Истинный целитель

Незаметно подкрался сентябрь. Зельевару нужно было возвращаться в школу, а Марволо отправился в «ставку» придумывать для своих сторонников задания, чтобы те не маялись дурью. Перед самой поездкой у Снейпа состоялся разговор с Дамблдором. Ну как разговор, директор просто поставил подчиненного перед фактом, заявив, что тот должен начать уроки окклюменции с Поттером. Северус долго понять не мог, зачем, ведь у мальчика была и без того великолепная защита. Появилась догадка, что нужно не научить использовать, а просто-напросто сломать блок у мальчишки.

Гарри вел себя также как всегда. Проще говоря, сидел за своим столом и плевать хотел на шепот за спиной и взгляды, которыми его награждали студенты. Малфой-младший традиционно вылез и, не менее традиционно, был проигнорирован. Определенно, кое-кого совсем не интересовал внешний мир.

Очередная попытка Драко задеть юного целителя произошла прямо у Большого зала на второй день пребывания в Хогвартсе, когда все спешили на завтрак. Рейвенкловец, казалось, вообще не замечал Малфоя, а тот заливался «соловьем», понося своего недруга. Северус не вмешивался, наблюдая за происходящим со стороны. На помощь уже летела МакГонагалл, но…

- Драко Малфой, - Поттер повернулся к слизеринцу и посмотрел тому прямо в глаза. - Когда до твоего серого вещества, именуемого мозгом, дойдет, что твоя тусклая, ничего примечательного не несущая душа мне НЕ ИНТЕРСНА! В тебе нет ни одной красивой линии. Ты скучный, однобокий, недалекий и СЕРЫЙ! Даже два твоих телохранителя в этом плане намного примечательней. Жаль, что у такого яркого отца родилась такая серая мышь, - после этой отповеди, обойдя застывшего беломраморной статуей Малфоя, Гарри прошел в зал.

Снейп задумчиво проводил мальчика взглядом. Это был второй случай на его памяти, когда зеленоглазый брюнет хоть как-то отреагировал на действия Драко, и первый, когда упомянул нити. Сразу же вспомнился разговор с Марволо в начале лета. Поттер определенно видел нити магии, а если подумать, сколько их должно быть на потолке в Большом зале, то становился понятен интерес ребенка и его постоянный взор вверх.

Некоторое время не происходило ничего, что могло бы заставить зельевара начать волноваться. Поттер был таким же как всегда, да и остальные ничем не отличались от себя прежних. Единственным исключением стала новый профессор ЗоТИ - Долорес Амбридж. Казалось, эта дама всеми силами пытается задеть Гарри. Но тот вел себя с ней так же, как и с другими. Задавали вопрос - отвечал, никогда не поднимал руку сам, не реагировал на оскорбления. Амбридж от этого злилась еще больше. На одном из уроков она решила спровоцировать его, заставить заговорить о Темном лорде. В итоге получилось НЕЧТО.

- Вы о ком, профессор? - Гарри посмотрел прямо на преподавателя.

- Ну, вы же заявили, мистер Поттер, что Тот-кого-нельзя-называть возродился, - слащаво улыбнулась Амбридж.

- Человек не может возродиться, это против законов природы, - равнодушно поведал ей юноша. - И я не знаю никого, кого бы нельзя было называть.

- Отработка, сегодня, в семь, у меня, - завизжала профессор, брызжа вокруг себя слюной. Если она ожидала, что мальчишка начнет роптать, то глубоко ошиблась. Тот уже в очередной раз уставился в потолок. Амбридж могла беситься, сколько ее душе угодно.

Поттер явился вовремя. Снейп, правда, потом думал, что приходить не стоило. Зельевар совершенно не понимал логику действий целителя. Не понимал, почему тот иногда ввязывался в приключения гриффиндорцев и делал что-то, что ему было несвойственно. В общем, отработка состоялась, но не так, как ожидала Амбридж. Она приказала мальчику писать строчки и выдала перо. Что случилось после этого, профессор так никогда и не смогла объяснить. Очнулась она в вотчине мадам Помфри с чудовищной головной болью, налитыми кровью глазами и синяками по всему телу, которые ни одно зелье не сводило. Придя в себя и вернувшись в кабинет, Долорес не смогла обнаружить пера. Не сомневаясь, что виноват во всем Гарри, Амбридж с новыми силами взялась его изводить.

