Змей и Цветок

Зрители неистово ревели, ожидая судьбоносного действа – сегодня решалось, кто из пленных рабов получит свободу, а кто отправится на жертвенный алтарь. Знатные господа располагались на трибунах, построенных на возвышении, тогда как простые горожане толпились вокруг игрового поля, а те, кому совсем не досталось места – наблюдали со ступеней близлежащего храма.

Командир Текуантокатль прибыл на мероприятие вместе с обеими супругами, как того требовали традиции, и занял почётное место рядом с племянником тлатоани принцем Куаутемоком. Сидя рядом с мужем, Майоаксочитль взглянула на Чимальму – гордая и степенная шалтоканка превосходно держалась на публике. Майя так не умела. Дочери вождя хотелось стать невидимой, спрятаться, исчезнуть так, чтобы горожане не шептались о ней, пересказывая домыслы.

На самой вершине трибун царственно восседал император Монтесума. Взмахнув рукой, он дал знак слугам выпустить игроков на поле и охрана вывела вереницу рабов. Жрец пометил каждого из них особой краской, разделяя на команды. Часть пленников была отмечена синим, другая – белым.

Правила игры в тлачтли довольно просты – необходимо забросить каучуковый мяч в кольцо, вставленное в одну из стен прямоугольной игральной площадки на возвышении в два человеческих роста, однако касаться меча разрешено было только локтями или бёдрами, поэтому рабы тщательно бинтовали руки и ноги во избежание получения травм. Игра обещала быть безжалостной. Забросить мяч в кольцо не так то просто, но при этом каждая из команд неистово желала получить свободу. Исход матча был непредсказуем.

Майя огляделась, рассматривая зрителей. Заметила брата с супругой, сидящих на несколько ступеней ниже, поискала взглядом учителя Айокана, который наверняка сложит стихи о сегодняшней игре, украдкой взглянула на тлатоани, горделиво восседавшего в своей императорской ложе и чуть поодаль заметила пленного испанца в сопровождении охраны. Тлатоани пожелал показать сыну Кетцалькоатля, как вершится судьба его проводников, пленённых некогда отрядом Текуантокатля. Сложно было определить, о чём думал теуль в этот момент. Его взгляд ничего не выражал, он просто молча наблюдал за развернувшимся действием.

Жрец подал сигнал, заиграли ритуальные барабаны. Игра началась.

Крепкий раб из команды синих тут же рьяно рванул к центру поля, пытаясь захватить управление мечом для своей команды. Он сделал пас синему коллеге и тот мощным ударом предплечья отправил мяч в сторону кольца. Манёвр был перехвачен. Высокий коренастый белый, подпрыгнув высоко, отбил мяч противника. Синий зарычал и бросился под ноги белому игроку. Тот потерял равновесие и мяч снова оказался у синих. Публика на трибунах взорвалась возмущённым гулом.

Майя рассеянно следила за игрой, украдкой бросая взгляд на чужестранца. Испанец неотрывно наблюдал за действиями на поле, хмурясь и потирая подбородок, иногда чуть заметно с выражением досады качал головой.

«Эти люди были проводниками теулей. Знал ли он их? Сопереживает им? Или ему всё равно?» – размышляла дочь вождя.

Пронзительный крик синего игрока вернул её внимание к игре. Худощавый раб, пытаясь захватить мяч, столкнулся с игроком из команды противника и, похоже, получил серьёзную травму. Морщась и поскуливая, он отполз в сторону, чтобы не препятствовать продолжению игры.

«Они так друг друга поубивают и без теокалли» – Майя нервно поёрзала на своём месте.

Возня на поле подняла облако пыли и становилось непонятно, чья команда лидирует. В песке под лучами безжалостного солнца пленники неистово боролись за свободу, но кольцо насмешливо оставалось недосягаемым.

Дерзкий белый раб побежал за мячом наравне с синим. Пытаясь замедлить противника, белый ударил его локтем в челюсть. Синий продолжил бежать, держась за лицо, рыча и сплёвывая кровавые сгустки. Один из зрителей выкрикнул ругательство и по трибунам пронёсся гогот.

