Страница 2 из 99
К этой рекомендации Вирджил затем прибегал не раз. Особенно в те периоды, когда, казалось, его фантазия иссякает. Когда он слонялся без дела по кабинетам коллег, выслушивал их праздную болтовню и сам болтал о чем-то пустопорожнем. Но стоило кому-нибудь из сослуживцев намекнуть на творческое бесплодие, как Чип умолкал на несколько дней. Это были, пожалуй, самые неприятные моменты. Его мучили сомнения, растерянность, апатия. Тем не менее он старался «думать о немыслимом».
Как-то в Лондоне, проведя встречу с Робертом Моссом из «Экономиста», он вспоминал их разговор. Что-то существенное промелькнуло в беседе, но нить ускользала. Лишь через неделю, когда Чип уже снова был в Штатах и слушал по телевидению «братьев-разбойников», как называли журналистов Роуланда Эванса и Роберта Новака, он вдруг уловил потерянное было зерно: «Финляндия».
На составление докладной записки руководству Чипу потребовалось два дня. Его принял сам Роберт Инмэн, заместитель директора ЦРУ, грозный Инмэн, вездесущий Инмэн, который еще недавно руководил Агентством национальной безопасности. Принял лично, несмотря на выматывавшие его баталии с комиссиями сената и палаты представителей, готовившими новый законопроект по разведке.
— Я прочел ваш меморандум, — сказал Инмэн. — Несколько неожиданный ракурс. А вас не тревожит, что в Бонне — наши друзья и союзники?
— Я думаю, сэр, что в Мюнхене сидят люди, которые нам гораздо ближе, — ответил Чип.
— Вы вторгаетесь в сферу весьма деликатную. А если произойдет утечка информации или специалисты в Бонне просчитают ситуацию и поймут, откуда растут ноги?
— Применим четвертый способ защиты, сэр.
— Четвертый способ?
— Хорошо испытанное старое, сэр.
— Поделитесь.
— Это способ защиты известного адвоката Хейнса, который, если помните, вытащил с электрического стула миллионера Каллена Дэвиса. Он заключается в следующем. Вы подаете на меня в суд, утверждая, что вас покусала моя собака. Я защищаюсь так: во-первых, в тот вечер моя собака была на привязи; во-вторых, моя собака не кусается; в-третьих, я не верю, что вас вообще кто-то покусал; в-четвертых, у меня нет никакой собаки.
— Правдоподобное отрицание? Метод испытанный.
— К тому же, сэр, собака будет не наша. Пусть начнут журналисты. Лучше всего из Англии. Так сказать, пробный шар. В зависимости от результата можно будет проиллюстрировать документальными свидетельствами или вроде того. Скажем, подложить нашу идею под показания какого-нибудь диссидента с Востока. Источник, мол, вполне авторитетный. А показания, полученные якобы от него, могу подготовить я. Вы же не пустите к нему журналистов?
— Кого планируете привлечь?
— Мосса из «Экономиста», Эванса и Новака, Андерсона.
— Команда — «все звезды». Оставьте мне меморандум. Я должен посоветоваться.
Эванс и Новак съездили в Мюнхен, где провели консультации в «мозговом тресте» оппозиционного ХСС, встречались с Францем Иозефом Штраусом. А в это же время из Лондона Мосс первым заговорил в прессе о наличии тайного плана Москвы и социал-демократического Бонна, рассчитанного на «финляндизацию» ФРГ путем вывода ее из НАТО взамен на неопределенные гарантии «Советов». В подготовке этих планов обвинили видных функционеров Социал-демократической партии Германии. Пробный шар покатился.
Шокированное боннское правительство запросило у Белого дома объяснений. Администрация США молчала.
Во всех последующих выступлениях Бонна, в ответах на запросы оппозиции в бундестаге, в заявлениях для прессы члены правительства не уставали заверять избирателей, что НАТО — основа союза, что ФРГ не мыслит себя без американского щита, что в коридорах власти и мыслей не было об уклонении от обязательств перед НАТО…
Чип ходил героем, как в добрые старые времена. А вскоре его пригласил к себе Инмэн.
— Нам нужны толковые люди под крышей Управления по международным связям. Думаю, место для вас подойдет. Согласие Чарльза Уика имеется. Что скажете?
Все, что требовалось, Чип сказал. Контора на Пенсильвания-авеню в Вашингтоне давала Чипу простор для творческого маневра и немалую прибавку в доходе.
