорщицким тоном, но так, чтобы Картаниэль услышала, спросил:

— Лорд, может сказать, что на металлическом стыке стекла стено-потолка и камня пола посередине есть два тайника друг напротив друга?

— А тебя спрашивали об этом? — в тон ему спросил я.

— Нет, лорд.

— Делай выводы. Не наше это дело, тайники без спроса раскрывать.

Гномка от этих слов нахмурилась, и я буду не я, если это не борьба отразилась на еë лице. Борьба, естественно, мысленная, в одном углу ринга которой стояла гордость типа «да что эти шкралы себе позволяют вообще», а с другой практичность уровня «тайник это всегда что-то ценное, глупо отказываться от того, что само в руки идëт».

— Герр дракон, вы нечего тайного здесь не видите? — собрав гордость в кулак, спросила наконец Картаниэль.

— Ну конечно вижу, я же дракон, — фыркнул Ас. — Вон там, посередине галереи, в местах стыка стекла и камня. Надеюсь, ваши гномы достанут в этот раз.

На последний укол гномка ничего не сказала, лишь тряхнула косами, хотя было видно, что сказать ей есть что. Пять минут спустя Вранбарк принëс из развороченного пола своей леди два мешочка, которые всë тем же способом исчезли из еë ладоней. Но то, как она их сжала в кулаки, однозначно говорило о жажде расправы над кем-то. А ведь совсем недавно она хотела дружить.

Галерея вывела нас в большое помещение с полупрозрачными тонированными колоннами по периметру, отстоящими от пола метра на три и достаточно обширной серединой. По верху шла галерея, с которой явно было удобно смотреть на то, что происходит внизу. Цветовую гамму зала, от пола из шершавой плитки до оштукатуренного потолка, вполне можно описать фразой «тысяча и один оттенок чëрного, только чëрного и ничего, кроме чëрного». Этакий бальный зал для траурных танцев.

Противники этой локации упали сверху в эффектном сальто на другом конце зала. Деревянные манекены с гладкими лицами даже не пошли, а побежали в бой. На их прыть я лишь хмыкнул и бросил один за других три «Огненных шока». Все они попали в цель, пламя разлилось по головам и телам. Турсипх сделал характерные движения натягивания верëвки, и огонь усилился раза в два с половиной, не меньше, Ася и Мундиария добавили своих фаерболов, Ас, наконец-то получивший возможность свободно расправить крылья и взлететь, добавил огня сверху. В общем, скучно не получилось.

Только вот манекенам огонь, сжигающий их до головешек, не остановил. Даже догорая, они шли в нашу сторону и прекращали движение лишь рассыпавшись углëм. Поэтому повоевать пришлось всем, и моим гномам, гномам Картаниэль, и самой Картаниэль. Манекенов оказалось как-то уж слишком много и в какой-то момент гномка, увлëкшаяся управлением своим пауком, не заметила подобравшегося близко противника, полностью окутанного огнëм. Он уже практически рассыпался, пальцы рук отваливались и подгибались ноги, но нанести урон смог бы. И собирался, протягивая к леди руки. Я находился в десяти метрах, подбирая место для удобного броска зелья и был ближе всех. Почему-то в тот момент мне пришла в голову мысль, что сгореть заживо, пусть и с последующим возрождением, не самый лучший опыт в жизни, поэтому я вооружился шипом нобга и прыгнул в манекен, находившийся уже в полуметре от гномки, без всякого боевого режима. На лице заметившей это Картаниэль отразился самый настоящий страх, но сделать она ничего не успела, я отбросил манекен и выпустил в него и трëх его «товарищей» разряд электричества из лилового шипа. Это окончательно добило пытавшегося обнять гномку и нанесло серьёзный урон не горящим манекенам. Настолько серьëзный, что через пару секунд они тоже рассыпались углëм.

— С-спасибо, Ярогрейв, — чуть заикаясь, произнесла леди. — Я н-не заметила его.

— Именно, Карт, ты была слишком увлечена, — кивнул я, принимая вертикальное положение. — И он точно убил бы тебя.

— Это был бы конец всему, — прошептала гномка. — В этом данже мне нельзя ставить точку возрождения, Книгу не дадут. Ещë раз спасибо, Ярогрейв.

— Можно просто Яр, — хмыкнул я и, заметив удобное скопление манекенов, бросил в него зелье.

Бой закончился лишь через двадцать минут, уж очень много оказалось манекенов. После себя они оставили «Превосходный уголь; Качество: превосходное», что стало первым летом с противников в этом данже. Ни призраки, ни статуи, ни гончие не расщедрилась даже на бесполезную пыль, а тут сразу превосходный уголь. Набралось его аж сорок три килограмма, и всё это богатство Карт убрала себе в инвентарь. Не глядя. После чего она объявила привал и попросила дракона об услуге тайниконахождения, а фей о лечении. Лечить в этот раз пришлось гораздо меньше, гончие научили всех осторожности, но тем не менее.

На привале Карт подошла ко мне и, сидя в двух метрах, минут десять просто наблюдая за моей работой. Деревяшка постепенно приобретала форму накладок для рукояти меча, с тем учëтом, что еë ещë предстояло распилить надвое, а хвостовик наварить и отковать до стеклоруба, лишним не будет. Процесс обработки дерева шëл тяжело, всë же в столярном деле я очень плох, это ремесло в моей списке шла последней, уступая и землекопству, и кузнечеству, и алхимии, а сама деревяшка оказалась осинником железным, достаточно твëрдой древесиной, в изобилии оставшемся после молниевого смерча. И всë же процесс шëл, что не могло не радовать.