Чума на его голову

Господи, Сашка, угомонись! Дала себе мысленную затрещину, но куда там.

В голове уже нарисовалась красочная картинка, как все женщины, присутствующие в зале суда, где Гадаров выступает практически ежедневно, пожирают его восхищенным взглядом и строят наполеоновские планы по завоеванию и соблазнению, но мгновенно остывают и приходят в замешательство, когда слышат холодные, язвительные замечания, бьющие без пощады.

– Всё понятно, – проворчал тем временем Демид, открывая в подсобке дверцу утопленного в плитку шкафа. – Насос отключен. Наверное, новая работница, нанятая мамой, проявила ненужную инициативу. Идиотизм. В один прекрасный день мы все взлетим на воздух, потому что у кого-то не хватило мозгов, чтобы подумать.

Я была далека от понимания последствий, к которым могло привести отключение насоса, но сомневаться в словах Демида даже не думала. Он всегда прав. Потому просто кивала и, прикусив губу, восторженно наблюдала за игрой мышц на его плечах.

Завораживающее зрелище.

– Александра, подойди, покажу, что нужно делать, если кроме тебя никого не окажется дома, – всё еще недовольный голос Гадарова заставил прийти в себя.

– Ой, не надо, все равно забуду, – поспешила отнекаться. – Вот когда понадобится, тогда и разберусь. Сама.

Отступила на шаг, Но Демид ловко перехвалит за ладонь и дернул к себе.

– Сомневаюсь. За все двенадцать лет, что здесь живешь, ты ни разу этим не поинтересовалась.

– Потому что…

– Хватит. Если уж тебе суждено взлететь на воздух, то пусть это произойдет из-за твоего сложного характера, а не потому, что ты не знаешь, какой кран требовалось повернуть.

Он почти насильно втянул меня внутрь, повернул к нагромождению разного размера труб и нескольких выкрашенных в красный цвет кранов.

– Вот этот, – ткнул пальцем в один из них и повернул его горизонтально. – Слышишь, тишина, а когда я установлю в вертикальное положение, заработает насос.

Демид продемонстрировал озвученное.

– Запомнила? – произнесенный практически на ухо вопрос, заставил замереть.

Мы стояли слишком близко друг к другу, чего не делали уже очень давно. И в этот момент Гадаров не казался уже моим рыцарем, героем, наставником и каменной стеной, к которой я привыкла.

Я четко ощутила, что он изменился. Стал другим.

Чужим мужчиной, который вот-вот собирался обручиться с другой женщиной.

Холод пробежал по всему телу, замораживая. Я вдруг почувствовала себя страшно неловко и уязвимо.

– Ты меня слышишь, Саша? – молчание Демиду пришлось явно не по вкусу. – Теперь-то ты уже не легкомысленная девчонка. И если смогла защитить многотысячный проект, то, думаю, сможешь запомнить и нужный кран и то, как включается насос.

Слова задели. Только у него в одной фразе похвала могла идти нога в ногу с упреком.

– Слушай! Оставь меня в покое! – огрызнулась и дернулась в сторону, чтобы отойти, но Демид будто этого не почувствовал.

Его руки были такими горячими и сильными, грудь слишком широкой и близкой, а собственная потребность умолять, чтобы он меня никогда не отпускал, такой шокирующей, что я испугалась по-настоящему и дёрнулась еще сильнее.

– Я не легкомысленная, – рыкнула сердито и громко. – И прекрати вести себя со мной так высокомерно, это бесит.

Ожидала резкой отповеди, потому даже взгляд не поднимала, чтобы не наткнуться на метающие гром и молнии серые глаза. Но ответ прозвучал мягко:

– Не волнуйся, тебе недолго осталось меня терпеть. Скоро я съеду, и никто не будет тебе мешать.

И меня тут же отпустили.

Разрыв между ожиданием и реальностью оказался таким огромным, что я растерялась, чувствуя себя идиоткой. Той самой легкомысленной девчонкой.

Накатил безудержный стыд за нелепую вспышку, а за ним сожаление, что время нельзя отмотать назад, чтобы не говорить того, за что теперь хотелось откусить себе язык.

– Демид, я не то хотела...