Уик оказался приятным начальником. Он, правда, демонстрировал дальтонизм, различая лишь белое и черное, но зато горел желанием возродить «старое, крепкое управление». Кадровая политика Уика изрядно лихорадила сотрудников, вызывала приглушенное недовольство на «Голосе Америки», куда он сунул Николайдеса, взбалмошного администратора-маккартиста. Иногда недовольство выплескивалось наружу: многие журналисты противились возрождению «агрессивного тона», но Уик давил авторитетом и дружбой с президентом.
В дела же Чипа он почти не вмешивался. Он знал, кто такой Чип и что ему нужно. А Вирджил тоже у него кое-чему научился. Пробивая свои идеи, он многозначительно бросал: «С Чарли все согласовано». Или: «Уик в курсе. Более того, просит посодействовать». И многие люди в УМС порой недоумевали, но помалкивали и добросовестно выполняли поручения разведки, исходившие от «личного друга директора Чарльза».
Чип ухватил главное у своего шефа — напористость. Свои идеи тот согласовывает по телефону с сотрудниками Белого дома. Если те не реагируют, Уик запросто идет к президенту, благо все рядом.
«Единственный способ остановить Чарли — это пристрелить его», — пошутил кто-то в Белом доме.
Портье успел рассмотреть и новые ковбойские сапоги с квадратными носками, и маленького крокодильчика — знак фирмы «Изод Лакосте». Без крокодильчика майка стоила бы раза в четыре дешевле.
— Через час, мистер Чип, — повторил он вслед гостю, уже подходившему к двери.
Вирджил Чип повернулся, молча кивнул, вышел на улицу и пошел направо. Всякий раз, бывая в Сан-Франциско, а это случалось нечасто, — он обязательно ходил на Рыбачью пристань в ресторан «Фиш гротто». Чип остановился купить «Сан-Франциско кроникл», опустил деньги, нажал рычаг автомата и вытащил газету. Тут он почувствовал толчок в бок и выронил газету на асфальт.
— Извините, извините, — рыжий мальчишка лет пятнадцати смотрел на него испуганными глазами, и, как показалось Чипу, в уголках глаз блестели слезы.
— Я случайно, — мальчишка оглянулся назад.
Чип посмотрел вслед за ним и увидел трех парней постарше, стоявших на тротуаре. Все трое ржали, а один еще и грозил рыжему кулаком.
— Чем ты их обидел? — Чип догадывался, каким будет ответ.
— Я… Они… Десять долларов… — Рыжий не хотел смотреть Чипу в глаза и нагнулся за газетой, валявшейся на асфальте. — Извините, это ваша… Я побегу…
— Погоди. Конечно, не ты у них, а они у тебя отобрали деньги, так?
Рыжий кивнул головой.
Робин Гуд всегда нравился Вирджилу Чипу, хотя недостатков у благородного разбойника тоже хватало — с его точки зрения. Отнимать деньги у богатых, чтобы раздавать бедным, глупость. Но просто защищать обиженных — неплохо. Если есть такая возможность. Чип посмотрел на улицу — пусто. Те трое, рыжий и Чип. Проезжающие машины не в счет. Возможность есть.
— Пойдем, познакомимся, — Чип подтолкнул опешившего рыжего к трем его обидчикам. — Пойдем.
Вблизи Чип рассмотрел каждого. Номер один — сутулый парень под метр девяносто. Не он. Номер два — блондин с челкой, закрывающей лоб, в майке с короткими рукавами, не прикрывающими его зачаточных бицепсов. Слабак. Третий — он. Коротко подстриженный, шрам на лбу, обе руки в карманах кожаной куртки. Крепыш.
Все это Вирджил Чип просчитал за долю секунды и, подойдя к троице, смотрел только на «номер три».
— Ну как же это… — Чип специально произнес эти слова, произнес спокойно, зная, что они застанут врасплох, а затем «успокоят» группу. — Разве так можно?
«Номер три» вытащил руки из карманов. Без ножа. Ему все было понятно.
— Вот так. А это братишка твой?
— Братишка. — Чип начал игру, зная, чем она кончится. И тогда, когда он этого захочет. — Вот дал ему пятнадцать долларов и попросил принести виски и пива. Но ведь он у нас еще недотепа, хорошо, хоть вы помогли.