Заклятые подруги

Валентина Олеговна морщилась, но держалась стоически, дослушав тему до конца. – Would you like to visit this country? – спросила она.

– Чево? – вытаращилась Ира.

– Ничего, Ирина, идите, тройку я вам нарисую, – вздохнула Челюсть.

– Спасибо, Валентина Олеговна, – обрадовалась Ира, и, счастливая, выпорхнула из кабинета.

К следующему занятию Ира выучила глагол to be и даже от себя to have, немало удивив Олесю.

– Можешь ведь, когда хочешь, – назидательно заметила Олеся, гордая успехами своей первой ученицы.

Ира даже взяла в библиотеке "Ярмарку тщеславия", правда, пока на русском, но после пятой страницы уснула.

– О чем вы беседовали с Челюстью? – с любопытством спросила Ира Олесю во время очередного занятия.

– С кем? – нахмурилась Олеся.

– Ну, с Валентиной Олеговной, – отмахнулась Ира.

– Нельзя давать людям прозвища из-за физических недостатков, это не делает тебе чести, – вспыхнула Олеся.

– Ой, а что это мы так её защищаем, – поддразнила Ира. Красная от злости Олеся шумно отодвинула стул и молча встала, не удостоив Ирину даже взглядом.

Ира понимала, что не права, но извиниться не хватило духу. Наконец не выдержав бойкот Олеси, Ира накарябала на бумажке: "Прости" и пододвинула Олесе, но она даже не взглянула. После урока Ира буркнула:

– Прости, пожалуйста.

– Принято.

Олеся сменила гнев на милость, и занятия возобновились. Ира делала успехи, готовилась к каждому занятию, дома корпела над учебниками.

– Ира, что с тобой? – удивлялась мама.

– Молодец, дочка, – хвалил отец.

Ира рассказала про свою новую "учительницу" и все, включая младшего брата, Толика, особенно младший брат, Толик, горели желанием познакомиться с Олесей и выразить ей свою благодарность.

Мама испекла свой фирменный торт "Королева Шантеклера", отец порезал салат и запек в духовке мясо с картошкой, даже братишка внёс посильную лепту: расставил посуду и вызвался разлить компот, но такую важную миссию ему не доверили, мал ещё. Толик надулся и демонстративно отвернулся лицом к стене, сложив на груди руки. Ира ужасно нервничала, поминутно переставляя на столе приборы. Ей казалось, что все недостаточно хорошо для Олеси и сама корила себя за это: "Да кто она, в конце концов, такая? Не понравится и скатертью дорога". Наконец раздался звонок в дверь. На пороге стояла Олеся с букетом цветов и коробкой конфет для Толика. Обида была тут же забыта, и радостный мальчуган запрыгал вокруг гостьи, без зазрения совести её разглядывая, как это дозволено исключительно детям. Все чинно уселись за стол, глава семейства налил себе рюмку и провозгласил тост:

– За Олесю.

Девочки чокнулись стаканами компота и чуть не забыли про Толика:

– А я? – обиженно засопел он, вызвав смех всех присутствующих.

Лёд тронулся, Илья Владимирович рассказывал, как они познакомились с Ириной мамой, будучи студентами, на картошке, как оказалось, Татьяна не умеет жарить картошку, а Илья Владимирович нажарил целую сковородку и накормил голодную студентку, а после свидания Татьяна пропала. Илья Владимирович переживал, что пришёлся не ко двору, но все оказалось не совсем так, вернее, совсем не так: невеста объелась картошки и мучилась животом.

– А, говорят, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а выходит – наоборот, – закончил свой рассказ Илья Владимирович.

В шесть часов Олеся засобиралась домой. Ира вызвалась её проводить. Толик тоже рвался в бой, но мама отправила юного джентльмена чистить зубы и готовиться ко сну. "Утром в садик", – твердо сказала она.

– Как у вас чудесно, душевно и по-домашнему. А Толик меня просто очаровал, – сказала Олеся и вздохнула.

– Ты его тоже, поверь мне, – засмеялась Ира. – Тебе, правда, понравилось?

– Ещё бы, у тебя такие замечательные родители.

– Расскажи про своих, – попросила Ира, но Олеся сразу замкнулась.

– Отца я не знала, а маме предложили должность директора мебельной фабрики.

– Целой фабрики? Ничего себе, – присвистнула Ира.

