Отступник

С бандитами повезло Герману в самое первое же задание. Как итог оттуда не вернулось трое из десяти, а еще трех еле дотащили до замка, его самого в том числе. Через пару дней настроившийся на драку и жаждущий приключений Франко ушел со своей группой на следующее задание…лечить старого пса старой бабки.

Потом была наша очередь, нам досталась деревушка на краю земель. Там черные копатели залезли в старую гробницу в поисках драгоценностей, сокровищ они не нашли, зато подцепили там какую-то дрянь. Сам мужик до нас не дожил, но успел передать эту дрянь своему сыну. Его то мы и лечили.

Карлу досталась старая вредная ведьма, она обвешала их всех с ног до головы проклятиями. Которые они снять не смогли. Это был не наш уровень, так что эту гадость с них снимал сам мастер.

Но так или иначе число учащихся неуклонно сокращалось, от первоначального состава всего за полгода убавилось двенадцать человек. Слишком много за такой короткий срок. И кое кто уже подумывал закончить учебу, во избежании так сказать.

Было много чего разного, но драк и междоусобиц больше не было, попросту не было в этом смысла. Мы много чего узнали, изучали мы каждый что-то свое, кто-то утаивался и учил отдельно, а кто-то в открытую как я. Я изучал пока все подряд, в особенности налегая на целительство и алхимию, если первое было моей противоположностью и неплохо помогало расти, то второе было чисто с практичной точки зрения. Но ничего похожего на “вуаль” у нас не было и в помине. У всех было в доступе примерно одинаковые заклинания, так что там за вуаль у Джесс была я понятия не имел. Но это был точно не начальный уровень. Который мы все изучали.

Однако если Полночь говорит, значит это так.

Замок спал, тишина была такой глубокой, что я слышал шорох ткани, скользившей у меня между пальцами. И в этой сонной тишине тихий звук лопнувшей струны чьей-то жизни для меня был подобен выстрелу из крупнокалиберной винтовки. Сон как ветром сдуло, вытеснив под напором адреналина.

Джессамина кого-то убила, это было совершенно точно. Убила втихомолку, исподтишка, пока все спали. Разрушенный храм жизни, безвозвратно утраченные мечты и надежды. Тень под дверью набухла, раздуваясь. Я встал глядя на свою дверь, сжимая свой скимитар. Она такая же убийца как и я, теперь я это знал совершенно точно.

— …Возвращается…

Я не видел ее, но теперь слышал в этой тишине, крадущиеся мягкие шаги. Она была прямо тут, за моей дверью, приложив ухо и слушая через нее. Нас разделяло лишь хлипкое дерево в два дюйма толщиной. Если мой замок снова щелкнет, я ее убью, я замкнул свое сознание на этой мысли, подобно пальцам, сомкнувшимся на рукоятке моего меча. Страха не было, лишь холодная решимость. Нависло тяжелое молчание, мертвая тишина, нарушаемая лишь дыханием и оставляющая в памяти след более глубокий, чем самый резкий звук.

Но видно ее что-то спугнуло, услышав шорох в коридоре она юркнула к себе в комнату, аккуратно прикрыв дверь и еле слышно щелкнула замком.

— …Что же, это было неожиданно…

— Чувствую, грядут разборки. Теперь точно не стоит опустошать источник.

— …Что будем делать если нас спросят…?

— Не знаю, но идти жаловаться мастеру думаю, будет безвкусно.

Сон прошел окончательно и оставшееся время до подъёма пришлось коротать за книжкой, изучая. Но в голову упрямо ничего не лезло, тут же выветриваясь. Я сидел и пялился в книгу, гадая, кто из нас отправился на ту сторону и как мне теперь к ней относится. С Джессаминой я общался хорошо, пожалуй лучше всех. Все ее сторонились, избегая. С ней нормально общались только я, Харви, и Эдгар. Харви был деревенским простоватым парнем, и общался со всеми одинаково, кого-то это злило, кому-то нравилось. Что двигало Эдгаром, я не знал, он сам мне не нравился и я с ним не общался. А с Джесс я общался из чувства поддержки, она как и я была с клеймом, да с разным, но клеймом. И только мы могли понять друг друга. Каково это быть изгоем.

Но теперь мне нужна была обоснованная причина, чтобы продолжить с ней общаться. Мне нужно было знать, что ей двигало. Я не был строгим сподвижником моральных принципов, и уж тем более не собирался, да и не имел право ее обвинять за совершенное. Но знать, что за мотивы ее сподвигли мне было необходимо.

