Страница 24 из 68
Вот это и есть скрытая и истинная суть ее пребывания в Северной столице нашей Родины! Из которой проистекает главный вопрос, на который она, прежде чем сесть в поезд, должна себе ответить.
Согласна она или нет?
Если да — то совет да любовь. Все нормально, никто никого не использует и не затуманивает разум видом разведенных мостов. Напротив, с удовольствием и обоюдным согласием наблюдает из окна вид задранных над Невой мостовых ферм и ростральных колонн, что, если верить старине Фрейду, способствует более полной реализации своих эстетических начал.
Хотя лично я, при совпадении взглядов на концепцию осмотра Ленинграда, Москвы, Парижа и других городов мира, посоветовал бы никуда не ездить, чего деньги и время тратить, посоветовал бы остаться дома и снять на пару какую-нибудь квартирку, где и… заняться осмотром тех самых достопримечательностей. Чего вы ухмыляетесь, я серьезно. Купить наборы слайдов «Архитектурные формы Петербурга» и «Государственный Эрмитаж», задернуть шторы и… сколько угодно. В полное свое удовольствие…
Вид набережной возле Дворцового моста.
М-м-м… Хорошо…
Панорамный снимок крейсера «Аврора».
О-о-о! Прекрасно…
Невский…
Очень хорошо. Очень…
Памятник Петру.
Все… Я дальше не пойду. Надо передохнуть.
— А тебе не кажется, что как-то уж слишком быстро Ленинград осмотрели. Как-то поверхностно.
— Да ну, нормально. В самый раз!
— И вчера так даже до Финляндского вокзала не дошли.
— А куда спешить? У нас времени…
И то верно. Спешить незачем. Куда он, Петербург, денется…
Вот и все. В смысле все, что вы хотели получить от Петербурга, но боялись об этом друг другу сказать…
И все довольны.
Он.
Она…
Если, конечно, она согласна.
А вот если не согласна… То так и надо сказать — не согласная я. Или довести свое несогласие каким-нибудь более изысканным образом. Например, сказать:
— Ах, я уже была в Петербурге два раза, и теперь вектор моих эстетических интересов устремлен в сторону нечерноземной глубинки России. И пошел ты…
Или сказать:
— В Питер, конечно, я поеду с удовольствием, но спать мы будем в разных комнатах с закрытой на замок и припертой шваброй дверью.
И тоже всем все понятно. И все по-честному. Питер вместе — постель врозь. А дальше ему решать.
Боитесь, что тогда вас не пригласят в поездку?
А вы-то чего хотите? Питер или… Вы вначале с собой разберитесь. А лишь потом с ним.
Я тоже предполагаю, что после того, как вы ему откажете, он так же рьяно, как раньше, уговаривать вас посетить Петергоф не будет, вполне вероятно, немного скиснет, скажет, что в общем-то погода в Ленинграде нездоровая, приезжих не жалуют, цены высокие, а экспозиции большинства музеев даже уступают местному краеведческому.
И значит, понятно, что ему было нужно. Не фонтаны.
А если ваш приятель согласится на предложенные условия и сможет их выдержать, то у вас появился исключительной преданности друг.
Примерно так вы должны мыслить в этой и похожих ситуациях.
А то как-то нехорошо получается — она ничего не говорит, но ехать в пустую квартиру вроде бы собирается. Он думает, раз собирается с ним ночевать в пустой квартире, то согласна. На все согласна. Ну не дура же она, чтобы не понять, с какой целью приглашают к себе на ночь молоденьких девиц! А раз понимает, то, значит, все будет очень хорошо.
Приезжают. Он в первый же вечер демонстрирует ей свои знаки внимания. Она в крик и сопли:
— Гад, подлец, сволочь! Чего удумал! Меня, честную девицу… Как ты мог?..
— А ты как будто не понимала? Все ты понимала! Я сколько денег на тебя вбухал — кафе, шоколадки-эклерчики, цветы… А деньги на билет?
— Я думала, это ты от чистого сердца.
— Ага, от сердца. От сердца валидол дарят. Не изображай идиотку!
— Я не изображаю…
И ведь действительно не изображает, раз деньги авансом брала.
В итоге два нормальных человека, не разобравшись в себе и друг в друге, такого наворотили… И каждый, считая себя правым, шельмует вторую половину где только может.
— Он маньяк, насильник, бандит… Я точно знаю!
— Ох она и сволочь, деньги взяла, а потом фигу под нос…
И враги на всю жизнь. А могли составить очень неплохую пару. Если бы не обманывали друг друга и себя. Если бы назвали все своими именами.
Но не разобрались. Увы…
Другая история. На этот раз не про молодежь, про очень даже зрелых людей. Заявляется ко мне одна старинная знакомая, ныне замужняя дама, мать двоих детей, и кается:
— Полюбила я лучшего друга своего мужа. Как увидела, что-то екнуло, и я сразу поняла, что он мне нужен.
Ну что ж, екнуть, конечно, может. В любом возрасте может. Это дело индивидуальное.
— Рад, — говорю, — за тебя.
— Да я не в этом смысле.
Ах вот оно что. За разрешением она пришла. За индульгенцией. Чтобы, значит, я сказал ей — «да» и с ней ответственность разделил. А тот кавалер ложе. Нет проблем.
— Если ты насчет того, что можно или нельзя, так можешь даже не сомневаться. Твоя жизнь — твоя собственность. Что хочешь, то и делай. Можешь даже с двенадцатого этажа вниз головой сигануть, если тебе это доставляет какое-то удовольствие. Оно, конечно, одноразовое, но может такое… что того стоит…
— Вот ты опять шутишь, а я…
— Ладно, ладно, не шучу. Чем я могу тебе помочь?
— Полюбила я его. Сильно.
— Валяй.
— Что — валяй?
— Ну что делают, когда любят?
— А муж?
— А при чем здесь муж? Ты ему не принадлежишь, он твою жизнь не покупал.
— То есть ты считаешь, что можно?
— Абсолютно. Твоя жизнь…
И снова про то же, про право распоряжаться принадлежащей лично тебе собственностью по своему усмотрению.
— Хочешь, я тебе разрешение в письменном виде выдам?
— Как это?
— Напишу, что податель сего документа имеет право спать с лучшим другом своего мужа, равно как со всеми прочими его друзьями, его приятелями, его ближними и дальними родственниками по мужской линии, родственниками тех родственников, соседями по лестничной клетке, подъезду, дому и: микрорайону, а также земляками, согражданами и прочим мужским населением планеты Земля, а также, если будет на то желание, с женским населением и представителями фауны, флоры и неживой природы…