Полагая, что все увлечены игрой, Майя снова покосилась на чужеземца и совершенно неожиданно встретилась с ним глазами. Смутившись, она быстро отвела взгляд и попыталась сделать вид, что внимательно следит за действиями на стадионе.

«Заметил? Как же неловко! Надеюсь, не истолкует превратно» – дочь вождя от чего-то смутилась, смешалась и почувствовала стыд.

Тем временем пленник из команды синих, не обращая внимания ни на вывих, ни на волосы, прилипшие ко лбу и мешающие обзору, ни на огромную гематому на бедре, бежал, расталкивая противника, наступая на упавших на землю игроков, не разбирая ни своих, ни чужих. Он бросился навстречу мячу и, отбив его, отправил прямо в проклятое вожделенное кольцо.

Игра завершена. Пленники, помеченные синей краской, получают свободу и до наступления темноты должны покинуть Теночтитлан. Команду противников ждёт жертвоприношение в главном храме Уицилопочтли. Их судьбы были разыграны Богами.

Глава 10 – Малинцин

Отряд испанцев, истощённый жарой, долгими переходами, битвами и мятежами приблизился к мосту, соединяющему южный берег озера Тескоко в городе Истапалапа с Теночтитланом. Их главнокомандующий, Эрнан Кортес, мужчина среднего роста с благородной осанкой и задумчивым взглядом, ехал верхом. Как и многих других конкистадоров, его характеризовали дерзость и жестокость в сочетании с религиозностью и огромной жаждой наживы, вероломством и презрением к культуре других народов. Рядом с командиром пешком шла женщина, наложница-переводчица. Гордая красивая индианка с длинными, почти до самой щиколотки, блестящими чёрными волосами, длинной белой тунике и грустными, бездонными глазами цвета ночного неба. Солдаты относились к ней с большим уважением и называли не иначе как донья Марина, а индейские союзники, знающие её под именем Малинче, обращались исключительно с уважительной приставкой «цин» – Малинцин.

Следом за ними двигались испанские воины, некоторые верхом, но большей частью в пешем строю. Худые, грязные, с осунувшимися лицами, одетые почти в лохмотья они вовсе не выглядели грозными бойцами, о которых шла молва по всему Анауаку. Процессию замыкало огромное войско союзников, конгломерат разных племён, не всегда находящихся в добром соседстве, но объединившихся для борьбы с грозными ацтеками.

Командир подал сигнал остановиться. Перед ним открылась безмятежная водная гладь, таинственно окутанная тишиной девственно чистой природы, а где-то далеко виднелся великий Теночтитлан. Досадно усмехнувшись, Кортес заключил:

– Мосты сняты. По суше в город не пройти. Разобьём лагерь.

Уже к вечеру на берегу выросли брезентовые шатры, задымили костры, повсюду сновали солдаты, а на постах стояли часовые. Солнце клонилось к закату, отряд был вынужден заночевать на подступах к столице.

Ранним утром к берегу причалил посланник тлатоани и попросил встречи с командиром. Поклонившись, он обратился к Кортесу:

– Посланники императора ожидают тебя на одном из островов. Следуй за мной.

Капитан намеревался взять с собой небольшое войско, но мужчина предупредил:

– Кроме меня в каноэ поместятся ещё три человека. Больше взять нельзя.

Не оборачиваясь конкистадор скомандовал:

– Альварадо!

– Слушаю, капитан, – ответил высокий испанец с ярко-рыжими волосами, даже в этот момент отличавшийся некоторым щегольством по сравнению с остальными участниками похода.

– Заряжай аркебузу. Отправишься с нами.

Рыжий испанец кивнул. Кортес жестом указал ему на лодку, дал знак переводчице и, обратившись к ацтеку, коротко бросил:

– Я готов. Веди!

Каноэ лениво качнулось на сонной воде и медленно потащилось к назначенному месту встречи. В лодке было ожидаемо тесно. Донья Марина, горделиво приосанившись, держалась спокойно и величаво – она безоговорочно доверяла капитану, что всё это время внимательно смотрел по сторонам, озираясь и держа оружие наготове.

Наконец, перед путниками раскинулся крошечный остров, скудный клочок земли, где путников уже ожидали вельможи Теночтитлана.

– Монтесумы среди них нет? – шепнул испанец Марине.