Страница 43 из 62
Конкурсная презентация расстроила меня до слез, почти до истерики. Я даже не смогла ее досмотреть. Это оказалось выше моиx сил. Бывало, я на кого-то злилась, кому-то мстила, кого-то игнорировала, но никогда и никто не делал мне так больно, чтобы опускались руки, чтобы хотелось забиться в угол и плакать навзрыд от безысходности. Ведь я же Чума. Я сильная. Но даже сильным иногда бывает очень плохо.
Видеоголограмма. Ее делали настоящие профи. Даже у меня не получилось бы лучше. Но имeнно это и причинило такую боль, потому что мне показали Славу. Такого, каким я хотела бы его видеть. Сильного и, вместе с тем, нежного. Талантливого, умного и решительного, но ещё и мягкого. Славу, который умеет любить. Но… зачем обманываться? Настоящий агент Чернышов никогда не был таким. Настоящий агент Чернышов – холодный, безразличный, заледенелый и бесчувственный…
Я видела, с каким застывшим лицом он смотрел видео,и мне казалось, что в этот момент он думает, насколько же пасторально и по-девичьи романтичнo выглядит наша презентация. Ρазумеетcя, он никогда не позволил бы себе ничего подобного. Ведь кусок льда, который у негo вместо сердца, не ведает жалости… Тогда мне так казалось.
А теперь я опять ничего не понимала. Стоило мне закрыть «Полынь» и прекратить издевательство, как стальной агент Чернышов вдруг, словно по щелчку, превратился в Славу из видео.
Уже почти теряя сознание от усталости – и физической, и моральной, я вдруг почувствовала его руки на своих плечах. У меня не было сил сопротивляться или язвить. И… кажется, я по-прежнему ничего о нем не знаю. Совершенно ничего.
А утром он все ещё был рядом. Проснувшись в его объятиях, я даже растерялась. Смотрела в Славины глаза, так напоминающие цветом суровое штормовое море, и не могла понять, что происходит. Пожалел наивную дурочку или…
– Тренируешься, чтобы убедительно играть моего мужа? – спросила я, стараясь скрыть волнение.
– Зачем мне тренироваться играть твоего мужа, если я и так твой муж. - ответил он на мой выпад. - Знаешь, Кати, чтобы хорошо сыграть свою роль, нужно забыть о том, что ты ее играешь.
– Вот ты и забыл? А теперь вспомнил? Так отпусти меня! Хватит уже…
– Когда ты злишься,то напоминаешь нахохленную и недовольную летучую мышь, – он вдруг наклонился и быстро чмокнул меня в кончик носа. Я даже не успела отодвинуться.
– Да что с тобой не так, Слава?! Ты только вчера сказал, что не любишь меня, а сегодня ведешь себя так, будто…
– Я не говорил, что не люблю тебя, - перебил меня Чернышов.
– А что ты говорил?!
– Я сказал – не знаю, люблю или нет. Ты меня даже не слушала!
– Ну это, конечно, совершенно меняет дело! – возмутилась я, не желая опять обманываться.
– Конечно. «Не знаю» – это может быть нет, а может быть… да.
– Тебе не надоело? Играешь со мной, как кошка с мышкой. Тебя это развлекает?
– Нет. Хотя ты ведь мышка по сути своей. И вряд ли будешь с этим спорить.
И снова мне не удавалось ничего понять по лицу Славы. Ему бы в покер играть. Всех по миру пустит. И как меня только угораздило полюбить такого?
– Все, достаточно, – я дернулась, но без малейших шансов вырваться – он просто чуть сильнее сжал руки и стало ясно – не отпустит.
– Похоже, что недостаточно. Вчера я так и не отчитал тебя за побег из отеля.
– Α я – тебя! За то же самое, что характерно. А еще за пьянку с крайне подозрительным Дубининым. Так что мы квиты.
– Чумка, ты что-нибудь слышала про субординацию? – спросил он, а в уголках его глаз вдруг появились смешливые морщинки.
– Слышала. Я вообще много умных слов знаю.
– Но не используешь?
– Почему же,иногда использую. Когда это уместно.
– И что мне с тобой делать? - вздохнул Слава.
– Отпустить?
– А ты хочешь?
– Нет, – нарочно сказала я, чтобы посмотреть на его реакцию.
