Отступник

Его лошадь лежала рядом и лошадь плакала — другого слова я подобрать не могу: то действительно были слышные при вздохах прерывистые жалобные всхлипы, она тяжело дышала, всхлипывая при каждом втором или третьем затрудненном вздохе. Кровь текла медленно, но непрерывно. Из брюха где торчал болт сочилась темная жидкость, даже более темная, чем кровь. Я пригнул голову к ее гриве и обнял ее за шею, заглянув в ее большие и добрые, влажные глаза, из них текли слезы. Она умирала, умирала в мучениях. И все что я мог сделать для нее, это чиркнуть по горлу, сделав ловкое, едва заметное движение запястьем. Лошадь вздрогнула, но дала себя успокоить. Кровь хлынула ей на грудь и влажную землю толчками, гонимая сокращениями сердечной мышцы. Напрягшаяся челюсть медленно отвалилась, глаза остекленели, и большое и доброе сердце перестало биться. Все это видела Вивьен, расширившимися глазами смотря на меня из вагончика, я знал ее особое отношение к животным, и поэтому пояснил:

— Она страдала, ей было очень больно, а она этого не заслужила.

Мы часто называем человека трусом, когда он просто застигнут врасплох, а проявленная храбрость, как правило, означает всего лишь, что он был хорошо подготовлен, или уже многократно это проходил. Лишь немногие из всех точно знали, что делать. Других охватывал неудержимый смех. Некоторые плакали, звали маму, или взывали к Всевидящему. А некоторые надолго замолкали, внутренне съёживаясь настолько, что это пугало даже друзей долго их знающих. Всего четверо не растерялись, сразу начав действовать; Харви, я, рыцарь и на мое удивление один карликов — Диди. Он схватив старый и кривой арбалет, начал отстреливаться стоя у вагончика, прикрываясь деревянной стенкой, прикрывая забегающих в убежище женщин.

Глава 17

Существует всего два типа людей, и я сейчас не про то, что именно у нас между ног. Совершенно не важно какого ты пола. Люди делятся только на тех, кто убивает, чтобы выжить, и тех, кто живет, чтобы убивать. Типы, которым нравится убивать, часто вступают в схватку азартно и ожесточенно, но побеждают обычно те, кто борется за свою жизнь. Если убийца чувствует, что проигрывает, его запал угасает, а человек, стремящийся выжить, в аналогичной ситуации начинает драться еще более сильно, с ожесточенной яростью загнанного зверя. И в отличие от обычной стычки на кулаках, стимул, побудивший человека взяться за оружие, не пропадает и после драки — как у того, кто победил в кровавом столкновении, так и у проигравшего. Но факт остается фактом: стремление спасти свою жизнь всегда оказывается гораздо сильнее, чем желание ее отнять.

Так и сейчас, на глухой лесной дороге в королевстве Аакария небольшая группа людей первого типа, отчаянно сражалась, пытаясь выжить, отбиваясь от типов состоящих во второй категории. Засунув нож в ножны я вытащил полуторный меч оруженосца, он бедному парню больше никогда не пригодится. Это был тяжелый обоюдоострый клинок, с широкой крестообразной гардой и массивным противовесом на котором был выбил знак Всевидящего. Хороший меч, добротный и надежный, с отличным балансом, похожий меч был у Клето и я знал, на что способна такая железяка в умелых руках. Но для меня он был слишком тяжел, я из-за своих сил и роста был более привычным к легким мечам. Но оставлять его сейчас было нельзя, у цирковых почти нет оружия. Пара легких луков с которыми они иногда охотились на мелкую дичь, кривой арбалет в руках Диди да топор у Харви, вот и все. Так что такой меч будет очень даже кстати. Шикнув на Вивьен, чтобы не вздумала высовываться из повозки, я поспешил потянуть ее к остальным.

