Страница 73 из 76
Французы сами загнали себя в западню. Милан и земли вокруг находятся как бы между двумя горными массивами с севера Альпы, а с юга Апеннины. Называется эта живописная территория — Паданская низменность. И с этих гор, как с южных, так и с северных, бегут речки, которые собираются рано или поздно в одну приличную реку. Называется она — По.
Это крупнейшая река Италии и весной и-за таяния снегов она вполне себе полноводна и непроходима. Только через мосты можно перебраться. На той дороге, по которой драпала, бросая обозы, армия Итальянского королевства, мост был, километрах в двадцати от места, что стратеги французские выбрали для битвы. Добрались передовые отряды до моста через По к обеду. Мост вполне широкий и не сильно замедлил движение отступающей армии. Вот только… В полукилометре к северу протекает небольшая речушка — приток По с довольно обрывистыми каменистыми берегами и через неё древние римляне мост акведучный тоже построили, вот только… Мост узкий, по нему две телеги не разъедутся. Несколько тысяч всадников, обогнавших основные сила французов почти не снижая скорости преодолели мост через По и уткнулись в это недоразумение. Речушка с громким названием Каво-делла-Балосса остановила армию убегающую от Брехта. Не понадобились засады и наскоки. Сами себя заперли. При этом части продолжали двигаться по широкому моста через По и накапливаться перед мостиком через эту «каву». К тому моменту, как Брехт преодолел двадцать километров от места ночного боя до реки По, картина выглядела так: на узком пространстве между реками сгрудились почти все кавалеристы, они, мешая друг другу, по одному всаднику перебирались на ту сторону, но давка, паника и отсутствие центрального командования приводила к тому, что перед мостиком постоянно была давка и скорость просачивания армии через это игольное ушко составляла несколько человек в минуту. Такая же толпа, только состоящая из пехотинцев билась за возможность преодолеть широкий мост через По. На нём опрокинули орудие, перед ним застряла телега с чем-то ценным для одного из генералов, и в результате перед телегой уже полегло несколько человек предпринявших попытку сбросить телегу с моста и застреленных свитой генерала.
Живости моменту придавали баварские кирасиры. Они группами по двадцать — тридцать человек с разных сторон подъезжали к хвосту колонны, производили выстрел из кавалерийских карабинов, стреляющих всё же дальше французских гладкоствольных ружей, и тут же возвращались назад, уступая место следующим желающим попрактиковаться в стрельбе по суетящимся мишеням. У противника нашлось пара здравомыслящих командиров полков, и они попытались организовать оборону. Только выстрелы этого заслона не причиняли вреда кирасирам. Те расстреливали врага с расстояния примерно в пятьсот метров. Гладкоствольные ружья туда не доставали, а пули Петерса тоже теряли почти убойную силу, всё же ствол у карабина короткий. Но долетали все же и ранили французов. А главное они сеяли не столько смерть, сколько панику. Выстрелы позади толкали французов на мост и в конце концов организовали там непроходимую пробку. Сотни обезумевших солдат бросали оружие и пытались преодолеть реку По вплавь. Есть два нюанса. В начале девятнадцатого века плавать умел в лучшем случае один человек из ста. И на беду ещё для императора Женьки в Альпах из-за жары, набросившейся на Италию, начали интенсивно таять ледники. Река вздулась, и, как говаривал Горбачёв Михаил Сергеевич — «угл
Пётр Христианович с расстояния примерно в километр с небольшого холмика в трубу подзорную ситуацию оценил. И это «Великая» армия. Было над чем подумать. Сейчас подойдут артиллеристы, и можно будет тут всех похоронить. Да и егеря из Слонобоев вполне могут проредить желающих перебраться на тот берег. И чего эти товарищи тогда сделают? Они прыснут вдоль реки в обе стороны. То есть, в Милан точно не попадут. Большая часть рассеется по Падунской низменности, собьётся потом в шайки грабителей и будет кошмарить местное население. Плохо это или хорошо. Плохо. Людей ограбленных и убитых жалко. Женщин изнасилованных этими горе вояками ещё жальче. Потому нужно до минимума сократить эти возможные банды — как можно больше французов здесь похоронить. А с другой стороны медали огромный плюс есть. Как будут итальянцы после всех этих бесчинств относиться к французам. Ответ очевиден — люто ненавидеть. Они тоже будут сбиваться в отряды, и пытаться уничтожить грабителей и насильников. Огромный плюс. Просто подарок. Вот и думай.
— Ванька, — найди мне полковника Щеглова и отправь кого к Ермолову, пусть поторопится. Есть для него работа.
Событие шестьдесят четвёртое
Ни малейшей жалости к истребляемым у моста и за мостом французам Пётр Христианович не испытывал. Уж непонятно почему, но не любил эту нацию. Вроде ничего плохого не сделали лично ему. Ни один француз. Ни в прошлом, ни в будущем. И в детстве зачитывался книгами Дюма и Жюля Верна. Не привили эти книги любовь к французам, и даже под пытками не скажет почему. И замечательные фильмы с Луи де Фюнесом про полицейского или про Фантомаса не привили. И книжные герои и экранные не ассоциировались с Францией. Просто хорошие фильмы и хорошие книги. С Францией ассоциировалось предательство французов в русско-японской войне. Союзники ведь были. Ещё французские дивизии в войсках Гитлера. Вступление в НАТО и санкции введённые после 2014 года — это Франция. Наполеон в Москве — это Франция.