Гарпунер

На берегу острова много солдат и матросов, они поспешно закрывают чехлами… мощные стволы дальнобойных морских орудий. В бинокль так ясно все видно и батарей тут так много, что их трудно не заметить. У самого берега, в утесах выдолблены эллинги, а быть может это и естественные пещеры, в которых стоят две подводные лодки. На волнах покачивается гидросамолёт. Ну а германский пароход сейчас активно разгружают, он тут явно не для того, чтобы укрыться от бури. К «Алеуту», и к «Авангарду» несутся быстроходные катера, точно такие же, как сейчас пришвартованы к «Трудфронту».

— Командир! В бухту не заходи! — ору я, пытаясь перекричать шум ветра и звуки ударов волны о борт китобойца. Для того, чтобы меня точно услышали, я быстра спускаюсь вниз и цепляясь за леера поднимаюсь на мостик.

— Услышал тебя Витя — отвечает капитан с обескураженным видом. На мостике уже не протолкнуться от народа. Тут и Бивнев, который должен отдыхать после вахты и старпом с обоими штурманами нашего китобойца. Весь начальствующий состав в сборе, и почти бессменный Дед на руле, который представляет экипаж — с «Алеутом» связи нет. Вначале была и сказали ждать, но как только катера к нему причалили, так и пропала связь.

— Там две подводные лодки, гидросамолёт и куча катеров, орудия на берегу. Наш немецкий «друг» стоит на выгрузке — сообщаю я всё то, что увидел — нужно уходить и ловить связь с Владивостоком. Судя по всему, наши связаться с портом не успели.

— Уйти то можно — скептически говорит старпом — только вот куда? У нас угля кот наплакал. Нужна бункеровка. Может там не всё так плохо?

— Да там всё зашибись! — соглашаюсь я — только не у нас, а у японцев! Это судя по всему какая-то военная база, и причем недавно построенная. Сюда никто просто так не пойдёт, уж больно место не удобное, и нам не повезло, что у «Алеута» проблемы с рулём, а то бы и мы мимо прошли. И теперь вся флотилия в этой бухте застрянет и причём без связи, нас же просто всех арестуют! Никто потом «Алеут» не найдёт, спишут на тайфун.

— Не перегибай палку Жохов! — морщиться Бивнев — мы с Японией не воюем. А тайфун, он вот как раз сейчас и может нас на дно пустить! Вечно ты что ни будь придумываешь, а нам потом разгребай!

— Что предлагаешь Витька? — снова берёт слово капитан, когда я только собираюсь ответить, что ни будь колкое моему недругу — и старпом и Бивнев правы. Если не будет угля, то мы останемся без хода в открытом море и запросто пойдём на дно!

— Я предлагаю, хотя бы не сдаваться пока не доложим о ситуации во Владивосток! — настаиваю я — нужно идти в море до установления связи, а потом решим, что дальше делать. Может и придётся обратно в бухту вернуться, но по крайней мере о нас кто-то будет знать!

Капитан задумался. На мостике повисла гробовая тишина. Решение сейчас за ним и только от него зависит судьба судна и всего экипажа. То, что суда флотилии арестованы японцами он и так понимает, но вот только выйти в открытое море во время тайфуна — это значить поставить на кон наши жизни…

— Радист! Что там?! — через пару секунд, так и не приняв решения, орёт капитан.

— «Алеут», «Трудфронт» и «Авангард» молчат, но с берега и сухогруза в один голос предлагают войти в бухту и переждать шторм — сообщает нам радист, поднявшись в рубку.

— Ну вот! Я же говорил, что там всё нормально! — лыбиться Бивнев — немцы же там стоят, а они к военной базе никакого отношения не имеют!

— А почему тогда наши молчат? — спрашиваю я второго помощника, и переадресую вопрос радисту — почему суда флотилии на связь не выходят?

— Не знаю Витя! — радист тоже обескуражен — с берегом и немцем связь отличная.

— Внимание! — это вперед смотрящий, перебивает наш спор — вижу на корме «Алеута» флаг! В, Веди! Сейчас его кто-то снимает!

— Валим капитан! — реагирую я. Кто-то из моряков «Алеута» умудрился вывесить сигнальный флаг: «курс ведёт к опасности!».

— Дед! Полный вперёд! — у капитана тоже уже больше нет сомнений, наше судно как раз сейчас развернулось на обратный курс, он с тревогой оглядывается назад и обращается к радисту — Сашка! Лови Владивосток!

