Страница 84 из 92
Холодная ладонь Алекса обхватила ее запястье и с силой потянула ее наверх. Боль в голове отступила, шепот стал тише.
— Пожалуйста, пойдем отсюда! Нужно тебя увести! Пока… снова… Пока не заметили!
Маринка снова покосилась на Бездну, приковывающий взгляд, не обращая внимая ни на мужчину в шляпе, ни на то, что он смыкает руки у второго на шее. Маринка переступила с ноги на ногу и подалась к провалу.
— Марина, ну идем же!
Она отвернулась и кивнула Алексу. Он потянул ее по дорожке наверх. Сначала шли медленно, но чем больше удалялись от зала, тем быстрее переставляли ноги и вскоре вообще перешли на бег. Топот гулко ударялся о стены подземелья. Но Маринка слышала не только его, слышала, что там в темноте за тусклыми волшебными светильниками скрываются существа. Она слышала, как их когти стучат по камням у нее за спиной. И бежала еще быстрее. Бег разогнал кровь в жилах, она задышала глубже и свободнее. Шепот отступал все дальше, боль в голове проходила.
Запыхавшиеся, они выскочили в мраморный холл и, не задерживаясь, побежали на воздух. И по тропинке к псарне. Только у нее остановились, перевели дух. Аза еще на подступах встретила радостным лаем. Петер был в своей будке у входа, и никак не отреагировал на их появление.
Рухнули на пол в вольере, где обычно отрабатывали заклинания, и долго молчали. Маринка гладила вертящуюся Азу и никак не могла восстановить дыхание. А понять, что она сейчас чуть не наделала, и свидетелем чего стала в подземелье, даже не хотела.
— Лихо, — выругался Алекс. Он-то уже оправился, вскочил на ноги, свел руки за спиной и принялся взад-вперед ходить по вольеру. — Зря сбежали, да? Как же стыдно-то! Но этот мужик — такой жуткий… Уф, по-хорошему надо звонить полицейским надзирателям и срочно. Возможно, это была парочка культистов-извращенцев, конечно. А возможно, мы не помешали преступлению. Забери его Лихо! Как объяснить полиции, что мы там делали? Нам нельзя в подземелье.
— Но люк обязан быть запечатан, — не поднимаясь с пола, со вздохом сказала Марина. — Когда Аграфена предлагала мне спуститься к Бездне, говорила, что только ректор может его открыть.
— Он был похож на вашего ректора?
— Я не знаю… Странно, что дежурного на входе не было. Они не должны покидать пост.
— Ректор мог их отпустить, — кивнул Алекс. — Ну и Рождество же. У нас в гимназии одни краснали с домовыми остаются. Но говорить о нарушении администрации гимназии считаю глупым, если это был ваш ректор. Ну а кто еще? Лихо. Значит надо звонить.
— Ты не хочешь?
Алекс поморщился:
— Полицмейстеры не могут нас допрашивать без родителей или представителей. И тогда всплывет, что я учусь не в темной гимназии. И мне конец.
— Давай я позвоню, — пожала плечами Маринка. — Скажу, пошла к Бездне, потому что открыто и любопытно.
— А там твоя Аграфена, как представитель, припомнит, что ты шепот слышишь. Они тоже решат, что ты провидица или вообще чародейка какая. И тебя заберут. Хочешь этого?
— Нет. А разве так может быть?
— Не знаю на самом деле, — Алекс устало сел рядом. Выглядел он замученным и никакой наносной веселости в нем уже не было. — Но слухи ходят. Даже дядя Олег об этом говорил, — и тут глаза его вспыхнули, он снова вскочил на ноги. — Вот я идиот! Можно же просто позвонить Олегу — он же жандарм! Где тут может быть телефон?
— У Петера, — непонимающе кивнула Маринка на будку упыря. — Ему поручения инспектор передает.
— О! Вообще отлично. Я щас.
И метнулся в прихожую. Маринка подумала, что упырь с рыком выгонит Алекса, но друг всё не возвращался. Через какое-то время она все-таки встала, вышла из блока с пустыми вольерами. Увидела, как Петер, потупив голову, стоял в стороне, а Алекс что-то записывал карандашом в тетради на столе. Положил трубку, поднял и начал набирать новый номер. Значит разберутся, помогут. Не нужно больше волноваться об этом.
Маринка вернулась в вольер, потерла голову. Виски пульсировали, шепот надоедал, очень хотелось разрыдаться. Обняла Азу, но та вывернулась из объятий и радостно подставила грудь и живот. Глаза зажмурила, язык высунула — счастливая.
— Я дозвонился Олегу! Представляешь, он даже не удивился, и сказал, что ожидал чего-то подобного. Разберется, и нас не привлекут! Ну раз жандармы в курсе, точно можно успокоиться, — довольно сказал Алекс. Сел рядом, аккуратно сложил выдранный листок пополам и положил в карман. — И он меня на праздники к себе позвал, представляешь? — и грустно добавил. — Обещал проверить, чему меня в темной гимназии научили.
Маринка улыбнулась, стараясь не показывать, что расстроилась. Это получается, она совсем одна все каникулы проведет.
— Это здорово, что с семьей, — выдавила она.
— Да, с Олегом классно. Постараюсь, отвертеться как-нибудь от заклинаний.
— А родители твои далеко? Почему не к ним?
— Тут, в Китеже. Но лучше совсем одному, чем там, — он поежился и замолчал. — Я на пару дней к Олегу всего. Дольше он не сможет. Смотри снова не сбеги к Бездне.
Маринка зажмурилась и улыбнулась, извиняясь:
— К утру станет легче. Она уже не управляет мной. Только голова болит. Это так стремно, когда ты делаешь что-то, что отчаянно не хотел. И даже не замечаешь, что что-то не так… Извини, что я тебя на льду бросила.
— Без обид, — кивнул Алекс. — У тебя взгляд весь затуманенный был, я понял, что что-то не так, — потряс головой, натянул усмешку. — Надеюсь, если со мной когда-нибудь такое приключиться, ты тоже сможешь распознать и огреть меня по башке вовремя.
— Надеюсь, не случится.
— Это да. У тебя какие планы до утра? Если завтра за мной заедет Олег, мне нужно как-то изобразить бодрость привычного к ночной жизни. Значит, важно не заснуть сейчас.
— Ну, вольер в нашем распоряжении, — усмехнулась Марина.
— Поесть бы только. Вот жаль пироги Жорику отдал.
— Слушай, — задумалась Маринка, — а как ты в гимназию попал? Вроде бы только ученики и работники могут переступить порог.
— Вот вообще без понятия. Я же в нее чуть ли не по рождению был зачислен. Может, так и осталась обо мне информация в защитных чарах? Или сам так и не стал нормальным светлым? Но забавно, да.
— У нас полуночник скоро. Почти все разъехались. Раз Рождество, наверное, одни краснали и домовые остались. Попробуешь изобразить надменного темного мага?
— Я ж рожден для этой роли! Ради еды и не на такое готов.
— А если нас раскусят?