Страшно Упрямый

— Мне… ни к чему отношения… сейчас… — на всякий случай оповестила я, заикаясь от волнения.

— Чего так категорично?

— Я только что вылезла из них. И мне не требуется…

— А я тебя не спрашивал. Будешь, и все.

Раздевшись до трусов, Бейрут лег рядом.

— Буду… твоей? — замерла я, ожидая ответа.

— Естественно будешь.

— И… ты меня? Ну… это самое… Трахнешь?

— Нет. На полку поставлю и буду любоваться. Конечно. А то что ж год с тобой еще делать.

— А когда? — продолжала я стеснительно. — Когда ты меня… ну ты понял…

— Всему своё время.

Конечно, у нас же в запасе целый год, как он считает…

Он же на счетчик меня поставил, год отрабатывать. Я в долгах как в шелках. Именно телом расплачиваться за долги и придется, ведь любовь — это про совсем другое. Любовь — это когда чисто и бескорыстно.

А у Бейрута не любовь. У него другое.

Ясно, что ему от меня нужно. Моё тело. Не более того. Но почему-то он медлит. Не торопится. Почему только.

Зачем Бейрут про любовь щебечет? Неужели считает, что я наивная дурочка и, что поведусь на это? Думает, солгав что любит, я тут же на радостях раздвину ноги? Или тут другой умысел?

— Скажи, почему для тебя так важно, чтобы я влюбилась? — поскольку меня это всерьез озаботило, не могла не поинтересоваться с призрачной надеждой, что услышу правду.

— Нехорошо, когда не по любви.

— Не даю гарантий на любовь. Но мы можем… дружить…

Как бы дико это не звучало. Дружить с тем, кто меня похитил.

— Это невозможно. — воспроизвел Бейрут вслух то, о чем подумала я.

— Не веришь в дружбу между мужчиной и женщиной?

— Чтобы затащить женщину в кровать, мужчина пойдет на любые ухищрения. Он на все готов ради удовольствия. Если он общается с ней, значит он хочет ее. Тут все просто как дважды два. Никакой дружбы.

Бейрут настолько категоричен… И принципиален… Зануда.

— Ну не знаю. По-моему, бывают исключения.

— Может и бывают. Но мы точно не из числа. — зевнув, Бейрут повернулся набок, ко мне лицом. — Ну всё. Я спать. Спокойной ночи.

— Что, блять? Какой «спокойной»? — шикнула я, задиристо стукнув его задом по животу.

— Я спать, говорю. Спокойной ночи.

— А. Ты спать. Ну ладно. Спокойной. Спокойной, спокойной тебе… — разобидевшись, я перелегла на самый край.

— Этого хочешь?

Бейрут подвинулся ко мне, прижался впритык, пресно помял талию, пошамкал грудь, и спустя несколько секунд прекратил вынужденные ласки.

— Да ладно уже. Спи. Спокойной ночи. — фыркнула я, скидывая с себя его руку.

— Подъем рано. Спать осталось всего ничего.

Бейрут не стал настаивать на пикантном продолжении вечера. Он посчитал, что оправдался тем, что нам скоро вставать, а потому приставания отменяются. Переносятся на следующий раз.

Ему похоже все равно. Я же теперь не засну.

— Почему ты… Передумал? Там… Ну ты понял, о чем я.

— Я другой. — пробормотал он сонно. — Теперь будет только по обоюдному.

— Ужас. Боюсь представить, каким ты был до этого. — я же не хотела спать, и ему намеревалась мешать. — Девушка твоя тоже попала, как я? У вас поначалу было не взаимно?

— Откуда знаешь про мою девушку?

Его девушку? Не бывшую? Бейрут не оговорился? У него таки есть девушка? Не была, а есть?

— Да так, просто предположила. Что у тебя есть девушка.

Я все ждала, что Бейрут поправит меня. Что убедит меня в том, что с девушкой расстался. Но его дыхание уже минуты через две стало спокойным и размеренным. Вот блядство!

Бейрут засопел как младенец. Потолкав его недолго, я оставила эту затею. Не добужусь все равно.

Мне еще долго не спалось. Стоило закрыть глаза, как видела Бейрута с бывшей, представляла их вместе. Представляла, что она смуглая, у нее черные волосы, большие яркие глаза, курносый нос и шикарный зад.

Мне почему-то казалось, что именно в такую барышню Бейрут способен влюбиться. То есть, в полную противоположность меня.

