Энн в Инглсайде

— У меня просто кровь в жилах стынет, когда я слышу, как с ней обращается мачеха, — говорила Диана Сьюзен. — Эта девочка — страдалица! На завтрак и на ужин ей не дают ничего кроме овсянки… всего несколько ложек. И сахаром посыпать не позволяют. Я тоже перестала посыпать овсянку сахаром — мне просто стыдно, что нас так хорошо кормят, а ее…

— Ах, вот в чем дело. Ну, что ж, сахар подорожал на цент, так что, может, оно и к лучшему.

Диана чала себе клятву, что больше никогда не станет рассказывать Сьюзен про Делилу, но на следующий день пришла в такое негодование, что не удержалась.

— Сьюзен, мачеха Делилы гонялась за ней с кипящим чайником! Ты только подумай! Правда, Делила говорит, что такое бывает не очень часто… только когда она уж очень разозлится. Чаще она запирает Делилу на темном чердаке… где водятся привидения! Она их видела! Сьюзен, Делила же так с ума сойдет! Когда ее там заперли в прошлый раз, ей привиделось какое-то странное черное существо, которое сидело за прялкой и напевало!

— Какое существо? — серьезно спросила Сьюзен. Она уже начинала получать удовольствие от бедствий, обрушивающихся на Делилу, и от восклицаний Дианы, и они с Энн частенько смеялись над ними потихоньку от девочки.

— Не знаю… существо, и все. Она чуть не покончила с собой. Боюсь, что они ее до этого доведут. Знаешь, Сьюзен, у Делилы был дядя, который дважды покончил с собой.

— А что, одного раза не хватило? — бессердечно спросила Сьюзен. Ди обиделась и ушла, но на следующий день принесла новую скорбную историю:

— У Делилы никогда не было куклы, Сьюзен. На прошлое Рождество она так надеялась, что Санта-Клаус подарит ей куклу, и, что ты думаешь, она нашла у себя в чулке? Розгу! Они секут ее почти каждый день. Ну, подумай, Сьюзен, разве можно так обращаться с девочкой?

— Меня тоже секли в детстве, и ничего со мной не сделалось, — сказала Сьюзен, которая задушила бы собственными руками любого, кто попытался бы высечь кого-нибудь из детей Блайтов.

— Когда я рассказала Делиле про нашу рождественскую елку, она заплакала. У них никогда не наряжают елку на Рождество. Но она говорит, что на этот год сама устроит себе елку. Она нашла старый зонтик без материи, но со спицами, и хочет его нарядить, как елку. Ну, разве это не раздирает тебе сердце, Сьюзен?

— А она что, не может сорвать маленькую елочку? Вон их сколько кругом растет. Позади дома Хантеров все заросло молодыми елками. Хоть бы у этой девочки было человеческое имя! Ну, что это за имя для христианки — Делила?

— Но оно же есть в Библии, Сьюзен. Делила очень гордится своим библейским именем. Я ей сказала на уроке, что у нас завтра на обед будет курица, и она попросила — как ты думаешь, что она попросила?

— Да где уж мне догадаться, — ответствовала Сьюзен. — А ты зачем на уроках разговариваешь?

— Нет, мы на уроках не разговариваем. Делила говорит, что нельзя делать того, что запрещено. Она вообще ведет себя идеально. Но мы пишем друг другу записки. Так вот, Делила написала мне: «Диана, принеси мне, пожалуйста, косточку». У меня прямо слезы на глазах выступили. Я обязательно отнесу ей косточку, только не косточку, а толстенькую ножку. Ей нужно хорошо питаться. Она работает с утра до ночи, как прислуга. Вся работа по дому лежит на ней… ну, почти вся. А если Делила не успевает ее сделать, ее трясут, как щенка, или заставляют есть на кухне со слугами.

— У Гринов только один работник — молодой французик.

— Ну, вот ей и приходится есть с ним. А он снимает за столом башмаки и пиджак. Но Делила говорит, что теперь ей все это легче переносить — у нее есть я, и я ее люблю. Кроме меня ее любить некому.

— Ужасно! — с серьезной миной кивнула мисс Бейкер.

— Делила говорит, что, если бы у нее был миллион долларов, она отдала бы его мне. Я бы, конечно, не взяла, но видишь, какая она щедрая?

— Миллион долларов подарить не труднее, чем сотню — если у тебя нет ни того ни другого.

