Страница 37 из 76
Глава 12
Событие тридцатое
Есть болезнь такая — еслибизм. И болеют ею неуверенные в себе люди и романтики всякие. «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича…». Ну или так. Если бы я в тот момент… Одним словом — еслибизм. Брехт, как настоящий романтик, тоже болел в детстве и юности этой болезнью. Ох, давненько было. Третью жизнь живёт. Сейчас тоже, если что сделал не так — сожалеет, не полный же идиот и отморозок, но оставляет всегда это на потом, перед сном минуту мечтам придаться. А в момент, когда нужно решение принимать, вполне уже от болезни этой излечился. Нарушил Ванька ведь распрекрасный план сражения, некогда думать, что было бы. В данный момент есть задача гораздо важней. Двумя лавами огромными на их позицию неслось до десяти тысяч всадников. И впереди кирасиры. Штандарты развеваются. Десятки. Это, надо понимать, полковые знамёна. Если, пока они летят, математикой заняться, то можно так посчитать. В кавалерийском полку у французов человек двести — триста. А тут точно десять тысяч всадников набрали. Выходит, что минимум тридцать полков. Ужас ужасный. Сколько добра потом приходовать интендантам. Музей опять пополнить со штандартами. Больше сотни знамён с Аустерлица привезли. И не стали бросать к мавзолею. Нет ещё мавзолея. Живее всех живых король Пётр. Сделали в районе Резиденции крытую стеклянную галерею и там их во флагштоки, установленные почти под девяносто градусов, разместили. Есть чем жителям Миниха гордиться. Вон, как они лягушатникам наваляли!
Лавы не сходились, они так и двигались параллельными потоками и даже чуть расходиться начали. Умные французские генералы решили с флангов ворваться на батареи. Молодцы. Настолько товарищи предсказуемые, что себя просто гением начинаешь считать. А не, не гением, а гениальным стратегом. Мольтке отдыхает и с Клаузевицем рядом. Шнапс пьют.
Брехт, когда план этого генерального сражения разрабатывал, то так и представлял себе атаку французской кавалерии, не знал, что её так много будет, но что в клещи будут брать, догадался, а потому, с той стороны, где река, за триста метров перед позициями артиллерии густо насыпали припасённый ещё в Мюнхене чеснок. И там егерей со Слонобоями не поставили. На этом фланге времени на стрельбу и всякие другие экзерсисы больше. Все сто пятьдесят стрелков с дальнобойными винтовками расположились на левом фланге. При этом действовали уже отработанным способом всего пятьдесят стрелков, а остальные сто заряжают и передают ружья. Да, при этом залп получается в три раза жиже. Всего пятьдесят огромных пуль Петерса диаметром двадцать семь миллиметров вылетает одновременно. Зато этот залп получается не один раз в полторы — две минуты, а каждые двадцать — двадцать пять секунд. И человеку вставать и ложиться каждый раз не надо. И прицел, так сказать, не сбивается. Видит егерь, куда следующую пулю пущать.
Французам не повезло. Солнечный тёплый денёк, они выбрали для генерального сражения. Порох не намокал на полке замка и в подсумках. А вот три дня до этого шли весенние дожди. И крестьянские поля, на которых и происходило сражение, размокли. Не прямо грязь непролазная. Вполне пролазная, но почва мягкая и конь сильно не разгонится. Чуть не шагом движется конница.
Огонь открыли с километра примерно. Пуля туда уже долетает. Прицелиться ещё нельзя, человечек с муравья, но пока никуда и не надо целиться. Лава целая прёт. На правом фланге явно больше французских кирасиров, прямо глаза слепят отражающиеся солнечные лучики от их начищенных кирас и шлемов с плюмажами. Пётр Христианович бросил командовать. Дальше есть кому. Взялся опять за подзорную трубу. И не на конницу взор орлиный устремил, и даже не левый, менее защищённый, фланг. Устремил его на побитую французскую пехоту. Их ведь тысяч пятнадцать было. Просто устрашающе смотрелись их ровные колонны с промежутками для артиллерии. Всех убить не могло. Сколько-то должно выжить. И офицеров с генералами тоже. Чем мусье занимаются? Надо же! Уважуха. Французская пехота восставала из пепла. Они строились в колонны снова. И короче в разы, и колонн меньше, но строились. По внешнему виду примерно треть от первоначальной численности. Выходит, сейчас на них железным шагом двинется в штыковой бой знаменитая французская пехота. Пять тысяч штыков. Сила. А с артиллерией что? А вот там похуже. Взрыв, случившийся, несколько батарей просто раскидал, а в остальных расчётах, судя по возне вокруг пушек, большая убыль. Тоже суетятся, но это уже ничем помочь им не сможет. Их пушки до позиции баварцев просто не добьют, а наступать пока Брехт и не собирался. А когда соберётся, то его дальнобойные пушки опять сначала шрапнелью пройдутся по позициям французской артиллерии. И будут бить, пока полностью не уничтожат прислугу. Нечего пока там высматривать. Пора кавалерией на левом фланге заняться. Пока Брехт рассматривал пехоту и артиллерию неприятеля, конница преодолела, увязая в мягкой пашне, едва половину километра, а егеря из Слонобоев успели произвести шесть или семь залпов.
Не много. Пусть триста пуль выпустили, видны были лошади без седоков и лава при этом сама ещё на два рукава разделилась. Обтекали потоки убитых. Бабах. Ввязалась в бой и артиллерия. Картечные гранаты упали кучно, как раз в то место, которое и обходили французы. Сорок взрывов одновременно и всё в дыму. Ветер здесь, на возвышенности, чуть сильнее, и дым от разрывов гранат довольно быстро понесло в сторону реки. Не плохой залп. Сотни поверженных кирасир. Эх. Жалко, сколько кирас попортят. Потом на месяц кузнецам Мюнхена работа. А лошадок ещё жальче. Хороший кавалерийский конь стоит как годовое жалование полковника.
Бабах. Ну, всё батареи в ритм вошли теперь опять каждую минуту по два залпа будет. Снова потом вату из ушей вытряхивать.
— Ванька, белую ракету! — Дёрнул корнета Пётр Христианович. Ванька, уже приготовившись, стоял с белой тубой.
Бах. Фьють. И белая ракета повисла над полем. Это приказ егерям и гренадерам начать огонь из винтовок Бейкера.
Бабах. Громче чем из пушек. Бабах. Или пушки громче. Бабах. Нет, всё же винтовки, их полторы тысячи штук почти. Минус те, кто со Слонобоями. Бабах. А вот и они очередным залпом отметились.