Вспоминала, как Бейрут скандалил в парке в тот день, когда увидела его впервые и когда подумала, что было бы круто замутить с ним. Он высказывал бывшей по телефону, что она неблагодарная, а его, такого неотразимого, полюбит любая, хоть первая встречная.

А если Бейруту от меня нужен не бездушный секс вовсе, а чтобы влюбилась? Что если он решил, что можно купить любовь? Заставить любить? Пригрозить любить?

Зачем только? Бзик богатого сученыша, который уже не знает, на что спустить деньги? От скуки? Ради развлечения? Поиздеваться над чувствами других, более слабых?

Или потому что бывшая любила лишь его деньги, а Бейрут хочет чувствовать, что кому-то бескорыстно нужен? Либо все это ради того, чтобы доказать бывшей, что любая, вообще любая, на которую укажет пальцем, способна полюбить такого, как он?

И тут меня посетили сомнения насчет его искренности. Бейрут действительно питает нежные чувства ко мне? Или это все спектакль для его бывшей, которая и не бывшая вовсе?

Да ну. Бред какой-то.

Невозможно так безупречно играть роль влюбленного. Бейрут же не актер. Либо бывшая приходится ему законной женой, потому и не бывшая вовсе, хоть и сбежала от него с любовником.

Эмоции ревности и грусти захлестнули меня в одночасье, и я позволила себе по-хозяйски взять его руку и переложить к себе на талию. Если Бейрут вдруг проснется, скажу, что с кровати упасть боюсь, так что пусть держит меня, не отпускает. Мне нужно почувствовать это сейчас.

Притулилась к нему плотно, испустив вздох сожаления.

Сегодня не получилось соблазнить Бейрута. Но раз мы оба почти голые, — он в трусах, а я в полотенце, — то утром, возможно, его ушлый, живущий своей жизнью хобот, выскочит из трусов и заползет в меня. Было бы очень хорошо. Во всех смыслах…

Глава 12

…Ночью выбраны судьбой,

Это время для тебя,

Жаль, что ночь лишь до утра…

Ренат Патахов, «Танцы под луной».

Хобота, живущего своей жизнью назло хозяину, наутро во мне не сыскалось. Как, впрочем, самого хозяина — и след простыл.

Пока я дрыхла крепким сном, Бейрут где-то шастал. А когда прозвонил будильник, и я, толком не проснувшись, лениво свесила ноги с кровати, в кресле лежал стеганый пуховичок, удлиненный черный свитер с вкраплением блестящих серебряных нитей, и утепленные леггинсы аналогичного цвета. Все с этикетками. А также два комплекта кружевного нижнего белья в упаковке, и две пары носков. На полу стояли массивные ботиночки Челси на тракторной подошве.

Наспех умывшись на случай, если мне все это привиделось спросонья, я тут же бросилась примерять обновочки.

Надо же… И с размером угадал. И черный цвет мне к лицу. Свитер такой мягкий, теплый, влюбилась в него с первого взгляда.

Даже представить не могу, где Бейрут все это надыбал посреди ночи, причем новое. Не снял с кого-то, не украл, а купил. Не бренд, конечно, но качество, видно, что хорошее. Пусть Турция, но я была такому неожиданному подарку несметно рада.

А куда подевался сам Бейрут кстати? Сумки его нет.

Уехал, что ли? Без меня? Может он отпустил меня, а сам к бывшей поперся? Теперь я могу возвращаться домой? Да ну. Не хочу я так.

Пока одевалась, в коробке с бельем обнаружила записку на огрызке листа в клетку, сложенную пополам.

«Спускайся. Я жду тебя внизу.»

Фух, не уперся Бейрут. Не бросил меня на произвол судьбы. Ждет внизу. Я аж перенервничать успела. Надо бы сказать ему, чтобы больше так не делал.

Пособирав все в охапку, в том числе не забыв и про дешевый кнопочный телефон, предусмотрительно оставленный на кровати с целью разбудить меня, я покинула номер. По пути на парковку, проверила и убедилась в том, что телефон совершенно пустой. Даже Сим-карты в нем нет, не говоря уже о звонках и интересных сообщениях. А интернета телефон тот, условно названный телефоном, отродясь не видал, такой опции в нем даже нет.

Прытко закинув вещи назад, я плюхнулась на переднее в Вольво и приветливо улыбнулась водителю.