Страница 20 из 33
— Удивительно, что после всех своих подстав ты всё ещё на что-то рассчитываешь! — шикнула Виренея, когда наконец, натянула на себя рубашку и принялась за тёплые чулки.
Проделывала всё это она, естественно, не глядя на Кристиана, который тоже торопливо одевался.
— А где же коронное: ваше высочество, после такого вы просто обязаны на мне жениться? — усмехнулся принц.
— Что, даже думать о моём предложении не будешь?
— О, снова прогресс! — широко улыбнулся Кристиан.
— Только не о замужестве, а о Василиске, — припечатала Виренея, застёгивая пуговички на платье. — Возможно, ты прав насчёт булавы… Я, конечно, покопаюсь ещё в нашей домашней библиотеке, поищу заклинания на сон или обездвиживание… на всякий случай. Но если мне память не изменяет, на Василисков не действует магия.
— Боишься его? — Кристиан перестал улыбаться.
Теперь в его голосе слышались сочувствие, поддержка и капелька его собственного страха.
— Конечно. У меня ещё не атрофировался инстинкт самосохранения… Оделся?
— Ну всё, пора спать, — она махнула рукой, гася и без того едва теплящийся магический светляк под потолком.
А потом демонстративно укуталась в полы шубы, и попыталась устроиться в углу.
Вот только сон не шёл.
Возможно потому, что рядом с ней — руку протяни — сидел один невыносимый красавчик, к которому её странным образом тянуло. А его предложение…
«От которого он, конечно, чуть позже откажется».
…хотелось как минимум, обдумать.
«Хоть помечтать,» — Виренея тайком вздохнула.
— Без искусственного света даже романтичнее, не находишь? — голос принца стал ещё приятнее.
Действительно, в окошко кареты проникало серебряное лунное сияние. И возможно, лет 5 назад это произвело бы на неё впечатление, но теперь Виренея была прекрасно осведомлена о последствиях подобной романтики.
— А ещё у меня не атрофировался мозг, — она покосилась на принца и плотнее закуталась в шубу. — Предлагаю всё же поспать.
Кристиан помолчал.
А потом вдруг поднялся со скамейки:
— Иди сюда, — произнёс он тоном человека, который просто устал спорить и что-то доказывать.
И руки протянул. Но вопреки своим же словам, не перетянул Виренею на свою сторону, а пересел на её скамейку. Да ещё и облапил.
— Кристиан… — Виренея попыталась отодвинуться.
Но куда там? Принц вроде и не прижимал её к себе, но высвободиться не получалось.
— Облокачивайся на меня и засыпай, — произнёс он у самого её лица. — Так удобнее, правда.
От его дыханья стало жарко, и накатила какая-то слабость. И если уж на то пошло, она тоже устала спорить и что-то доказывать.
— Ладно, — чопорно ответила Виренея. — Только, пожалуйста, будь осторожен. Сейчас темно, и… — предостерегая принца, она сама допустила оплошность, приподняв голову чуть выше, чем следовало.
Нос царевны коснулся скулы принца или его подбородка, и… Виренея замерла. Кристиан тоже замер.
Они оба застыли, не смея сдвинуться с места, чтобы нечаянно не запустить оборот. И почти физически ощущая взаимное притяжение, от которого внутри становилось щекотно и приятно…
— Я буду осторожен, — прошептал Кристиан, прежде чем немного отодвинуться в сторону.
Почувствовав, что опасность миновала, Виренея выдохнула. И всё же осталась в его объятьях. Только скользнула чуть ниже, ощущая под щекой мягкий вязаный свитер, и принялась устраиваться на широкой мужской груди.
— Чуть было не было, — усмехнулся принц.
— Угу, — Виренея, наконец, заняла удобное положение, и закрыла глаза.
Вот только сонливости не было. Уже не в первый раз рядом с ним усталость, будто рукой снимало.
Некоторое время она лежала, разглядывая звёздное небо, проплывающие в окошке. А потом Кристиан поднял руки, чтобы обнять её, и её тело предательски вздрогнуло.
— Не спится? — спросил он заботливо.
— Наверное, это с непривычки, — почему-то именно сейчас Виренее захотелось быть откровенной. — Я много раз проводила ночь в карете. Но впервые еду с мужчиной… наедине.
