Страница 25 из 59
— Это... безумие.
— Феликс так не думает. Он говорит, что вам удалось вытащить Сергея из его приступов. Дважды.
— Я ничего не делала. Я просто лепетала какую-то чушь. Это может сделать любой.
— Вы знаете, что случилось в последний раз, когда кто-то подошел к Сергею, когда он был в таком состоянии, мисс Сандовал? Человек пролежал в реанимации месяц. — Он встает, берет трость, прислоненную к столу, и подходит, чтобы встать передо мной. — Вы помогаете моему брату, а я помогаю вам.
— Или меня отправят обратно к Диего?
— С бантиком. — Его губы расширяются в лукавой улыбке.
— Не похоже, что у меня есть выбор, верно? — Я вздыхаю. То, что я не нахожу идею остаться отталкивающей, должно вызывать серьезные опасения. Ну точно Стокгольмский синдром. — Что-то случилось с Сергеем? Почему у него такие приступы?
Петров стискивает зубы, поворачивается к ящикам справа от себя и достает толстую желтую папку, которую бросает на стол передо мной.
Я подтягиваю папку к себе, открываю и начинаю листать стопку бумаг. На каждом углу стоят даты, начиная с одиннадцатилетней давности. Последняя – четырехлетней давности. Сначала я не понимаю, на что смотрю. Кажется, что это какие-то отчеты, но большая часть текста затемнена, и можно прочитать только отдельные фрагменты предложений то тут, то там. Одна общая черта всех документов – подпись внизу. Феликс Аллен.
— Что все это значит? — спрашиваю я, пытаясь уловить смысл. Я вижу, что перечислены некоторые места, в основном Европа, но есть и в США, и в Азии. — Почти все отредактировано.
— Отчеты о секретных операциях обычно такие.
Я вскидываю голову.
— Сергей был секретным оперативником?
— Специальное подразделение. Экспериментальный проект, в рамках которого они брали подростков, на которых всем было плевать, обычно бездомных, и обучали их, чтобы они стали оперативниками для специальных заданий правительства.
Я опускаю взгляд на стопку документов, перелистываю назад на первую страницу и смотрю на дату.
— Сколько лет Сергею?
— Двадцать девять.
Я быстро подсчитываю.
— Это значит, что он начал работать на них в восемнадцать лет.
Роман показывает на бумаги.
— Тут даты, когда они начали посылать его на задания. Сергея они забрали, когда ему было четырнадцать.
Я уставилась на Петрова. Не может быть.
— Что именно он делал для правительства?
— Все, что им было нужно, чего они не могли добиться по обычным каналам. Но, в основном, это было устранение высокопоставленных целей, — говорит он.
По спине у меня пробегают мурашки.
— Вы имеете в виду…
— Сергей — профессиональный киллер, мисс Сандовал.
Я смотрю на него несколько мгновений, затем опускаю глаза обратно на папку. Там десятки отчетов. Человек, который дразнил меня, который носил меня на руках, потому что я устала, который купил мне девять разных средств для мытья тела, потому что не знал, какой запах мне понравится... который спас мне жизнь... профессиональный убийца?
Петров берет папку из моих рук и убирает ее в ящик.
— Я не хочу вас пугать, но мне нужно, чтобы вы понимали, с чем имеете дело. Я не верю, что Сергей причинит вам вред, особенно после того, что рассказал мне Феликс, но если произойдет что-то, что заставит вас думать, что он совсем теряет голову, вы должны немедленно отступить. Вам понятно?
— Да.
— Понятно? Правда? — Он сужает глаза на меня. — Не поймите меня неправильно, но вы не похожи на человека, который мог бы справиться с проблемой Сергея.
— О как? — Я приподнимаю бровь. — А на кого я похожа?
— На библиотекаршу. Только очков не хватает.
— Какое совпадение. — Я скрещиваю руки на груди. — Я подала заявление на должность библиотекаря в университете Атланты два месяца назад. До сих пор жду их ответа.
— Вы смеетесь надо мной?
— Нисколечко.
Он вздыхает и сжимает виски.
