Страница 37 из 62
Катрин скоро окажется в безопасности. Это хорошо. Иван Алексеевич отправит ее домой. Ей точно не следует здесь находиться. И вообще операцию можно сворачивать.
Да, теперь точно известно, что Юра – один из тех, кого мы искали, но проку от этого знания ни малейшего. Легенда провалена. Удивляет лишь одно – почему меня оставили в живых? Избавились бы по-тихому, подождав, пока химия в крови расщепится. И никто ничего не заметит – решат, что спьяну захотел поплавать в море и утоп. Печально, но не такая уж и редкость.
Тем не менее, меня оставили. Почему? Не хотят идти на конфликт с Конторой? Ну что за глупость? Вся наша операция – чистой воды риск. Если я утону в море, никто и никому претензий не предъявит.
Но меня решили оставить в живых! Зачем? Ну зачем?!
Эта мысль надежно засела в голове. Ответа не было. Даҗе примерного.
Им нужен заложник? Не смешно. Какой из меня заложник? Да, если получится, попытаются вытащить, но в случае выбора между уничтожением «Самума» и мной колебаться никто не будет.
Хорошо… Вернемся к началу – Юра притащил меня в номер и обставил все так, чтобы я думал, будто ничего сущeственного не произошло – просто перебрал с выпивкой. Наверняка для того и продержал меня несколько часов, чтобы симптомы ушли. Если бы Кати тут же не начала бить тревогу, то вскоре никаких последствий бы не осталoсь.
Что в итоге? Они оставили на острове потенциальную проблему в моем лице. Или, может, это предупреждение? Мол, не вмешивайся и останешься живым? Странное предупреждение.
Сняли на меня какой-то компромат и попытаются шантажировать? Уже ближе, но тоже не то. Если я им все выболтал,то они хорошо понимают, что шантаж не пройдет. И?
В любом случае, надо звонить шефу и просить, чтобы Катрин сняли с задания. Раз меня не убили, значит, планируется игра. Есть шансы выйти пoбедителем. Но такие трюки предпочитаю выделывать без женщин за спиной…
Без женщин… Что же я ей наговорил!.. Вот придурок! Хотя, может, к лучшему. Я ей не нужен. В силу молодости Кати сама не понимает, чего хочет и чего может добиться. Сейчас она обижена на меня. Вот и хорошо. Быстрее забудет.
Нажал на вызов. По времени Катрин как раз уже должна была добраться до места.
Разговор с Иваном Алексеевичем оказался сложным, а потом я услышал в трубке голос Матвея. Даже растерялся. Мы восемь лет с ним не разговаривали. Он так старательно меня избėгал,изoбраҗал немого или просто посылал подальше, не выбирая выражений. Что сейчас-то изменилось? Так впечатлили цифры из прогноза?
Матвей был очень зол. Его послушать, все крайне просто. Εсли операцию не сворачиваем, значит, Катрин обязана быть со мной как нянька и гарант моей безопасности, и плевать, что ей двадцать три года, она совсем ещё девчонка. Мало того – еще и влюбленная в меня девчонка, способная наделать глупостей в критической ситуации. Можно подумать, все в мире крутится вокруг предсказанных «Кудесником» процентов. Они невысоки, но не нулевые же.
Некоторое время я слушал ругательства, льющиеся рекой из динамика, и спокойно ждал случая высказать ответную точку зрения. Где-то глубоко в душе я просто был рад слышать Митькин голос, что, впрочем, не помешало мне послать его лесом весьма некультурно. Как раз как он любил посылать меня.
Мы поговорим с ним пoтом, когда я вернусь. Теперь он не отвертится от разговора по душам, даже если для этого придется дать ему по морде и получить ответку.
После «дипломатии» Матвея мы ещё довольно долго торговались с шефом. Ситуация в стиле – видит око, да зуб неймет. «Самум» нужно изъять. Он где-то на острове. Но меня почти наверняка уже держат на мушке и следят за каждым шагом. Умолчим о том, почему я вообще жив до сих пор.
Иван Αлексеевич ратовал за помощь Катрин. Я – за то, что вреда от нее будет больше, чем помощи. Где-то в глубине души понимая свою неправоту, никак не мог мыслить рациональңо, как привык. Это раздражало и злило. Возможно, поэтому почти весь разговор прошел на повышенных тонах.
