Измену не прощают

— Можно я задам тебе вопрос? — набираюсь смелости, когда официант приносит десерты. — А то мы все обо мне, да о Веронике.

— Конечно, спрашивай, что хочешь.

— Что с тобой было тогда в аэропорту, когда ты за мной побежал, а тебя остановила охрана с дубинками?

Этот вопрос не даёт мне покоя пять лет.

— Отсидел пятнадцать суток в обезьяннике с бомжами.

Не выдерживаю и прыскаю от смеха. Стас заражается моим весельем и тоже смеется.

— Знаешь, обезьянник пошел мне на пользу. Я там многое переосмыслил, — заявляет с серьезным видом, когда заканчивает смеяться.

— Да!? И что же ты переосмыслил?

— Всю свою жизнь. Бросил гонки, достал диплом и пошел работать.

— Мне до сих пор трудно поверить, что ты променял свой любимый спорткар на душный костюм и галстук.

Я же помню, как Стас брезгливо морщился при упоминании об офисной работе.

— Мне тоже было сложно поверить, что я сделал это. Но уже привык.

— Не жалеешь?

— Нет, я ведь тебя снова встретил.

Смущенно опускаю взгляд в кружку с какао. Боже мой, неужели спустя столько лет у него до сих пор ко мне чувства? Стас не просто не женился и не завёл серьезных отношений, а даже не разлюбил меня. Хоть и не признавался мне в любви прямым текстом, а все равно понятны его чувства. Разве такое возможно?

А я? Я разлюбила?

Когда задаю себе этот вопрос, тело ледяным ужасом простреливает. Я боюсь своего же честного ответа. Лучше об этом не думать. Лучше не спрашивать у самой себя. Какой в этом смысл, если я все равно не буду со Стасом? Пусть общается с Вероникой, приезжает в гости, но между нами давно все в прошлом. Нельзя войти в одну реку дважды.

После ужина в ресторане мы медленно направляемся в сторону гостиницы. Стас так же держит меня за руку, а я так же не пытаюсь ее вырвать. Наоборот, ловлю себя на мысли, что как можно дольше не хочу подходить близко к отелю, чтобы не размыкать ладони.

— Подожди, — Стас резко тормозит на тротуаре и поворачивает меня к себе лицом.

Опускает руки мне на талию и вплотную придвигает к себе. Между нашими лицами сантиметров тридцать не больше. Я со страхом осознаю, что он собирается меня поцеловать. Снова. Зачарованно смотрит мне в глаза, не торопится, как будто растягивает предвкушение. А я замерла и не шевелюсь. Сама не знаю, чего хочу больше: чтобы поцеловал или чтобы не целовал.

Стас склоняется к моему лицу, соприкасается со мной лбом, ловит мое дыхание. Я непроизвольно кладу ладони на его плечи. Глубоко вдыхаю вместе с морозом его запах. Голова начинает кружиться, и я прикрываю глаза.

Глава 36. Это же я

Когда между нашими губами остается один несчастный миллиметр, раздается громкий звонок телефона.

От испуга и неожиданности, я аж подпрыгиваю на месте. Выругавшись, Стас достаёт из кармана телефон.

— Архипов, — недовольно поясняет и принимает вызов. — Алло.

Я же перевожу дыхание. Это что сейчас только что было? Магия какая-то, не иначе.

— Я не в гостинице. Нет, не далеко. Сейчас? Хорошо, скоро буду, — Стас засовывает телефон обратно в карман. — Архипов срочно к себе зовёт, пойдём.

Мы больше не берёмся за руки и шагаем к отелю в два раза быстрее. Стас зол, видно по его лицу. Вон как брови свёл. Такое выражение у него раньше было, когда на гонках приезжал не первым. Улыбаюсь этому воспоминанию. Счастливое и беззаботное было время.

В гостинице я иду в свой номер, а Стас направляется прямиком к Архипову. Интересно, что за срочность такая. Впрочем, надеюсь, эта срочность меня не коснётся, и я смогу спокойно лечь спать.

Но не тут-то было. Минут через сорок Стас пишет в чат со мной, Лизой и Колей, чтобы мы все поднялись в его номер. У Войцеховского шикарный люкс из двух комнат. Одну из них он отвёл под рабочую зону. Мы садимся за круглый стол, и Стас принимается раздавать нам новые распоряжения. Из хорошего — послезавтра мне не придется вставать в четыре утра и тащиться на месторождение. Вместо этого в девять утра надо быть в региональном офисе на встрече с местным начальником отдела стратегического планирования.