Бандиты все же решили высунуться, потому что мы почти все уже забились между повозками, на земле лежали лишь несчастные кому не повезло умереть в первые моменты атаки. Да кричали лежавшие на земле раненные. И пара наших девушек, прикованные ледяными оковами страха к месту. Подтолкнув повозку и передав меч, я выхватил свой привычный скимитар и поспешил за последним вагончиком. Они со смехом бегали за отделившимися перепуганными женщинами. Вот и сейчас, троица схватила нашу гадалку Адель, повалив ее на смеясь и ругаясь они ее связывали. Вернее двое связывали, попутно лапая ее и разрывая одежду. Она лишь плакала и кричала, пытаясь отбиваться, а третий бандит с бородой заросшей по самые глаза увидел меня бегущего к ним осклабился тупой обезьяньей улыбкой во весь рот полный желтых гнилых зубов — понять ее смысл было предельно просто, и торопливо направился ко мне навстречу.

Он видел перед собой небольшого подростка среди паникующих женщин, деревенского бедняка. И решил развлечься, поиграв со мной. Состроив страшную гримасу, выпучив глаза и перекидывая свой свинокол из руки в руку. Зазнавшийся кусок мяса, в иных обстоятельствах я бы с ним конечно поиграл, но я был слишком зол, да и времени у меня не было. Сделав обманный шаг влево затем вправо я с размаху отрубил ему кисть вместе с его оружием, улыбнувшись в его в расширенные от шока глаза. В отражении этих двух бледно голубоватых словно стекло на солнце глаз я снова увидел, то улыбающееся животное. Я давно заметил, вступая в драку, мое лицо непроизвольно расплывалось в хищном, кровожадном оскале существа в котором от человека почти ничего не остается, и глаза. Абсолютно мертвые, больше механические чем живые, они напоминали черное словно зеркало из тьмы буркалы глаз драков, что в изобилии обитали в водах залива Райлегга.

Удивление, боль, страх смешали в гремучую смесь, тесно переплетясь и сменяя друг друга, все это отразилось на его лице. Он схватился целой рукой за обрубок и набрал побольше воздуха чтобы заорать. Но я не дал ему это сделать одним движением разрубая ему ребра вместе с сердце подныривая по обрубок руки. Обрывая жизнь неудачливого разбойника на корню, тихий звон лопнувшей струны жизни был мне наградой. Я сделал это не останавливаясь, просто пробегая мимо него, к двум оставшимся любителям избивать связанных женщин. Их удел запугивать и издеваться над сломленными жертвами. А сражаться они не умели, один так увлекся, сидя на бедной Адель, что даже не повернулся на окрик своего товарища. Он понял, что что-то не так, когда забулькал кровью, от вылезшего через горло клинка. Его дружок сдох так же быстро, сумев отразить только один выпад. Они все были больше меня, но грузные и неповоротливые словно коровы. Это были лесные разбойники, их удел грабить и убивать запуганных и неспособных дать сдачи людей. А сражаться они не могли, я с ними не церемонился налетев словно матерый волк на стаю собак, лишь кровь летела на мокрую землю и листья. Но их было много, и у них были арбалеты, а нас мало и куча перепуганных женщин и детей.

— Давай Адель быстрее, не бойся, я не дам тебя в обиду. — Я подал ей руку и потащил к последнему вагончику, на ходу зарубив еще один кричащий кусок мяса в попытке нас запугать. Но я не чувствую страха, да и сам могу вполне успешно кого угодно запугать.

Запихнув ее в вагончик в котором оказались двое детей я потащил под уздцы лошадь вперед, к остальной группе. Наши уже отстегнули лошадей отпустив их на дорогу, если выживем заберем, если нет, они нам уже не понадобятся. И спешно скрепляли между собой вагончики в неполный круг, заваливая барахлом пространство под ними, скидывая туда деревянные щиты, что служили кроватями, подпирая их сундуками. Наша повозка была последней, и я с трудом ее довел, в круп лошади воткнулся болт, и она хромала от боли, не желая идти.

Уже совсем под конец, когда обрубили ремни упряжи, что крепила повозку с лошадью и заводили ее в круг, где жали к друг другу словно пингвины перепуганные люди. На дорогу выбежал еще один из нападавших разрядив свой арбалет точно в небольшую щель. Я видел его, и видел его ухмыляющуюся рожу. Видел этот летящий острый кусок металла надетый на деревянное древко. Я был самый первый у входа, прикрывая женщин. Я предупреждающе вскрикнул и инстинктивно отклонился, уходя с траектории выстрела. На мой вскрик оглянулась Стефия, она из-за поврежденной ноги не смогла быстро отойти, и этот болт вошел ей прямо в грудину. Пробив грудную клетку.