Наш манёвр не остался незамеченным, сразу три катера выходя на глиссер направляются к выходу их бухты, а наш китобоец, тяжело перекатываясь с волны на волну, набирает ход. На мостике за старшего старпом, капитан перебрался в радиорубку, чтобы не пропустить момент выхода на связь вышестоящего начальства.

— Догонят ироды! — оглянувшись назад, констатирует Дед — узлов двадцать идут!

— Это они пока так идут — возражаю я, тоже оглядываясь назад — пока из бухты не вышли, а на волне им совсем не сладко придётся.

— Один хрен догонят — бурчит Бивнев — ну вот зачем их злить? Мало ли кому-то флаг померещился, кроме вперёд смотрящего его никто не видел. Вернуться надо. Зачем нам проблемы?

— Пол борта право — задумавшись на пару мгновений даю я команду Деду, и улыбнувшись недоумённо повернувшемуся ко мне старпому, поясняю — у нас же сегодня по графику пристрелка пушки, совсем забыл. Мы с Ашуровым и ящики приготовили.

— Пугнуть хочешь? — усмехается старпом, он необычайно молчалив, как обычно после своей травмы.

— Зачем пугать? — делаю я невинные глаза — мы этот момент согласовывали, только в бухте хотели пострелять. Но раз нет такой возможности, не отменять же тренировку. Надо бы предупредить японцев, а то как бы под шальной выстрел не попали…

— А давай! — как-то лихо улыбнулся старший помощник капитана — действительно, не отменять же… передайте радисту, пусть предупредит о тренировке, хозяев.

Я бегу к пушке, попутно отдав команду боцману, а впередсмотрящий бежит в радиорубку.

— Толян! — ору я Ашурову — готовимся к пристрелке!

— Это мы завсегда! — марсовый пристраивается рядом со мной.

— Толя. Бегом в артпогреб!

— Пристрелка по полной программе?

— Основными и добойными. На ходу — отвечаю я. Основной — это стопроцентный заряд бездымного пороха в гильзу, добойный — семьдесят пять процентов от заряда. Еще был усиленный заряд. Это заряд, который процентов на двадцать имел больше пороха стандартного. Опасный, запрещенный… Им пользовались все гарпунеры флотилии. Пушка выдержит, уральская сталь не хуже круповской.

Я действительно планировал пристрелку пушки после шторма, даже приготовил полсотни зарядов «основных» и полсотни «добойных». Точнее мы готовили их с Толиком. После смерти Томаса, снаряжением гранат и гильз занимаются все гарпунёры самостоятельно. Гильзы заряжать — ничего сложного, все приспособления у нас есть на борту. Достать ящики с гильзами, порох из оцинкованных ящиков, пыжи и приспособы для набивки. Пару часов работы — и готово! Затем просто надо уложить готовые заряды в отдельную нишу артпогреба.

Китобоец сбавляет ход до среднего и пошел на плавную циркуляцию, я приказываю через каждые сто-двести метров выбрасывать заранее приготовленные ящики из-под продуктов за борт. Через некоторое время, капитан, который срочно вернулся на мостик дал команду «Так держать» и, через минуту — «Пол борта лево».

Я готовлю пушку к стрельбе. Сам поднялся на полубак, расчехлил пушку и открыл затвор.

Толян уже вынес из артпогреба по две гильзы и четыре гранаты, уложив их в металлические ящики, приваренные к фальшборту полубака. Я прошу принести еще столько же. Боцман готовил лебедку, отдав ленточный тормоз, соединив редуктор и прокрутив двигателем затем затянув тормоз, рассоединив редуктор от двигателя. В наших широтах, при жестоких штормах и минусовой температуре, часто лента стопора примерзала к барабану и в нужный момент могла задержать вытравливание линя. В общем — все по полной программе.

Толян загнал гарпун в ствол пушки, к нему в полое веретено уже была вставлена чека и к ней зачален хаплинь, навинтил гранату без пороха и взрывателя. Я загнал гильзу в патронник. Закрываю затвор, ставлю на предохранитель спусковой механизм.

На полном ходу судно вышло на курсовой угол к первому ящику примерно тридцать градусов, и тут же прогремел выстрел. Линь змеей взметнул по дуге вверх, гарпун не долетел метров пять до цели и ушел под воду, оставив за собой бурун. Был бы это кит, я бы попал, а в маленький ящик, который болтает по штормовому морю как цветок в проруби, даже снайпер с качающейся палубы не попадёт.