— Коля и Лиза, можете идти. Полина, ты задержись на минуту.

Уставшие и зевающие Коля с Лизой удаляются, и мы со Стасом остаёмся вдвоём.

— Еще какие-то распоряжения? — встаю из-за стола и принимаюсь собирать бумаги.

Стас медленно подходит ко мне и забирает из рук документы. Возвращает их обратно на стол.

— Архипов помешал нам своим звонком.

Не успеваю сообразить, что Стас имеет в виду, как его губы уже накрывают мои. Одну руку он опускает мне на спину и крепко прижимает к себе, вторую запускает в мои волосы. Глубоко вдохнув через нос, я обвиваю Стаса за шею и отвечаю на поцелуй. Не думаю, зачем делаю это. Целовать Стаса — это как жизненно необходимый инстинкт.

Наш поцелуй нежный и страстный одновременно. От него по телу разливается сладкая истома. Она плавит толстую корку льда, которой покрыто мое сердце. Мне тепло, приятно и хорошо. До того хорошо, что зажмуриваюсь от удовольствия. Я узнаю поцелуи Стаса, узнаю его губы. Я тонула в них пять лет назад, тону и сейчас. Может, это и неправильно, но я подумаю об этом потом.

Мы целуемся долго, жадно. Наши губы неотрывно ласкают друг друга. Я не хочу, чтобы Стас останавливался. Мне хорошо. Мне сладко.

Как же мне сладко!

Я кладу ладони на лицо Стаса, глажу слегка колючие щеки, затем провожу по коротким волосам на затылке. Он гуляет руками по моему телу, заставляя мурашки разбегаться по коже. Мы плотнее прижимаемся друг к другу, я через блузку чувствую жар его груди и таю, словно воск.

Стас отрывается от моих губ и спускается поцелуями к шее. Запрокидываю голову назад, давая ему больше пространства. Тихий стон вырывается из недр груди. Стас целует меня ровно в тех местах, которые у меня наиболее чувствительны. Он помнит… Он до сих пор помнит, как мне нравится!

Пальцы Стаса расстегивают верхнюю пуговицу на моей блузке. Я не останавливаю его, не сопротивляюсь. Наоборот, жду продолжения. И не просто жду, я мечтаю о нем. Сладкая истома сконцентрировалась внизу живота. Там ноет и пульсирует.

Посыпать голову пеплом буду завтра, а сегодня хочу утонуть в неге. Стас доходит до последней пуговицы и снимает с меня блузку. Оглядывает пьяным взором грудь, проводит по ней ладонью. Подрагивающими пальцами я тянусь к его пуговицам на рубашке. Медленно расстегиваю их по очереди. Стас пристально смотрит на меня сверху вниз, будто не верит, что я действительно раздеваю его. Тяжело и шумно дышит, выдавая свое желание. Когда разделываюсь с последней пуговицей, отодвигаю в стороны края рубашки и провожу кончиками пальцев по сильной груди и каменному прессу.

Физически Стас стал еще сильнее и крепче. На прессе добавилось кубиков, на груди стало больше мышц. Я касаюсь губами его ключицы и грудной клетки, пробую вкус его кожи. Задыхаюсь от нахлынувших воспоминаний. Его тело по-прежнему родное. Как будто не было пяти лет разлуки.

Стас подхватывает меня за талию и усаживает на стол. Его рубашка летит на пол к моей блузке, мы снова встречаемся губами. Целуемся нетерпеливо и еще более страстно. Я обхватываю ногами его туловище, прижимаюсь плотнее. Стас снимает меня со стола и, не разрывая губ, куда-то несёт. Через несколько секунд падаю спиной на мягкую кровать. Прохлада от покрывала слегка отрезвляет мой поплывший мозг, но желание оттолкнуть от себя Стаса не возникает. Он ложится на меня сверху, посыпает поцелуями лицо, шею, грудь. Обнимаю обеими руками его крепкое тело, вжимаю в себя.

Жар волнами прокатывается от головы до пят. Желание затянулось тугим узлом внизу живота. Я выгибаюсь дугой навстречу поцелуям Стаса. Там, где его губы касаются кожи, разряды тока проходят. Воздуха не хватает. Жадно хватаю ртом кислород, а выдыхаю вперемешку со стонами.

Стас расстегивает пуговицу на моих джинсах, я цепляюсь за его ремень. Постепенно последняя одежда тоже оказывается на полу. Я остаюсь в одном нижнем белье. Стесняюсь под его голодным взглядом, нервно закусываю губу.