Страница 15 из 20
Глава 6
— Нет, Лекс, я не согласна! — грубо произнесла я, с трудом узнавая собственный голос.
— Жень, чего тебе непонятно? Ты будешь тормозить меня, мешать! Так что лучше заткнись. Или забыла первое правило? — процедил друг, еле сдерживаясь.
— Лекс, это ты, кажется, забыл. Аня — моя дочь. И тебя она не знает. К тому же, если меня не будет рядом, Марк никогда не откроет тебе!
— Жень, это ты не понимаешь! Если все так, как я думаю, открывать больше некому. Монстры…
— Заткнись! Не смей говорить этого!
— Нет, я это все-таки скажу! Если Катя выбралась и показала путь тварям, они, скорее всего, уже вовсю пируют, пожирая выживших.
— Ну ты и гад! — истерично выкрикнула я и бросилась с кулаками на товарища.
Я ударила его несколько раз, разбив при этом костяшки, но легче мне не стало. Лекс же даже не пытался отстраниться. Он спокойно стоял, как статуя, словно ничего такого не происходило. Но я чувствовала, что это всего лишь видимость и внутри у него пылает пожар, ничуть не уступающий моему.
Когда меня немного отпустило, он как ни в чем не бывало продолжил:
— Успокоилась? А теперь молчи и слушай. Из-за тебя мы теряем время. На этот раз все будет так, как я сказал. А если будешь спорить — засуну тебя в багажник. Ты знаешь: я это сделаю!
— Если в багажник твоего внедорожника, то я только за!
— Женя, не зли меня!
Я тяжело вздохнула и замолчала. Но, конечно, я не собиралась сдаваться! И Лекс это прекрасно понимал, поэтому кивнул головой, и за моей спиной тотчас выросла Лола. Она положила свою хрупкую руку на мое плечо, и мне показалось, что меня гора придавила к земле.
А дальше все было как в тумане. Люди разбежались по своим машинам. Темыч с Ильей присоединились к группе Крашеного, мы же с Лолой оказались в машине Клима. Лекс уехал на своем внедорожнике, а наша группа покатила в противоположную сторону. В машине повисла гробовая тишина. Мой мозг работал как одержимый. Я уже начала составлять план побега в своей голове, и первым его пунктом было втереться в доверие к новеньким. И я начала свою игру, хотя в душе понимала, что сбежать от Лолы у меня вряд ли получится.
— Клим, я вот что хотела сказать. Ты должен понимать одну вещь. Другие выжившие попадут в гарнизон, а вот вам с Крашеным лучше держаться от него подальше. Надеюсь, мне не надо объяснять почему? — осторожно произнесла я, внимательно наблюдая за реакцией мужчины.
— Пожалуйста, не упоминай этого прозвища. Особенно при Жене. Он очень нервно на него реагирует. Кстати, я ведь даже не знаю, как тебя зовут.
— Ты будешь смеяться, но меня тоже зовут Женя. Но ты не ответил. Я, конечно, все понимаю. Краш… то есть Женя многих спас, и ты, наверное, тоже, но в нашем убежище куча людей из того самого бункера, где вы раньше жили. И Эля. И поверь, она точно ничего не забыла. Она не простит тебе смерть сестры. Она ее очень любила.
— Я знаю. Я сам каждый день проклинаю себя за то, что не смог уберечь Розу. Мы ведь тогда с мужиками как с ума сошли. Представь, никаких правил, миром правит сильнейший. Можно делать все, что хочешь…
— Ну да, грабить, убивать, насиловать. И ничего за это не будет. А ваш главарь только по плечу похлопает и поблагодарит за верную службу.
После моих слов Лола, все это время молчаливо смотревшая в окно, резко вскинула голову и внимательно посмотрела на мужчину, но тот только грустно улыбнулся и сказал:
— М-да, заслужил. И не только я. Все члены нашей группировки получили по заслугам. Но я понял. Все осознал. И я очень жалею, что не смог вовремя остановиться. Мне следовало забрать Розу и уехать, но я предпочел остаться и причинил много зла ни в чем не повинным людям. Знаешь, я в последнее время много думал и вдруг понял, что весь наш мир заслужил все то, что сейчас происходит. Мы много грешили, вот и получили.
— Чего? Ты что такое говоришь?
— А то. Мы пришли в этот мир, чтобы сделать его лучше. А что в итоге? Люди калечат друг друга, убивают, уничтожают все вокруг. И ради чего? Денег? Власти? И с веками ничего не меняется. Мы заслужили то, что сейчас имеем.
— И моя дочь тоже?
— Что?
— Моя дочь. Ей всего девять лет, и она очень добрый и чуткий ребенок. Она никому не причинила зла, она даже эту жизнь толком повидать не успела! Скажешь, моя дочка тоже все это заслужила?
— Возможно, она просто расплачивается за грехи родителей… Вот ты. Скажи, ты вела праведную жизнь?
— Чего? — настороженно спросила я.
— Ты не удивляйся, — усмехнувшись, ответил водитель нашего авто, темноволосый мужчина лет сорока. — Клим в последнее время в веру ударился. И теперь у нас типа проповедника. Но мы с ним не спорим. На самом деле он классный мужик. Столько всего для людей сделал! И добровольно возглавил наш клан, после того как предыдущего начальника… Порвали, в общем, предыдущего нашего начальника на куски. И потом по разным частям города растащили.
— М-да, печалька. Но только вот что я вам скажу. Родители за грехи детей не в ответе, как и дети за грехи родителей. Это в одной очень умной книге сказано. Клим, надеюсь, ты понял, о чем я?
Мужчина засмеялся, а потом неожиданно сказал:
— Да, уделала. Но ты не ответила на вопрос.
— Знаешь, мою жизнь нельзя назвать праведной. И за многие поступки мне действительно стыдно. Особенно за то, что я, по сути, своими же руками угробила собственную жизнь. Я все эти годы закрывала глаза на зверства мужа, трусливо убегала от ответственности, но, что самое страшное, так и не решилась разорвать этот порочный круг и не смогла оградить дочь от пагубного влияния отца. Но теперь все изменилось. И я не потеряю Аню, ясно? У нее будет нормальная счастливая жизнь. Я все для этого сделаю и ничто не сможет мне помешать!
Я замолчала и уставилась в окно. Мне было страшно. Я боялась, что опоздала, и монстры уже добрались до моей девочки. Но я быстро отогнала жуткие мысли прочь и задала еще один важный вопрос.
— Клим, а Ворон, случайно, не с вами?
После моих слов мужчина сразу же нахмурился, а его кулаки непроизвольно сжались. Мне даже стало немного не по себе, но Клим смог сдержаться и сквозь зубы процедил:
— Пожалуйста, не упоминай имя этой мрази! Ему не место среди нормальных людей. И если бы я его встретил, никогда не позволил присоединиться к нашему клану. Он настоящее чудовище. Хуже всех монстров, вместе взятых.