День гнева

— Ту-Роп!

— Наверное, в суматохе, когда все метнулись к боксу с Гиши...

— Ту-Роп!!!

— Да, командор.

— Вызови экспертов и отследи контур доктора Лу-Танни от выхода из клиники и далее. Мне нужно знать, села ли она в МОД или?..

Корабль Лазарета беззвучно вспыхнул и схлопнулся. Через мгновение только немногочисленные останки малого транспортника медленно расходились в стороны, словно круги по воде. К ним уже спешили роботы-мусорщики, перемаргиваясь сигнальными огнями.

— Командор! Ларрил?.. Ларрил?! Майрами! Диспетчер, отзовите мусорщиков, оцепите сектор, допуск только Службе безопасности. Бригаде экспертов — красный коридор.

Ларрил, больше похожий на изваяние, а не на живого проангела, смотрел на останки МОД, но их не видел. Голосили сирены экстренных вызовов, истерили экраны связи — из Координаторской Совета, с ганногана, с кораблей Ассоциации — он их не слышал. В это мгновение командор М-63 просто не существовал...

Боль ещё лизала поясницу горячим языком, когда Татьяна Викторовна очнулась. Застонала, скрючилась, подтянув колени к животу. Чьи-то руки приподняли и прижали её — к теплому телу.

— Не открывайте глаза, иначе будет тошнить, — прозвучал голос, показавшийся смутно знакомым. — И постарайтесь расслабиться.

— Транком по почкам — бррр... даже не могу себе представить! — раздался второй голос. — Наверняка они сделали это, чтобы обмануть Нюх!

— Нюх? — уточнил первый голос.

— Да. Станционную систему слежения за посетителями. Болевые импульсы сбивают частоту передачи нейросигналов, а это нарушает связь субъекта с личными устройствами. Например, с грэшэром.

Татьяна вздрогнула, и открыла глаза. Резкое движение, как и предсказывал незнакомец, вызвало приступ тошноты. Татьяну Викторовну вырвало желчью на блестящий, будто резиновый, пол неизвестного помещения.

— Гека, дайте воды.

— Сейчас.

Неясная фигура приблизилась, присела рядом на корточки, протягивая издающий характерный плеск сосуд с узким горлом. Холодное горлышко прижалось к Татьяниным губам, и в рот тонкой струйкой потекла вода. Она пила жадно, ощущая, как тугой жгут, свернувшийся во внутренностях, потихоньку разворачивается. Не к месту вспомнился клиир с застрявшим в нём детёнышем. Рубиновый свет из прошлого и ощущение тихой радости при виде трёх истаивающих фигур — двух больших и маленькой — принесло неожиданное облегчение. Татьяна судорожно задышала и села, вырвавшись из объятий держащего её человека. И первым делом посмотрела на него.

Тёмные, глубокие глаза... Спокойная улыбка, чуть отрешённая, словно незнакомец какой-то частью сознания находился не здесь и сейчас, а где-то там и непонятно когда... Он смотрел на неё и улыбался, будто не замечая царившего вокруг сумрака, резко пахнущей желчи на полу, Татьяниного испуганного лица.

— Ри... Ри-чи! — заикаясь, произнесла она.

— Он самый, — засмеялся тот. — Вот мы и встретились с вами, Танни! Правда, я предпочёл бы, чтобы это случилось при других обстоятельствах.

— Добро пожаловать в мышеловку! Хорошо, что теперь есть кому разбавить наше сугубо мужское общество! — бесцеремонно вмешался второй незнакомец.

Татьяна перевела на него взгляд. Тот так и сидел рядом на корточках, держа уже пустой сосуд из-под воды. Широкоплечий, русоволосый мужчина средних лет. Под глубоко посаженными глазами обозначились нездоровые круги, узкие губы кривились в привычной саркастической усмешке.

«Невротик, — машинально подумалось Татьяне. — Потенциальный язвенник, но не трезвенник».

— Зовите меня Гекой, — вполне дружелюбно улыбнулся «язвенник». — Вообще-то я Геннадий Васильевич Чекалов, но в просторах космоса лучше иметь короткие имена — они легче произносятся и быстрее забываются! — и он рассмеялся, явно приглашая присоединиться к нему.

Татьяна вежливо улыбнулась. Зрение оставалось чуть расфокусированным, отчего перспективы не было, и размеров помещения она установить не могла. Лишь лица собеседников различала достаточно ясно.