«Что он хочет узнать? Хуже с ним в дороге? Или лучше?.. Одно ясно: хлопотнее. Зато не одиноко».
— Всегда бы так, — проговорилась Виренея, и тут же прикусила язык.
— Ого… — глубокомысленно отреагировал принц и прижал её к себе чуть крепче. — Тогда может всё же подумаешь над моим предложением? И это не про булаву.
Виренея фыркнула, чтобы не выдать улыбку, которая вдруг заиграла на её губах. А потом собралась и произнесла максимально безразлично:
— Хорошо, Кристиан. Я подумаю.
Глава 15. Примета, по которой в Тридесятом царстве судят о будущем браке
Кристиан
На рассвете карета остановилась, и у Кристиана, который проснулся практически за мгновение до этого события, возникло два вопроса. Первый: как далеко они продвинулись? Ибо морозная ночь, снежная зима и кучер-гном, к которому лично у принца не было никакого доверия, сами по себе являлись факторами риска. И второй: а что, собственно, происходит?
В тот же миг в заледеневшее окно постучался их кучер гном:
— Миледи, граница через километр. Вы уведомить просили.
— А-а, — выдохнул Кристиан и пошевелил затёкшим плечом, на котором сладко посапывала царевна. — Виренея, — позвал он, убирая волосы с её белого лба и едва сдерживаясь, чтобы этот самый лоб не поцеловать.
— М? — Виренея подняла длинные ресницы и нахмурилась.
— Возница говорит, к границе подъехали.
— Ясно, — царевна отстранилась и потянулась спросонья.
А потом вдруг прильнула к нему и чмокнула в щёку.
— В-ви-и… рения! — пискнул Кристиан, мгновенно скукожившийся до состояния мучного шара. — Ты чего?
— Кристиан, не тупи, — проквакала ему лягушка, выглядывая из-под собственного платья.
В каретную дверь снова постучался гном:
— Миледи, порядок?
— Ну и что мы ему скажем? — тихо пискнул Кристиан.
— Ква-а-а!!! — на всю карету пророкотала Виренея.
— Ёпрст! — Кристиан едва успел юркнуть под тулуп.
Дверь распахнулась, впуская ледяной утренний воздух, превращающий дыхание кучера в пар. Гном критично осмотрел внутренности кареты, не удивляясь, кажется, пропаже людей. По-хозяйски убрал обувь под лавку, закинул на сиденья свесившиеся полы одежды и накрыл вещи царевны и принца покрывалом, которое вытащил из походной сумки Виренеи.
Только когда он запер дверь, и карета тронулась с места, Виренея подползшая под покрывалом к Кристиану, произнесла:
— Да, — выдохнул колобок.
Он и сам догадывался, что отец будет его искать. А где ещё ловить беглеца, как ни на границе?
— Идея — зачет. Но можно было предупредить, — буркнул колобок.
— Слушай, я всё устроила. Чем ты недоволен? — блеснули в сумраке подпокрывалья круглые лягушачьи глаза.
— Да всё хорошо. Кроме того, что ты поцелуй почти даром истратила, — примирительно закончил колобок.
— Ну извини, — ответила едко лягушка. — Тогда предупреждаю: следующий поцелуй нас ждёт только в пещере Василиска. И то лишь в случае, если придётся спасаться уменьшением.
— В коромысле, — лягушка медленно моргнула. — Я бы поговорила, Кристиан… только холодно мне зимой в лягушачьей шкуре… спать всё время хочется, — она закрыла глаза, устроилась головой на передних лапках и заснула.
А вот Кристиан уже не спал. Впрочем, обе пограничные заставы они миновали без приключений. В документах гнома значилось, что он перегоняет залоговую карету Тридевятого купца в Тридесятое царство.
— А почему вещи внутри лежат?.. Одежа чья в нутрях? — подозрительно уточнили сначала тридевятые, а потом тридесятые погранцы.
В обоих случаях гном ответил одинаково:
— А мне почём знать? У меня все бумаги исправные. Магическая арка только грелку показывает и остаточные эманации от проклятий. Про проклятья в документах подробно указано. А грелку мне как в Тридевятом включили, так я её и не трогаю… Не, ребят, ежели проблемы какие: в угоне карета, или ещё что, сами с купеческой гильдией связывайтесь. Мне-то что? Я обожду, отдохну.