Мираж

ВИРДЖИЛ ЧИП влетел на автостоянку в Лэнгли ровно через три часа после того, как он должен был «отметиться» на работе. Накануне он сообщил секретарше своего шефа, что опоздает всего на два часа, поскольку у него намечается важная встреча в интересах дела. Та очень натурально изобразила, что верит Вирджилу и в случае, если его будут разыскивать, обо всем сообщит.

«И никто не поверит, что это была деловая встреча, — прикинул Чип, закрывая машину и направляясь к зданию. — Это большое дело — отвязаться от подруги, которая непременно хочет выйти за тебя замуж после двухнедельного знакомства. Ну до чего же настырная, хоть пристрели ее!..»

Вбежав в кабинет, Вирджил мгновенно пристроил пиджак на вешалку, плюхнулся в кресло, слегка ослабил узел галстука и изобразил усталость, которую может снять только коктейль. Взять папку срочных дел из стола он успел; на то, чтобы достать из нее бумаги, времени ему не хватило. Дверь открылась, и появился его непосредственный подчиненный Уолтер. Вирджил мог не смотреть на него, чтобы поспорить: Уолтер выглядит «как всегда». Как всегда, идеально свежая рубашка, галстук в тон костюму, безупречно отглаженные брюки и без единого пятнышка грязи туфли.

— Привет, шеф! — Уолтер быстро подошел к креслу напротив рабочего стола Чипа и так же быстро сел.

— Чао, Уолтер! — Вирджил не протянул своему подчиненному руки: это был единственный человек в Центральном разведывательном управлении, которого он старался держать на расстоянии.

— Шеф, у вас сегодня была помолвка с итальянкой? — широко улыбнувшись, произнес Уолтер. — Что же вы сразу не сказали? Поздравляю задним числом. А я-то по незнанию рвусь к вам с самого утра с таким пустячным делом, как радиограмма от «Бони М» из Москвы.

Чип осатанел, причем мгновенно.

— Вот что, коллега, — стараясь не частить, начал он, — вы работаете в Управлении тайных операций полтора года. Я десять лет. Вы — наша университетская элита, а я держался в университете в основном потому, что чересчур хорошо играл в футбол. Я понимаю, что вы слишком умны, чтобы не собирать сведений о своем начальнике, но порой мне кажется, что вы знаете обо мне больше, чем я сам. Это ваше личное дело, но, думаю, глубокие познания из холостяцкой жизни некоего Чипа не дают вам оснований держаться с ним развязно и просто по-хамски.

— Шеф, ну зачем же так! — Уолтер понял, что перестарался, и стал просить пощады. — Неудачная шутка, не больше. Радиограмма действительно срочная, вот смотрите, но идея в ней абсолютно бредовая. «Бони М» объелся московского мороженого.

Вирджил не дотронулся до листка, который положил на стол собеседник, и заговорил снова:

— Так вот. За время вашего пребывания в Лэнгли я натаскивал вас, был вашим советчиком и трижды исполнял функции громоотвода в те моменты, когда молния должна была ударить в вас. И почему? Только потому, что вы невесть какой родственник моего двоюродного брата? Нечего сказать! Вы, Уолтер, принесли мне радиограмму? Не вижу вашей подписи на ней. Знаете, для таких осторожных, как вы, скоро выпустят в продажу ручки «Пейпер мейт», с резинкой на другом конце: написал, потом можно в течение нескольких дней подумать и стереть свое чернильное мнение. Пока их нет в продаже, идите и проделайте все это обычной ручкой. У вас есть что-либо еще?

— Нет, шеф, — стараясь не смотреть на Чипа, выговорил Уолтер. — Только одно: «Бони М» сделал приписку, что подробности вышлет диппочтой. Наверное, уже отправил.

— Выясните, когда должна быть диппочта из Москвы, доложите обо всем сразу. — Вирджил демонстративно открыл папку.

Уолтер взял радиограмму и вышел. Чип посмотрел ему вслед: «Парень много знает обо мне. Пора «возгонять наверх», пусть идет по ступенькам. Только не той лестницы, на которую карабкаюсь я».

— ЧИП? ЭТО Я! — Голос в трубке звучал так громко, что Вирджил слегка отодвинул ее от уха. — Есть две новости: плохая и хорошая. С какой начинать?

