Страшно Упрямый

Остался только один способ остановить Косорота, ведь у меня нет столько сил, чтобы вырубить его одним ударом пластиковой швабры.

Маша, от тебя зависит все!

Я выдохнула, в долю секунды собрала волю в кулак и с разгону прыгнула Косороту на спину. Душила его двумя руками, как только могла, рыча и матерясь, чтобы он наконец поддался моим хилым попыткам противостоять. Если б дотянулась до уха, еще и зубами бы вцепилась. Не удивлюсь, что откусила бы, настолько была зла и на подъёме. Во мне открылось второе дыхание.

Но несмотря на мои ярые попытки поучаствовать в бойне и победить, Косорот обладал в разы более внушительной комплекцией и силой, потому смахнул меня одним движением руки.

Мне удалось добиться, чтобы Косорот отцепился от Бейрута, но я не была готова к тому, что тот решительно переключит свою ярость на меня. Схватив меня за ногу и подтащив к себе, Косорот замахнулся, целясь смертоносным осколком в живот.

— Сдохни, сука!

Этого мгновения, за которое вся моя жизнь пронеслась перед глазами, и все грехи и обиды вспомнились, Бейруту хватило, чтобы подняться и огреть Косорота по голове так, что тот рухнул на пол без чувств.

— Ты, что, убил его?

Всё ещё не веря, что у нас получилось одолеть Косорота не ценой собственных жизней, я подняла на Бейрута выпученный взгляд, испытывая много эмоций в тот момент, но среди всех преобладала гордость. Мы сделали это. Вместе. Мы победили.

— Нет. Не убил. Оглушил только. — обнадежил Бейрут, бережно поднимая меня с пола и стряхивая осколки со свитера.

— Почему? — опешила я. — Убей, пока не поздно.

Моя кровожадная половина требовала покончить с этим раз и навсегда. И пусть сейчас в отключке, лежит мордой своей вниз, но ведь Косорот рано или поздно очнётся. И будет мстить нам с новой силой. Этого только полный дурак не понимает.

— Проблем потом не оберёшься. Он Мишкин любимчик. — нехотя пояснил Бейрут, отряхиваясь и осматривая свои руки на предмет торчащих в них осколков. — Мишка за него всякий раз впрягался. Ему меня не жалко будет. И тебя тоже. Так что вот. Пока так. Жить будет. Но шрамов у него поприбавится.

— Не у него одного. — заключила я с досадой, внимательно всматриваясь в ранения, который получил Бейрут. — У тебя все лицо в крови. И рука… Сильно порезал?

— Пустяки. Гнется. Значит все нормально. На мне ж всё…

— Ну да. Как на собаке. — продолжила я фразу, но не разделяла его попустительского настроя и отношения к своему здоровью.

Бейрут реально весь в порезах. Хоть бы без глубоких обошлось. Некоторые куски зеркала такие мелкие, что их сразу не увидишь, а они залезут куда угодно. И не почувствуешь. Зато потом проблем не оберешься, когда все это начнет гноиться.

Мне же, как ни странно, повезло. Чудом осталась невредима. Побегать по стекляшкам в носках и не пораниться. Удивительное дело. Везучая я. В рубашке родилась, не иначе.

Пока Косорот не пришёл в себя, нам с Бейрутом пришло на ум оттащить его к унитазу и посадить. Если вдруг очнётся быстрее, то догнать нас все равно не сможет, ведь чтобы выйти, ему придется побороться со шваброй, которой мы подперли дверцу кабинки. И пока он будет ломать дверцу, за это время мы успеем уехать.

Обув второй ботинок считай уже на парковке, ведь до того времени обуться не нашлось, я резво пробежала несколько метров по прямой, вслед за Бейрутом.

А потом меня будто насквозь пронзило. Замерла на месте, перепугалась вся, не понимая, что случилось.

— Что такое с тобой? — заметив, что я остановилась, Бейрут тоже прекратил бежать. — Мозоль натерла?

— Нет же! — плюхнулась на асфальт и, схватившись за ногу, которую буквально только что обула в ботинок, я дала себе волю и зарыдала. — Больно, больно!!!

Слезы градом по щекам текли.

Жгучая боль нарастала с каждым прожитым мгновением. От мысли, что я не физически выдержу эту боль на самом ее пике, становилось вдвойне страшней.

Глава 19

Бейрут донес меня до Вольво. Там уже, в салоне, аккуратно разул.