– Да, поэтому мы и переехали из Москвы, маму повысили, – невесело сказала Олеся.

– Слушай, это же здорово, наверное, когда мама начальница. У меня мама экономист, а отец инженер – ничего сверхъестественного.

– Я свою почти не вижу, она живёт на работе.

– Ой, я как-то об этом не подумала, – спохватилась Ира.

– Зато я постоянно об этом думаю, – призналась Олеся. – Ну, вот мы и пришли, – они остановились у подъезда. – Вон мои окна, – девочка указала пальцем на два тёмных окна. – Мама придет поздно, надо приготовить ужин и сделать уроки.

– Ты сама готовишь? – изумилась Ира.

– Я все делаю сама, если мама начальница, то приходится всему учиться прямо на ходу, – Олеся улыбнулась, но как-то грустно. – Извини, к себе не приглашаю, мама не любит гостей.

– Да что ты, я и не думала об этом, – махнула рукой Ира. – Спокойной ночи, до завтра. – Девочки обнялись.

Всю дорогу до дома Ира думала, какие все-таки люди разные, и судьбы у всех разные, а она завидовала Олесе, её красивым вещам, а завидовать, как оказалось, нечему.

– Какая милая девочка, – заметила мама, когда Ира переступила порог дома.

– Мама, я так тебя люблю, – Ира порывисто обняла мать, – ты у меня самая лучшая.

– И я тебя очень люблю, – мама поцеловала дочь в макушку.

Олеся стала частым гостем в доме Иры, они вместе делали уроки, учили английский, смотрели телевизор, дурачились с Толиком, когда он возвращался из сада.

Ира заметно подтянулась в учёбе, а Олеся стала более открытая, не такая зажатая.

– Я думала, ты задаешься, – сказала как-то Ира.

– Всё так думают, – махнула рукой Олеся, – просто я ужасная трусиха.

– Слушай, а тебе Козлов нравится? – вдруг выпалила Ира. – Видела, как он на тебя пялится.

– Козлов? На меня? – задумалась Олеся и смешно замахала руками. – Да ладно тебе заливать.

– И ничего я не заливаю, – притворно обиделась Ира.

Козлов хоть и носил неблагозвучную фамилию, но не оправдывал. Он был спокойным, приятным юношей, звёзд с неба не хватал, но и двоечником не был.

Олеся никогда никому не нравилась, по крайней мере, она так считала. Ей не хватало Ириной уверенности в себе, слишком она была серьёзная и даже угрюмая.

Весенняя прохлада сменилась летней жарой, а вместе с ней наступила самая желанная пора для каждого школьника – летние каникулы. Ирина семья традиционно собиралась на дачу, которую Ира ненавидела всеми фибрами души. Ну, скажите на милость, чем там можно заниматься? Комаров кормить и спину гнуть? Но этим летом Ира впервые с нетерпением ждала поездку на дачу, ведь целую неделю с ней будет Олеся. Маму подруги так никому увидеть не довелось, все переговоры Илья Владимирович вел по телефону. Позже жаловался жене, что словно попал на допрос: мама Олеси стреляла в него вопросами, словно из пулемёта. Зато семейство Матвеевых получило "добро".

В одну из июньских суббот все выдвинулись на дачу. Илья Владимирович, навьюченный огромным рюкзаком, чуть ли с себя ростом, с новой тяпкой в руке, Татьяна Валерьевна с рюкзаком поменьше и метлой, Ира с сумками в каждой руке, "для баланса" и Толик с пакетом, в котором то и дело что-то звякало и бренчало. Встретиться договорились на вокзале. Олеся опаздывала, автобус должен был подойти с минуты на минуту. Дачники обеспокоенно топтались на месте, Ира нервничала и пыталась разглядеть в толпе подругу. Наконец появилась раскрасневшаяся и запыхавшаяся Олеся.

– Извините, пожалуйста, – выдохнула она.

– Здравствуй, Олеся, – чинно произнесла Татьяна Валерьевна, недовольная опозданием. Ей с самого начала не нравилась идея "тащить с собой девочку и брать на себя такую ответственность", но муж с дочерью и Толиком уговорили.

– Привет, – одновременно выпалили Толик и Ирина и засмеялись.

Все шумной толпой загрузились в автобус.

– Что бы мы делали, если бы пропустили автобус? – спросила Татьяна Валерьевна, не желая так быстро забыть" потраченные нервы".