— Ричи! — она повернулась к «знакомому» незнакомцу. — Вы сказали — транк? На мне использовали транкастер?

— Мы так поняли из разговора адамитов, доставивших вас сюда.

— Ада... Как? — изумилась Татьяна Викторовна. О такой расе ей слышать не приходилось.

Ричи встал с пола и помог ей подняться.

— Пойдёмте в тот угол — там есть нечто вроде кровати. Вам надо поспать, Танни!

— Какой сон? — воскликнула Татьяна. — Вы хоть объясните мне, где я, и как здесь очутилась? Меня что, похитили?

— Вот именно, — мрачно заметил Гека. — Это корабль-ловушка, сборщик генетических образцов по всей галактике. Не знаю, зачем вы им... надеюсь, нас не заставят размножаться на глазах у хозяев этой кунсткамеры?

Ричи только головой покачал, взял Татьяну за руку и чуть ни силком потащил в угол помещения.

Там, действительно, стоял низкий лежак, больше похожий на шезлонг, длинный и узкий. Пожалуй, единственным его плюсом было то, что он чуть возвышался над уровнем пола.

— Ложитесь. И закрывайте глаза! — сказал Ричи совершенно спокойно, но Татьяна каким-то внутренним наитием поняла, что он в бешенстве.

Поняла, и испугалась за недалекого своего соотечественника Геку, видимо от страха несущего невесть что.

— Вы... — попросила она, — посидите со мной, Ричи. И расскажите, что происходит. А потом я буду спать, обещаю.

Тот кивнул, дождался, пока она устроится поудобнее и опустился рядом на пол.

— Адамиты — общераспространенное название роботов, созданных по гуманоидическому типу. Таких обычно используют расы, сильно отличающиеся от основного типа анатомического строения в галактике.

— Юмбаи тоже? — удивилась Татьяна. — Ни разу не встречала у них ничего подобного!

— Моторика их щупалец сродни моторике пальцев рук. Им адамиты не нужны.

— Значит, корабль принадлежит расе, сильно отличающейся от нас с вами? Кому?

— Мы не знаем. Мы — такие же пленники, как и вы. Адамиты использовали межгалактический код, когда принесли вас сюда. Гека перевел разговор, из которого можно было понять, что вас похитили с М-63 и переместили на этот корабль. Но куда он следует и кто его хозяева мы, к сожалению, установить не смогли. Гека здесь дольше меня. Он говорит, что вначале его сутками держали в лабораториях с замкнутым циклом, снимая различные показания жизнедеятельности, а потом доставили сюда и забыли.

Татьяна глядела на него во все глаза.

— Значит на Земле, вы обманули меня? Не может быть, чтобы вы были писателем-фантастом!

Собеседник рассмеялся, запрокинув голову. Он смеялся совершенно беззвучно, а в тёмных зрачках бесенятами скакали огненные искры. Наваждение, не иначе. Какие могут быть искры при почти полном отсутствии освещения?

— Я, и правда, писатель. Мой псевдоним — Ричард Львов. Глупее не придумаешь, да?

Что-то мелькнуло такое... Из прошлой жизни. До гибели Артёма она часто заходила в книжные, и всегда торопилась пройти мимо полок с новомодными сериалами — к близкой и родной классике.

— Это какие-то жуткие обложки... да? — неуверенно уточнила Татьяна. — Такие... чёрно-фиолетовые, с чудовищами...

— Обалдеть! — искренне восхитился Ричи. — Профессиональная память на детали. Надеюсь, вы меня не читали?

— Я тоже надеюсь, — кивнула она и, впервые с тех пор, как попала в это странное помещение, улыбнулась. — Но ведь это — не вся правда?

— Не вся, — одними губами произнёс Ричард и заговорил в полный голос: — Я — известный писатель, совершавший любительский полёт на учебном самолёте. Пилот, не вернувшийся обратно.

— И Гека тоже пилот? — уточнила Татьяна.

— Я — геолог... вообще-то! — названный шагнул из темноты и присел рядом с Ричардом.

«Неужели подслушивал?» — невольно подумалось ей.

— Слышали про Пермский треугольник? Вот там меня и забрали в первый раз. Прямо из палатки. Потом, правда, отпустили. Предлагали вернуть на Землю, да я отказался — по психушкам и военным лабораториям мыкаться не пожелал. Работы в Галактике полно — хороший геолог не пропадёт нигде. Подучиться, правда, пришлось — у сатианетов на шахтах. Они, конечно, твердолобые, но дело добыточное знают...