– Мне кажется, ты никогда не знаешь, чего хочешь, – обрубил он все также тихо. – А когда поймешь, может оказаться слишком поздно.

Совершенно не поняла, что именно он имел в виду, но переспрашивать не стала и поспешно удалилась в свою комнату. В этот момент даже ледяной душ был предпочтительнее, чем очередная словесная баталия, в которой я обязательно проиграла бы.

Нервы вновь оказались на пределе. Сердце бешено колотилось, а руки подрагивали. И несмотря на то, что в эмоциях преобладали досада и раздражение, на глаза навернулись слезы.

Демид вновь сумел сделать больно, дал почувствовать собственную ничтожность и чужеродность. Противопоставил нас друг другу и опять ткнул в то, что уйдет из моей жизни.

Только скорее не уйдет из моей, а выкинет из своей меня, как человека, которого презирает. Зато совсем скоро приведет в нее идеальную Алису, не заставляющую его беситься и срываться по любому поводу.

Накатило бессилие.

Господи, как же я устала. Просто безмерно. Мне казалось, последние годы я не живу, а только и делаю, что играю две роли одновременно: энергичной и успешной деловой женщины на работе и неуверенной в себе, капризной и взбалмошной девчонки дома.

И это выбивало из колеи и грозило тем, что в какой-то момент непременно сорвусь. Но поступать так я не имела права. А значит, стоило рассмотреть вопрос о том, чтобы отдалиться. Например, переехать в собственное жилье.

Почему бы нет?

Всё равно не представляла своей дальнейшей жизни, когда Демид и Алиса поженятся. Видеть их вместе, правильную, сдержанную Белову и холодного, равнодушного Гадарова, приезжающих в дом к родителям, – не уверена, что смогу сдержаться и не привести в замешательство всю семью своими поступками.

Потому правильнее уйти первой. У меня хорошая зарплата, и я могу позволить себе снять жилье. Да и на счету достаточно денег после продажи родительской квартиры. Туда я ни разу не заглядывала, не было повода. Теперь вот появился. И, уверена, родители бы одобрили.

Проблема оставалась в другом. Я была по-настоящему счастлива в доме Гадаровых. Считала их дом действительно домом, а не временным местом обитания. Но труднее всего казалось расстаться с Артемом, ведь, несмотря на разницу в возрасте, он был не просто другом, а практически братом-близнецом.

Глава 4

Всю первую половину субботы я отсыпалась, чему очень способствовали пасмурное небо и сильный ветер, а оставшуюся ее вечернюю часть валялась на кровати и смотрела любимые мелодрамы на ноутбуке, лузгая семечки.

В воскресенье погода наладилась, явно истратив все свои «фи» в предыдущий день. С самого утра выглянуло солнце, было тепло и безветренно. Потому я по привычке решила провести его в саду, наслаждаясь свежим воздухом и тишиной.

До обеда помогала Людмиле с прополкой сорняков на альпийской горке возле декоративного мини-пруда. А после приняла душ, облачилась в купальник, соорудила горку бутербродов, прихватила их вместе с холодным чаем и электронной книгой и уютно растянулась на шезлонге, предварительно сдвинув его в тень.

Перекус много времени не занял, а вот книга увлекла. Страница проглатывалась за страницей, я погружалась в увлекательный фэнтезийный мир. Над головой припекало солнце, лаская кожу, в кронах вишни проказливо шелестел листвой ветерок, а напряжение, копившееся всю неделю, понемногу отступало.

Наконец-то я отдыхала и душой, и телом, не гоняя по тысячному разу одни и те же тревожные мысли.

В какой-то момент, глаза стали слипаться, голова потяжелела, меня окончательно разморило. И не став противиться потребностям организма, отложила книгу и, блаженно вытянувшись на животе, задремала.

Но даже в полусне мысли вернулись к Демиду. Последние месяцы он вел в суде безумно сложное дело, где были замешаны лица, связанные с криминалом. И не рядовые пешки, а значимые фигуры. Когда процесс только начинался, я пару раз пробиралась на открытые заседания, чтобы понаблюдать за Гадаровым. Его умение виртуозно играть фактами, помнить сотни мелких нюансов и вовремя их использовать, хитроумно заманивая в ловушку свидетелей и выводя их к нужному результату, восхищало и заставляло замирать от восторга.