Глава тридцать третья

Диана была в восторге. Оказывается, мама вовсе не ревнует ее к Делиле… не считает ее своей собственностью… мама все понимает.

Мама с папой уезжали на уик-энд в Эвонли, и мама сказала Диане, что та может пригласить Делилу в Ингл-сайд на субботу и воскресенье.

— Я видела Делилу на пикнике воскресной школы, — сказала Энн Сьюзен. — Она миленькая воспитанная девочка… хотя наверняка склонна к преувеличениям. Может, мачеха и впрямь с ней неласкова, а отец ее, говорят, тоже суровый человек. Так что у нее, возможно, и есть причины для недовольства, но она еще все приукрашивает, чтобы вызвать сочувствие Дианы.

Сьюзен отнеслась к этому скептически.

Во всяком случае, ребенок Гринов должен быть чистоплотным, утешила она себя. Вычесывать Диане волосы не придется.

Диана напридумывала тысячу способов развлечь Делилу.

— Сьюзен, может, приготовишь на обед фаршированную курицу… и испечешь пирог? Ты не представляешь, как бедная Делила мечтает о пироге. У них никогда не пекут пирогов — ее мачеха такая жадная…

Сьюзен проявила редкую покладистость. Джим и Нэн поехали с родителями в Эвонли, а Уолтер гостил у Кеннета Форда. Так что ничто не должно было омрачить пребывание Делилы в Инглсайде. И на самом деле все прошло очень хорошо. Делила пришла утром в субботу, на ней было хорошенькое розовое платье… по крайней мере, мачеха, видимо, не жалела денег на ее одежду. И Сьюзен сразу увидела, что у девочки чисто вымыты уши и так же чисто под ногтями.

— Это самый счастливый день в моей жизни, — сказала Делила Диане. — Какой у вас огромный дом! И какие замечательные фарфоровые собаки!

Все было замечательно. Делила не успевала повторять это слово. Она помогла Диане накрыть стол к обеду и нарвала букетик душистого горошка, чтобы поставить его в вазу посреди стола.

— Ты не представляешь, как я люблю делать то, что меня не заставляют. Еще ничем не надо помочь?

— Можешь очистить от скорлупы орехи для кекса к ужину, — сказала Сьюзен, которая сама начинала поддаваться обаянию внешности и голоса Делилы. Кто знает, может, Лаура Грин и вправду злая мачеха? Когда видишь человека только на людях, нельзя судить, каков он с домашними. Сьюзен положила Делиле на тарелку огромную порцию курицы с начинкой и подливкой и дала ей второй кусок пирога, не дожидаясь просьбы с ее стороны.

— Я часто думала: как это — есть столько, сколько хочется? Оказывается, это — замечательно! — сообщила Делила Диане, когда они встали из-за стола.

Они отлично провели день. Сьюзен дала Диане коробку конфет, и Диана с Делилой съели все до единой. Делиле очень понравилось одно из колечек Дианы, и та ей его подарила. Они пропололи клумбу с анютиными глазками и выкопали одуванчики, которые выросли на газоне. Девочки помогли Сьюзен чистить серебряные приборы и готовить ужин. Делила все делала так умело и была такой опрятной, что мисс Бейкер окончательно капитулировала. За весь день случилось только два неприятных события: Делила капнула чернилами на свое платье и потеряла бусы. Но Сьюзен сумела отчистить чернила лимонной кислотой — правда, краска в этом месте немного поблекла, — а про бусы Делила сказала, что это пустяки. Подумаешь, какое дело — бусы, когда она в Инглсайде со своей дорогой Дианой!

— А где мы будем спать? — спросила Диана у Сьюзен, когда подошло время ложиться. — Можно в комнате для гостей? Гости ведь всегда там спят.

— Завтра с мамой и папой приедет тетя Диана, — сказала Сьюзен. — Я уже приготовила эту комнату для нее. Зато в твоей комнате вы можете положить с собой Шримпа, а в комнату для гостей его не пускают.

— Как хорошо пахнут твои простыни, — восхитилась Делила, когда девочки улеглись в кровать.

— Сьюзен кипятит их с фиалковым корнем. Делила вздохнула:

— Ты сама не понимаешь, как хорошо тебе живется, Диана. Если бы у меня был такой дом… но мне этого не суждено. Приходится терпеть.

Обходя дом перед сном, мисс Бейкер зашла к девочкам, дала обеим по две горячие булочки и сказала, чтобы они переставали болтать и засыпали.