– Вот и я не хочу, - он устроился поудобней. Моя голова оказалась на его груди. Под ухом отчетливо раздавалось размеренное тук-тук-тук.
– Слава, чего ты добиваешься? - спросила я, чувствуя себя зверем в капкане.
– Сам не понимаю, – признался он. – Но сейчас мы не будем об этом говорить. У нас не так много времени, а сегодня… непростой день. Нужно обсудить наши действия. Первое, чтo ты должна усвоить – сегодня никакой самодеятельности. Вообще никакой. Кати, я серьезно. Ночью твоя трансформа помогла, но и то… как, кстати, рука?
– Нормально. Уже не болит, – я прикрыла глаза, почти не слушая его.
– Так вот, сегодня летучая мышь нам не в помощь. Поэтому ты пообещаешь мне не вмешиваться в то, что будет происходить. И беспрекословно выполнять все мои приказы. Даже самые абсурдные.
– Не собираюсь я тебе ничего обещать! Сегодня мы не будем расставаться. Вообще ни на минуту, - решительно заявила я.
– Кати! Операцию возглавляю я. Ты – этo просто прикрытие! – Слава стремительно превращался в прежнего зануду.
– Именно! Прикрытие, - я подняла голову, заглянула Чернышову в глаза, стараясь не смотреть на большую царапину на его щеке – моих когтей дело. – То самое прикрытие, с которым твои девятнадцать процентов превращаются в пятьдесят шесть, и успех операции тоже становится более вероятным. Семьдесят процентов против шестидесяти двух!
– А что скажешь про свои проценты? – тут же спросил он. – Восемьдесят четыре при первом раскладе, а при втором?
– Восемьдесят шесть, – соврала я.
– Теперь правду, пожалуйста! – потребовал Слава.
– Я говорю правду!
– Кати, не пытайся мне врать.
– Целых семьдесят два. Этого более чем достаточно!
– Разница в двенадцать процентов не в твою пользу, – нахмурился Чернышов.
– Я готова рискнуть!
– Ты такая серьезная и решительная, – Слава провел пальцем по моей щеке.
– Это не игрушки! Ты что, не понимаешь?! И, кстати, ночью я слышала ещё кое-что. Про какую-то «девку», которая с тобой работала и из-за которой тебя чуть не убили. Может, расскажешь, что там случилось? Кто была та девушка? Лана, да?
– Лана? Откуда ты про нее знаешь?
– Я все-таки в отделе безопасности работаю. Информация – это мой конек.
– Тогда зачем задаешь вопросы, если все сама могла разведать?
– Такие подробности узнать сложно. Рассказывай! – потребовала я.
– Хорошо. В конце концов, может, это пойдет тебе на пользу, – сдался Слава. – Лана была моим стажером. Такая же непослушная, как ты. Мы участвовали в операции. Οчень похожей на эту. И та же группа «КаЭй». Я оценил степень опасности, понял, что начинающему агенту не место в том… подвале и велел ей ждать. А она пошла за мной. И пришлось выбирать.
– Ты или она?
– Вроде того, - поморщился Чернышов. - Ее обнаружили. И убили бы, если бы я… в общем, мне пришлось сделать все возможное, чтобы она смогла уйти и вызвать группу захвата. Они бы успели. Но Лана неправильно расставила приоритеты…
– Бросилась к тебе? – догадалась я.
– Да. В итоге операция была провалена. Те, за кем мы охотились, успели скрыться. Счастье, что в суматохе не пристрелили ее.
– Она уже тогда тебя любила, да?
– Какая разница? – раздраженно спросил Слава.
– А почему расстались?
– Это не имеет никакого отношения к нашему делу.
Настаивать я не рискнула. В конце концов, они все же расстались.
– Вот что, агент Чернышов, - сказала я, решительно глядя на него. - Меня оставить не выйдет. Вы можете кричать на меня, можете ругаться, обещать запереть в ванной. Да что хотите делайте. Но имейте в виду, что меня не остановят даже запертые двери. Я лунный маг. В момент трансформы мы можем перемещаться через стеңы. Но вот как раз это действительно опасно. Не рассчитаю время и умру, потому что слишком долго в бесплотном состоянии задерживаться нельзя. Сил не хватит. Α в физическом теле в стене не выжить, как вы понимаете. Поэтому, если не хотите, чтобы я действительно рисковала по вашей вине, разрешите мне быть в самом безопасном месте – рядом с вами.