— Отлично. Я только что нанял библиотекаршу, чтобы присматривать за тренированным убийцей.
— Похоже на то.
— Ну что же, пусть так и будет. — Он качает головой. — В следующие выходные будет вечеринка по сбору средств, и Сергей должен будет пойти вместо меня. Вы пойдете с ним.
— Я не хожу на вечеринки.
— Теперь будете. Там соберется много важных людей, и мне нужно, чтобы Сергей вел себя хорошо. Он никогда не теряет самообладания, когда идет по делу, но я не хочу рисковать.
— Я даже не знаю, как ходить на каблуках.
— Тогда наденьте на плоской подошве туфли. — Он буравит меня взглядом, который ясно говорит, что дискуссия окончена. — Если у вас есть вопросы, поговорите с Феликсом.
— Вы планируете поделиться нашим соглашением с Сергеем?
— Нет. Я передам ему то, что вы мне сказали, и сообщу, что мы договорились, что вы останетесь, пока не разрешится ситуация с Диего.
— Хорошо. Но у меня есть просьба.
— Я слушаю.
— Моя бабушка осталась в комплексе в Мексике. Не могли бы вы попытаться раздобыть какую-нибудь информацию о ней? Чтобы узнать... — Я делаю глубокий вдох. — Жива ли она? Я боюсь, что Диего мог убить ее, потому что она помогла мне сбежать.
— Как ее имя?
— Гвадалупе Перес.
— Если она жива, вы хотите, чтобы мы попытались привезти ее сюда?
— Да.
Он кивает и протягивает руку.
— Вы поможете моему брату. Я достану вам документы и вашу бабушку.
Я мгновение смотрю на его руку, чувствуя, что заключаю сделку с дьяволом, затем пожимаю. Я начинаю отстраняться, но Роман крепко сжимает мою руку.
— Если вы откажетесь от своего слова, – он наклоняется вперед, пока не оказывается прямо напротив моего лица, — вам лучше молиться, чтобы Диего Ривера нашел вас раньше меня, мисс Сандовал.
Он отпускает мою руку и кивает в сторону двери.
— Пойдемте найдем Сергея. Я вас провожу.
Когда мы выходим из его кабинета и идем по коридору, большие двойные двери на дальней стороне распахиваются, и оттуда выбегает миниатюрная темноволосая женщина с кастрюлей в руках. Она видит нас и бросается к нам босиком.
— Роман! Спаси! — кричит она, когда дверь за ней снова распахивается и оттуда вырывается тучный бородатый мужчина в поварском фартуке. Он кричит что-то по-русски, бросает на пол кухонную тряпку с выражением разочарования на лице, затем поворачивается и топает обратно, скорее всего, на кухню.
Женщина всю дорогу до нас идет и смеется, останавливаясь перед Петровым.
— Kotik, хочешь соус болоньезе? — щебечет она.
Котик? Я моргаю. По-русски это означает «котенок». Неужели она только что назвала русского босса котенком?
— Дай сюда! — рявкает Петров и выхватывает у нее из рук кастрюлю. — Что я говорил по поводу таскания тяжестей и беготни?
— Да кастрюля весит максимум пять килограммов! — Она тянется, чтобы взять кастрюлю обратно, но Петров поднимает руку, держа ее вне ее досягаемости.
— Ангелина, это моя жена, — говорит он, и я смотрю на женщину передо мной, которая сейчас подпрыгивает, пытаясь дотянуться до кастрюли.
— Прекрати прыгать, черт возьми, — огрызается Петров, — Ты сотворишь сотрясение мозга моему ребенку.
— Воришка! — Она морщит нос, тыкает его в ребра, затем поворачивается ко мне и протягивает руку, улыбаясь. — Меня зовут Нина.
Она не похожа на человека, которого шантажом заставили выйти замуж.
— Спасибо за одежду. — Это единственное, что приходит на ум.
— Всегда пожалуйста. — Она подмигивает мне и начинает говорить что-то еще, когда входная дверь открывается и вбегает пожилой мужчина в костюме.
— Максим? Что случилось? — спрашивает Петров.