— А в своей «Вашингтон трибюн» ты их еще не опубликовал? — Чип уже успокоился после беседы с Уолтером и теперь решил в удовольствие потрепаться со своим закадычным другом. — Нет? Начинай тогда… С плохой.

— К нам на практику пришла студентка, которая мечтает познакомиться с тобой, хотя еще не подозревает о твоем существовании. Что будешь делать?

— Не знаю. Решу, когда выложишь хорошую новость.

— Только тебе: только что приземлился рейс «Париж — Вашингтон». Экипаж и пассажиры — заложники каких-то турков, я уже говорю из аэропорта. «Вашингтон трибюн» все узнает первой!

— Париж — Вашингтон?..

— Ну! Только пока никому. Вы и так скоро узнаете, а мне нельзя терять источники.

— Мне тоже. Давай встретимся с твоей протеже завтра. Сегодня…

— Только без подробностей! Привет, мне некогда!

Вирджил еще держал в руке телефонную трубку, когда вновь в кабинет вошел Уолтер.

— Я написал свое мнение. Что касается диппочты, то она прибудет с минуты на минуту парижским рейсом, и часа через три наши письма нам привезут.

Чип положил трубку, молча взял радиограмму и вопросительно посмотрел на Уолтера.

— Больше пока заданий нет?

— Пока нет.

— Шеф, я хотел извиниться…

— Я уже простил. — Вирджил продолжал смотреть на подчиненного задумчивым взглядом.

— Тогда, быть может, вы забудете…

— Я с детства страдаю склерозом. Идите, я посмотрю сам, что там такое написал «Бони М»!

«Что бы ты ни написал на радиограмме «Бони М», моя резолюция будет совершенно противоположной», — злорадно подумал Чип.

Ему хватило десяти минут, чтобы взвесить «за» и «против» идеи московского приятеля. Идеи неожиданной, но тем и привлекательной. Марк, как всегда, мыслил очень нешаблонно.

Чип затянул узел галстука, надел пиджак и понес радиограмму «выше».

Чип вошел в кабинет Макса Хьюджела, заместителя директора ЦРУ Уильяма Кейси, держась очень уверенно. Для того, чтобы пробить идею своего старого московского приятеля, регулярно снабжавшего его к тому же черной икрой, требовался, как знал по себе Чип, еще и антураж. Идею нужно было не только продать, но и подать — чтобы ее купили.

— Здравствуйте, Чип. — Хьюджел, не вставая, махнул рукой в сторону пустующего кресла. — Сначала садитесь, потом говорите, не давите на меня своим ростом. Я, кстати, искал вас сегодня с утра, но ваш подчиненный Уолтер обрадовал меня, сказав, что господин Чип поехал к возлюбленной делать предложение. Я уверен, что она вам не отказала, и заранее вас поздравляю.

— Спасибо, сэр. — Вирджил в ту же минуту решил судьбу Уолтера. — Я принес расшифрованное сообщение из Москвы от «Бони М».

— И что она… то есть он, сообщает? — Хьюджел отреагировал демонстративно вяло, дабы Чип понял, что он уже знаком с депешей со слов Уолтера.

— Он предлагает, — стараясь не думать о своем родственнике-подчиненном, начал Чип, — произвести взрыв в здании «Свободы» и «Свободной Европы». По срокам — к открытию съезда русских коммунистов. По-моему, это единственное дельное предложение резидентур, которые уже полгода делают вид, что бьются над выполнением задания по пропагандистскому обеспечению наших мероприятий.

— Собственно говоря, что мы имеем? — Хьюджел поправил серебряные запонки с гербом штата Нью-Гэмпшир, где до прихода в ЦРУ он делал деньги в качестве бизнесмена. — Вы помните?

— Я? Разумеется, — внутренне злорадствуя, ответил Вирджил, точно даже знавший, в каком из ящиков стола Хьюджела находится папка с забракованными донесениями резидентур. — В Сальвадоре мы могли «найти» советские базуки у повстанцев, в Голландии уже подготовлены «трое борцов за мир», которые готовы поклясться, что получали деньги от работников советских торговых фирм. Но мы забраковали эти варианты: все-таки они делаются по старому шаблону.

— А ваш «Бони М» шьет по новейшим образцам? — Хьюджел явно не намеревался выбирать серьезный тон в беседе с Чипом.

— Что вы, сэр! Шить — это нам, он разрабатывает новые модели, — в тон ему среагировал Вирджил.