Кабинет ЗоТИ после отработки Поттера восстанавливали трое суток. Что там случилось, выяснить не удалось, сам же мальчик на вопросы не отвечал. Северус с каждым днем все мрачнел. В отличие от многих он заметил нечто странное в глубине глаз этого невозможного ребенка. Там крутился какой-то вихрь, темный, даже злой. После выхода Амбридж из больничного крыла Снейп не раз ловил взгляды Гарри, направленные на эту дамочку. И ничего хорошего это не сулило. Оставалось только ждать.

Ситуация в школе с каждым днем накалялась. Гриффиндорцы создали своего рода клуб, и его членом, к удивлению зельевара, стал и юный целитель. Очередная необъяснимая странность, логику которой, если таковая была, понимал только сам рейвенкловец. Амбридж тоже не теряла времени даром. Заручившись поддержкой министра, она пошла «вразнос», устанавливая в Хогвартсе свои правила. Эта дамочка появлялась на уроках других профессоров в качестве инспектора, мешала, задавала кучу ненужных вопросов. То, что ее не прокляли, было чудом. Потом появился указ, запрещающий создавать клубы и ходить группами, далее из слизеринцев создали инспекционную команду. Подопечные Северуса радовались, а ему как никогда хотелось взять широкий кожаный ремень и выпороть весь свой факультет, чтобы вернуть их мозги на место.

В один прекрасный день Снейп устроил Поттеру отработку у себя якобы с целью начать занятия по окклюменции, на самом же деле, чтобы хоть немного вытащить мальчишку из-под гнета Амбридж. Рано или поздно Гарри мог сорваться, ведь даже у него был предел, и, судя по взглядам целителя, находился этот предел где-то совсем рядом.

Заниматься окклюменцией с обладателем стопроцентной защиты не имело смысла, поэтому Северус спокойно проверял задания, а Поттер в это время был предоставлен сам себе. Иногда он что-то писал, используя библиотеку зельевара, но чаще всего просто сидел, уставившись в потолок. В конце второй недели псевдо-отработок, где-то на шестом «занятии», мальчик стянул один из пергаментов и начал его читать. Снейп не сразу сообразил, в чем дело, а потом уже не смог выйти из ступора. Рейвенкловец смеялся. До слез. Впервые за все время пребывания в Хогвартсе.

- Что вас так развеселило, мистер Поттер? - поинтересовался Северус.

- Профессор, как вы подобную чушь вообще читаете? - Гарри в этот момент походил на обычного ребенка. Глаза горели, улыбка до ушей, и жизнь, искристая, настоящая. Зельевар даже залюбовался. - Это же… Это… Сэр, я вам сочувствую, - и снова звонкий, веселый смех. Снейп еле сдержался, чтобы самому не расплыться в улыбке.

- А вы, мистер Поттер, думали, я из вредности характера награждаю всех студентов эпитетами?

- Но это же элементарно, сэр. Я не понимаю, как можно написать такое, - воскликнул юноша, схватил пергамент и подошел к преподавателю.

С этого момента отработки юного целителя у Ужаса подземелий кардинально изменились. Вечерами мальчик оживал, вступал в разговор, иногда спорил, помогал проверять сочинения, а вскоре присоединился к Северусу в лаборатории. С остальными взрослыми он вел себя по-прежнему. Снейп даже почувствовал превосходство. Но разгадать загадку Гарри так и не смог.

И тут одна из рейвенкловок, подруга Чжоу Чанг, выдала студенческий клуб по ЗоТИ, почему-то названный «Отрядом Дамблдора». Амбридж не нашла ничего умнее, как обвинить во всем Поттера. Ставший свидетелем этого, зельевар замер. В глазах целителя разгорелось темное пламя, моментально затопившее радужку. На министерскую дамочку взглянула Бездна. До края оставался лишь шаг.

- Идиотка, - услышал Снейп, входя в больничное крыло. - Кто вообще пустил эту… в школу?

- Поппи, что случилось? - Северус удивленно воззрился на беснующуюся ведьму.

- Эта …, - дальше пошла нецензурная брань, - запретила Гарри посещать Святого Мунго. Да он же загнется, если не будет лечить!

- Вот как... Есть способ приглушить его способности на время?

- Ты головой-то думай, когда говоришь, - гневно посмотрела на зельевара мадам Помфри. - Гарри пятнадцать. У него полное становление. Я все время боюсь, что он выпустит из себя Тьму и убьет кого-нибудь. И все, это будет конец.