— Ну-ка дай погляжу, что тут у тебя.

Как только он снял носок, стало тут же понятно, что я порезала палец.

— Как ты умудрилась?

— Да не знаю я! — не прекращая реветь, я с ужасом глядела на свою окровавленную ногу.

Это что, зеркала кусок?

Зеркало торчит во мне. Боже. Как глубоко…, я умру от потери крови.

— Щас. Щас. Потерпи чуть-чуть. Отъедем отсюда.

Припарковавшись у каких-то кустов, чтобы нас не было видно с дороги, Бейрут выскочил из машины и куда-то побежал.

Пока он отсутствовал, я всматривалась в рану и пыталась понять, как это могло произойти. Получается, я обулась вместе с осколком, который прилип к носку и который вонзился в меня и теперь торчит между мизинцем и безымянным. Срезала кожу на безымянном только лишь, стопу не повредила вроде бы. Из-за крови непонятно, но боль страшная.

Вдобавок мне стало плохо. Дурно. Голова кругом, тошнота и слабость. Наверное, от страха. Или от болевого шока и вида раны. Чувствую, что бахнусь в обморок, и случится это вот-вот.

К моему счастью, Бейрут вернулся быстро, с пакетом каких-то медикаментов. Видимо, где-то рядом тут аптека. Повезло.

— Так. Давай ногу. Сейчас будем тебя лечить. Клади сюда. — разложив пузырьки и бинт на приборной панели, Бейрут похлопал по своему колену.

— Будет больно? — проскулила я, находясь в полусознании. — Мне страшно…

— Нужно вытащить все. Иначе не заживет. Я подую, если что.

Мне пришлось повиноваться и подать ему ногу.

Наклонившись к ране, Бейрут сразу же, не предупреждая меня, резко выдернул торчащий между пальцами осколок. Затем щедро полил рану перекисью водорода, чтобы остановить кровь.

Не обращая внимания на то, как пена стекает на его штаны, Бейрут кропотливо протирал ногу бинтом и высматривал, не торчат ли где-то еще другие осколки.

Пройдясь бинтом по стопе и между пальцев, далее он сбросил все использованное себе под ноги и следом открыл какую-то ампулу.

— Это заморозит тебя ненадолго. Иначе будет очень больно. — предупредил он, смахивая с лица слипшиеся от крови пряди волос, которые мешали ему видеть.

— Ладно. Давай. — согласилась я в надежде, что это и правда ослабит боль.

Бейрут вылил ампулу на рану, подождал немного и взялся ощупывать место отёка.

— Ну что? — он потрогал мизинец, сгибая и разгибая его. — Подействовало?

— Да вроде. Немножко лучше. — я отметила, что боль стала меньше, но не прошла полностью.

Тогда Бейрут окунул в спирт пинцет и принялся вытаскивать мелкие осколки, которые впились в стопу.

На всякий случай я закрыла глаза руками, чтобы не видеть всего этого.

— Так. Сейчас намажу.

Спустя минуты две Бейрут отложил пинцет в сторонку и вместо него взял с приборной панели пузырек с зеленкой и ватные палочки.

— Не дергайся только. Будет больно — говори.

— Ага… Ай!

Я совсем не подготовилась к тому, а потому вскрикнула сразу, перед тем, как он бы дотронулся до раны.

— Я боюсь… Может не надо? — представляя, какой адский кошмар будет, если в рану налить спиртосодержащее, я конечно же струсила, ощущая себя маленькой девочкой, которая боится зеленки.

— Я подую. — сказал Бейрут убедительно. — Не бойся.

Бояться я конечно же не прекратила. Успокаивало лишь то, что обезболивающее, вылитое на рану, должно было сработать и в этом случае. По крайней мере, я надеялась, что так произойдет.

Пока я морально готовилась к тому, зажмурив глаза, Бейрут раздвинул мои пальцы и ткнул в рану ватной палочкой, смоченной в зеленке.

— Ай! Больно, больно! — я автоматически задергала ногой.

Словно факелом палящим ткнул, а не ватной палочкой!

— Всё, всё, дую.

— Дуй! — заверещала я, аж затрясло всю. Очень жгло. — Уй… Болит. Дуй ещё…

— Да дую я. Всё, намазал. — в доказательство своих слов, Бейрут выбросил ватную палочку в окно. — Пошевели теперь пальцами. Ничего не мешает?

Поглядела я на свою ногу, зеленую на четверть. Пошевелила. Шевелятся пальцы.