Пробили в било, объявляя начало нового дня. Слуги уже копошились во всю, а я ждал пока кто-нибудь из учеников встанет. Первым я не хотел появляться, во избежании так сказать.

Утренний моцион был коротким как обычно, это у тех кто его соблюдал. Народ понемногу собрался на завтрак, но все так же было тихо. Мастер тоже пока сидел и курил, перебирая записки. Это означало, что сегодня предстояло отправится на очередную практику, а по идее была очередь именно нашей группы. Поэтому мы напряглись, нас могло ожидать что угодно, это хорошо если в записке передадут хотя бы чего ожидать.

А не как обычно: идите туда-то, найдете там того-то, на месте разберетесь.

Народ понемногу собирался, и как обычно напротив меня плюхнулась на свое место Джесс. Сонно потирая голубые глазищи, и безуспешно пытаясь подавить зевок. Сверхурочно работала бедняжка. Ее соломенные волосы были заплетены в две смешные косички, криво торчащие в разные стороны по бокам.

— Доброе, — она пыталась заглушить зевок, но у нее это не вышло, и она прикрылась ладошкой зевнув, продолжив уже с прикрытым рукой ртом, — сегодня вам похоже повезет. — Уныло заглянула в свою кружку. — Хочу твой кофе. Не могу пить эту…траву.

— Итак, — густой голос мастера раздался над обеденным залом, — сегодня на просьбу о помощи откликнутся. — Он оглядел зал, он прекрасно знал кто, но как обычно решил немного поиздеваться. — Кто у нас хочет отправится помогать добрым селянам?

— Мы желаем отправится. — Элизабет обреченно вздохнула, и встала подав тоненький голосок. — Прям горим желанием, кому-нибудь помочь.

— Это хорошо. — Мастер пропустил сарказм мимо ушей, пыхнув трубкой, — помогать нужно обязательно. Для чего еще вам боги дар вручили. Именно для этого.

В зал вбежала Марика с бледным перекошенным лицом, одна из двух извечных подружек нашей Элизабет. Они хоть и были все в разных группах, но все так же вместе шушукались и хохотали тонкими голосами когда выпадало время.

— Мастер, Изобель мертва!

В зале повисла тишина. Элизабет сорвалась с места и убежала в коридор, а за ней и Франко. Эрвиг дернул щекой раздражённо, я заметил, когда он сильно не в настроении, именно всегда так выражает свои эмоции.

— Всем оставаться в зале. — Обвел он всех тяжелым взглядом, и вышел вслед за ними.

Все зашушукались, переглядываясь. Я внезапно понял, что не хочу смотреть в глаза Джесс. Не хочу разочаровываться. Отчасти она мне нравилась, до этого она мне казалось храброй и сильной, бросающей вызов миру. И разбивать этот портрет я не хотел. Естественно, половина взглядов косилась на меня. Их не было минут двадцать. Вернулась заплаканная Элизабет, которую вел Франко приобняв, успокаивающе что-то ей говоря.

Мастер вернулся вслед за ними, задумчивый словно рыбак, разглядывающий грозовые тучи перед выходом в море.

— И кто это у нас тут такой завелся умный?! И самое главное обученный.

Тут же встала рыжая. Как обычно тыкнув в мою сторону пальцем.

— Мастер вон убийца! Это точно он. Больше некому, Изобель ни с кем не конфликтовала. Только с ним! Давно пора его наказать, я сразу это говорила.

Мастер перевел на меня взгляд, наклонив голову.

— Дарий, что скажешь?

— Скажу тоже самое мастер, — я встал глянув ему в глаза, — я не трогал и пальцем Изобель. И даже не приближался к ней. — Переведя взгляд на рыжую, — А что до вашей логики донна Флоренц Кальвино. То с вами я уже полгода каждый день ругаюсь, и ничего как видите.

Она сверкнула зелеными глазищами, в которых мелькнули искры пламени. Но промолчала, оставшись при своем, упрямая в своей решимости.

Я сел раздраженный, что все сразу начинают обвинять меня, и кинул злой взгляд на мою соседку. Виновницу моего раздражения, заглянув в голубые высокогорные озера. И по расширившимся, хотя казалось бы больше некуда глазам, глазам я увидел, что она поняла — я знаю. В заключенных в серебристую радужку голубых глазах промелькнули страх и удивление. Она таращилась на меня, а я в ответ смотрел с раздражением. Как бы говоря ей: почему я должен все это выслушивать?