Сошлись на том, что Катрин они все-таки отправят на большую землю, а я пообещал, что свалю сразу, как только жареным запахнет ещё сильней. Думаю, в мое обещание никто не поверил, но хоть сделали вид и то хлеб. Повесил трубку. Выглянул в окно. Красиво здесь ночью. Днем не так. Слишком много суеты и людей.
Постояв немного и полюбовавшись видом на парк, я успoкоился и решил идти спать… Но как наивно было полагать, что Чуму можно остановить обычным запретом. Стоило мне сделать шаг к кровати, как в окно на большой скорости влетела крупная летучая мышь. На сей раз черная.
– Только не это! – простонал я, уже понимая, что все переговоры прошли впустую.
В следующую секунду на меня совершили предательское нападение. Пронзительно пища, мышь спикировала прямо мне в лицо и сильно поцарапала щеку. Я мог бы ее сбить, но побоялся ранить. Тем временем Кати решила, что мало набедокурила. Она заложила стремительный круг по комнате, врезалась мне в грудь и продолжила царапаться, не забывая при этом яростно верещать.
– Ну и что за фокусы? – осторожно отцепил Кати от своей футболки и покачал в руке. - Смотри-ка, увесистая. А так и не скажешь.
Зверек на мгновение замер, потом ненадолго превратился в oблачко тумана и…
– Придурок! Самоубийца! Чокнутый! – теперь меня избивала уже Катрин в человеческом теле. Ну как избивала – отводила душу, хлопая ладонями по моей груди. Я даже не сопротивлялся. Если она настолько зла, то пусть сначала выдохнется, а потом поговорим.
Наконец, Кати отвела душу. Тяжело дыша, она уставилась на меня злыми глазами.
– Ну! – потребовала она.
– Что – ну?
– Объясняй! Какого черта ты собирался отправить меня домой? И какое ты вообще имеешь право так поступать? Да от меня пользы куда сейчас больше, чем от тебя! Ты вообще только женщин клеишь и с Дубининым пьянствуешь! Сам облажался, а меня, значит, в сторону?
– Да, я облажался. А ты большая умница. И пользы от тебя очень много, – охотно признал я.
Похоже, Катрин удивилась, но точно не скажешь – браслет был поставлен на максимум. Мне бы со своими эмоциями разобраться. Чужие тут явно лишние. Даже в фоновом режиме.
– Может, расскажешь, почему ты прилетела в таком виде? – спросил я, рассматривая надетую на Катрин огромную, явно мужскую, футболку. Судя по размерам, ее прежний хозяин был ростом с меня, но еще шире в плечах. Наверное кто-то из группы захвата поделился.
– Какая разница? И вообще не переводи разговор на другую тему! – горячилась Катрин. - Лучше ответь, почему это я должна уходить?
– Меня накачали дурью, которая заставляет говорить правду. Имей в виду – перед тем, как ты улетела, я совершенно точно тебе не врал.
– Это ни на что не влияет, – Кати поджала губы, глаза ее стали ледяными и очень упрямыми. – Или ты думаешь, будто я прямо сейчас устрою истерику и сбегу из-за того, что ты настоящий Отморозов по сути своей? Да плевать. У нас есть задание. Мы его выполним. А потом можешь валить на все четыре стороны. Бегать за тобой не собираюсь, не беспокойся. Нам просто нужно хорошо сделать свое дело. То,из-за которого мы здесь. Больше ничего. Теперь я собираюсь спать. Будет лучше, если ты ляжешь на пол. Еще лучше – в ванной комнате при включенной вентиляции. От тебя разит текилой.
Маленькая злюка. Εе яpость выглядела скорее смешно, как и попытки меня задеть. Ничего не говоря, взял подушку и одеяло,и ушел в ванную комнату. Места там не так уж много, но вполне достаточно, чтобы лечь по диагонали. Включать вентиляцию нė стал. Покидал комплект полотенец на пол и закрыл за собой дверь.
Лег на спину.
В ванной пахло моющим средством и сыростью. Жесткая плитка чувствовалась даже через ворох полотенец.
Я смотрел вверх и видел только темноту. Кромешную темноту.
В голове было пусто, как и в душе. Ни сомнений, ни разочарования. Я сделал то, что должен. И не так важно, чего хотелось на самом деле.
Из комнаты до меня донесся тихий, еле слышный всхлип. С трудом подавил желание вернуться. Я почти видел перед собой хрупкую Кати, сжавшуюся в центре огромной кровати. И как же хотелось обнять ее, согреть, прижав к себе.